К ЮБИЛЕЮ Э.А. ГОЛУБЕВОЙ
27 ноября
В связи с юбилеем мы попросили Эру
Александровну ответить на ряд вопросов. Ниже публикуется интервью с Э.А. Голубевой.
— Я весьма признательна редакции журнала
«Вопросы психологии» за то, что десять лет спустя, отмечая, увы, уже другую
дату, мне дали возможность использовать тот же живой жанр — интервью.
Какие-то реминисценции здесь неизбежны, но вопросы — новые, в этот раз они
нелегки.
— За прошедшие 10 лет многое изменилось и в
обществе, и в Психологическом институте РАО. Как Вы видите перспективы развития
Вашего института — в фундаментальном и в научно-практическом направлениях?
— Вы обозначили два основных направления
деятельности двух организационно и идейно тесно связанных учреждений —
Психологического института РАО и МГППУ. Первому исполнилось 95 лет1, второму 10. Из 60 лет пребывания в
психологии почти полвека я работаю в первом, поэтому буду говорить больше о
нем.
Мне представляется, что «при разделении труда»
надо больше внимания уделять в нашем институте разработке фундаментальных
проблем. Приведу пример из знакомой области. Электрофизиологические методы для
диагностики павловских типологических свойств нервной системы человека
используются более 50 лет. В настоящее время на новом качественном этапе
развития дифференциальной психофизиологии (о чем я скажу ниже) делать это надо
целеустремленно, тем более что только мы и пермяки разрабатываем проблемы ЭЭГ-показателей
типологических свойств применительно к индивидуальным психологическим различиям
и целостной индивидуальности. Есть, конечно, определенная условность в
разделении фундаментального и научно-практического направления. Так, я очень рада,
что в результате выполнения программы инновационного развития МГППУ получит Научно-учебный
центр «Нейробиологическая диагностика детей и подростков» и «Междисциплинарный
научный ресурсный центр психофизиологической диагностики». Безусловно, в них
будут разрабатываться и фундаментальные проблемы. Но исследовательский, порой
неосознаваемый, опыт изучения и систематизации индивидуальных особенностей, часто
перекрывающих возрастные, половые и даже видовые различия, нужно не только
сохранять, но и развивать в Психологическом институте.
— За это время произошли такие важные события,
как празднование 110-летия со дня рождения Б.М. Теплова и выход Вашей книги2. Расскажите об этих событиях. Тираж
книги не так велик, поэтому нашим читателям интересно узнать о ее создании и
замысле. Чем объяснить такое рядоположение (или иерархию) этих фундаментальных
категорий психологии — способности, личность, индивидуальность?
— 10 лет тому назад вышел очень важный для нас
том «Способности: к 100-летию со дня рождения Б.М. Теплова» (Дубна: Феникс,
1997) и была проведена конференция. 110-летний юбилей имел международный размах.
В праздновании приняли участие 200 исследователей, а тематика сообщений
отразила широту проблематики творческой деятельности Б.М. Теплова. Оргкомитет в
110-летие Б.М. Теплова отметили и на
Всероссийской конференции по психологии индивидуальности. Ее материалы (М.:
ГУВШЭ, 2006, отв. ред. В.Д. Шадриков) опубликованы, а их обзор сделан А.Б.
Орловым в вашем журнале (Вопр. психол. 2007. № 1. С. 177—179).
Мой доклад на открытии юбилея в нашем институте
и два доклада на конференции по психологии индивидуальности обобщены в статье
«Творческий метод Б.М. Теплова: универсализм, новаторство, доказательность…» (Психол.
журн. 2007. Т. 28. № 3).
Чествование Б.М. Теплова, посвященное этой
памятной дате, было продолжено на его родине, в Туле, 18—19 декабря
Материалы, напечатанные по следам конференции
(Тула, 2007), куда входят и тезисы сотрудников нашей лаборатории, дают
представление о том, как широко и глубоко развиваются музыкальные и психолого-педагогические
идеи Бориса Михайловича. Конечно, звучала музыка… На меня и на Я.А. Теплову особенное
впечатление произвело выступление симфонического оркестра училища под управлением
М. Угрюмова, лауреата премии фонда «Русское исполнительское искусство». Сложнейшие
сочинения Глинки, Мусоргского, Щедрина звучали в исполнении молодых музыкантов
так, что захватывало дух. Безупречная организация юбилея Б.М. Теплова,
гостеприимство и заботливость туляков проявились и в том, что они смогли
поселить нас в Ясной Поляне. Мы жили в прекрасной гостинице, посетили музей
Л.Н. Толстого, побывали на его могиле.
Оказалось, что Толстые и Тепловы познакомились
в начале XX в. и общались. В домашнем архиве Тепловых сохранилось письмо Ильи
Львовича Толстого отцу Б.М. Теплова — Михаилу Владимировичу, где он просит его помочь
в решении вопроса о судьбе Ясной Поляны после смерти Л.Н. Толстого (Я.А.
Теплова, 2003). А почти 100 лет спустя это общение нашло продолжение: семья
Тепловых подарила музею Л.Н. Толстого подлинник цветного плана усадьбы,
сделанный рукой Михаила Владимировича. Вот что написали Я.А. Тепловой В.И.
Толстой, директор толстовского заповедника, и его коллеги:
«Многоуважаемая Яна Анатольевна!
Выражаем глубокую благодарность за переданные
в дар музею документы из Вашего семейного архива. Они стали замечательным дополнением
к коллекции материалов и истории семьи Толстых и яснополянской усадьбы и будут
использованы при создании новых выставок и экспозиций.
Желаем крепкого здоровья и благополучия.
Всегда рады видеть Вас в Ясной Поляне»3.
Прошедшее десятилетие было насыщено для нас
музыкой, когда, рассматривая разные стороны развития наследия Б.М. Теплова, мы в
наши дни обращались к идеям, содержащимся в его трудах.
Но для меня этот отрезок жизни и погружение в
мир музыки были личностно окрашенными. Я вырастила сына-музыканта и постоянно
хожу со своими близкими и коллегами на его концерты, где мы наслаждаемся камерными
творениями Моцарта, Чайковского, Танеева, Рахманинова и шедеврами поэзии
Пушкина, Жуковского, Тютчева, Фета, Некрасова, Полонского. Особенно запомнились
два музыкальных фестиваля — моцартовский (к 250-летию со дня рождения
композитора) и танеевский (к 150-летию: «Танеев — ostinato. Путь Правды на
земле»), а также исполнение музыкальной трилогии С. Танеева «Орестея» в Большом
зале консерватории (дирижер — М. Плетнёв).
О моей книге. Отвечая на Ваш вопрос, я сомневаюсь в том, что можно рассказать в
нескольких абзацах о монографии, объем которой — пять сотен страниц. Однако
попробую, имея в виду некоторые Ваши уточнения и приводя ту информацию, которая
неизвестна широкому кругу читателей.
Замысел книги возник в
После смерти Б.М. Теплова в
В
Проницательность Б.М. Теплова и В.Д.
Небылицына проявилась в том, что они одними из первых стали использовать эти
методы с начала 1950-х гг. для исследования свойств нервной системы, несмотря
на дорогостоящую аппаратуру. Восстанавливаю здесь коротко вехи истории,
поскольку применение ЭЭГ-методов означало новый этап развития типологической
концепции И.П. Павлова и открывало путь возможного измерения природных
предпосылок индивидуальных различий. Эти положения обоснованы в трех моих
книгах, но особенно подробно в последней, а также в работах, появившихся после
ее издания.
С 1970-х гг. практически в каждом исследовании
стали использовать ЭЭГ-показатели, которые значимо коррелировали с
выраженностью психических функций (например, памяти) и успешностью учения.
Стало очевидным, что эти характеристики могут рассматриваться в качестве
задатков способностей.
И, действительно, ЭЭГ-характеристики типологических
свойств в их безусловнорефлекторном варианте, имеющие значительную генетическую
обусловленность, оказались закономерно связанными с общими (мнемическими и
интеллектуальными) и специальными (музыкальными, математическими, языковыми,
педагогическими) способностями.
Качественно отличающиеся типы способностей в
пределах каждого их вида также имеют природную обусловленность, комбинацию определенных
компонентов, характеризующую тот или иной тип.
Задатки как комплексы свойств, их
индивидуально неповторимое сочетание обусловливают различия в скоростных,
энергетических, информационных, регуляторных возможностях каждого. Поскольку
среда предъявляет разные требования к человеку в многообразных сферах
деятельности и жизнедеятельности, знание о его природных ресурсах уменьшает
риск ошибочных решений. Оно помогает и в личностном самопознании.
Общественное признание теоретической и
практической значимости направления нашло отражение в присуждении группе
сотрудников нашей лаборатории премии президента РФ за
Уже во введении к книге я подчеркиваю, что
содержание понятий способности, личность, индивидуальность неисчерпаемо.
Но мы исследуем эти феномены комплексно, учитывая биосоциальную природу
человека на трех уровнях: психофизиологическом, психологическом и
поведенческом. Предлагаемая мною структура индивидуальности и личности и
определение в ней места способностей и их задатков объясняет иерархию этих
категорий в названии книги.
Тираж (2 500 экземпляров) по нашим временам не
маленький. Книгу, а также нашу коллективную монографию «Способности и склонности»
(1989) разместили в Интернете (см. сайт http://psylib.myword.ru). В свете
публикаций материалов «круглого стола» на тему «Интернет и сознание» (Вопр.
психол. 2007. №1). Я не знаю, хорошо это или плохо.
Направление, в рамках которого создавалась эта
книга, поддержано РФФИ и РГНФ. За помощь в осуществлении наших
исследовательских и издательских проектов я благодарю эти фонды.
Считаю своим приятным долгом, пользуясь предоставленной
мне возможностью говорить о монографии, выразить особую благодарность директору
издательства «Феникс+» А.В. Пацюку и его коллегам. Книга оказалась сложной: в
ней 80 таблиц, 35 рисунков, схемы и фотографии. А.В. Пацюк много раз привозил
мне домой верстку для правки, эскизы оформления. В конечном счете в большом тексте
мало опечаток. Я очень признательна издателям и за выход монографии в апреле
— Какие классические работы в области психофизиологии
и шире — в психологии Вы могли бы посоветовать студентам, аспирантам, начинающим
научным сотрудникам?
— Сейчас издается много хороших книг. Их
невозможно даже перечислить. Поэтому я назову лишь немногие из относящихся к
дифференциальной психологии и общей и дифференциальной психофизиологии. Это книга
В. Штерна «Дифференциальная психология и ее методические основы» (Отв. ред. А.Б.
Брушлинский, В.А. Кольцова. Серия «Памятники психологической мысли». М.: Наука,
1998). Хотя В. Штерн писал свои работы в начале XX в., он предложил такое
определение дифференциальной психологии, которое остается актуальным до сих
пор. Предмет дифференциальной психологии — это исследование и отдельных
признаков, и индивидуальности как целого. Известно, что различаются и методы их
изучения. В первом случае они преимущественно измерительные, естественнонаучные,
во втором — биографические, психографические. Человек как творящая и
переживающая индивидуальность реализуется в своих отношениях с миром, культурой.
К фундаментальному направлению относятся и две
книги Б.М. Теплова, изданные в той же серии: «Психология музыкальных
способностей» (Отв. ред. Э.А. Голубева, Е.П. Гусева, В.А. Кольцова, О.Е.
Серова. М.: Наука, 2003; название книги не совсем точное, поскольку в ней
опубликована и работа «Ум полководца») и «Психофизиология индивидуальных
различий» (Отв. ред. те же. М.: Наука, 2004). Специфика этого издания в том,
что уже известные произведения выдающегося ученого здесь представлены в полном
виде — без купюр. Кроме того, в обоих томах имеются никогда ранее не
публиковавшиеся работы Б.М. Теплова и материалы из семейного архива. Они
позволяют проследить эволюцию его взглядов на проблему измерения индивидуальных
различий с помощью тестов и связанных с ними статистических методов. В области
же описания целостной индивидуальности и личности (в частности — выдающихся
композиторов) Б.М. Теплов предлагает богатый арсенал средств доказательности.
Эти книги уточняют периодизацию творческой деятельности самого Бориса
Михайловича; они четко определяют основные источники дифференциальной
психофизиологии.
К числу классических в области общей психофизиологии
принадлежит книга Е.Н. Соколова «Восприятие и условный рефлекс: новый взгляд»
(М.: УМК «Психология», 2003). Основная часть ее названия повторяет название
первой книги «Восприятие и условный рефлекс» Е.Н. Соколова (М.: Изд-во МГУ, 1958).
Я считаю большой для себя честью, что редактором обеих книг с интервалом в 45
лет была я. Монография, созданная в XX в., не нуждается в комментариях: она
переведена на многие языки, известна во всем мире, а ее автор — один из пяти
исследователей, удостоенных высочайшей награды Международной психофизиологической
ассоциации — Премии Столетия. Ориентировочный рефлекс изучается до сих пор во
многих странах, но, конечно, на новой методической основе.
Добавление к названию книги, вышедшей в XXI
в., — «новый взгляд» — отражает по существу разработку действительно новых
универсальных принципов в изучении ВНД и поведения. В коротком интервью можно
лишь обозначить некоторые из ключевых принципов: это векторное кодирование —
своеобразная «алгебра» мозга; сферическая модель — «геометрия» мозга,
позволяющая дать описание как процессов восприятия (цветов, эмоциональных
выражений лиц), так и семантических процессов. Это — парадигма «человек — нейрон
— модель», объединяющая психофизические данные, полученные на человеке, и нейрофизиологические
данные, полученные на животных. Содержание этих монографий, использованные в
них многочисленные методы и концептуальные модели обогащают дифференциальную
психофизиологию, обеспечивая новый уровень изучения индивидуальных различий.
К классическим работам я причисляю и две
монографии Е. Басара (E. Basar. Brain Function and Oscillations. V.
I—II.
1998, 1999), которые, к сожалению, пока не переведены на русский язык. Он с
соавторами показал, что мозговые колебания коррелируют со многими функциями —
сенсорными, двигательными, когнитивными, обеспечивающими восприятие, внимание,
обучение и память. Это интегративная нейрофизиология, открытия в области
которой важны и при описании индивидуальных особенностей и индивидуальности.
— Какие фундаментальные идеи,
разрабатываемые в мировой и отечественной науке, произвели на Вас впечатление?
— В самых различных областях психологии
признано взаимодействие биологического и социального, природы и социума.
Оказалось, что высшие психические функции могут быть доступны конкретному
физиологическому анализу. Последняя книга Е.Н. Соколова называется «Очерки по
психофизиологии сознания». Она находится сейчас в печати в издательстве МГУ.
Вообще сознание стало привлекать внимание многих психофизиологов, которым
удалось обнаружить его корреляты в импульсной активности нейронов и высоких гамма-частотах
на макроуровне (Н.Н. Данилова, 1998).
При изучении психофизиологии индивидуальных
различий и индивидуальности уже недостаточно ограничиваться объяснением тех
черт поведения, которые обозначаются как формально-динамические. И
показатели смысловой памяти, мышления, личностных категорий, относящихся к
нравственной сфере, обнаруживают связь с некоторыми характеристиками ЭЭГ (С.А.
Изюмова, 1995; Э.А. Голубева, 2005; А.Н. Лебедев, 2007 и другие).
Это — трудная, но интереснейшая область исследования,
особенно для молодых ученых.
— Сейчас в педагогических изданиях и в
периодике активно обсуждаются проблемы, связанные с введением ЕГЭ. Нашим
читателям интересно узнать Ваше отношение к ним.
— Если коротко, — сугубо отрицательное. И вот
почему. Весь смысл наших работ, о которых я говорила применительно к моей книге
и направлению Теплова — Небылицына, — это изучение в комплексных исследованиях
скрытых возможностей личности и индивидуальности, задатков способностей и склонностей.
Но разве это важно и интересно создателям ЕГЭ, озабоченным чисто формальными
оценками отрывочных знаний, но не их личностно окрашенной системы? Разве им
интересны судьбы учащихся с ярко выраженными специальными способностями,
творческие ресурсы личности? В моей книге соответствующие примеры представлены
в описании судеб А.С. Пушкина и Э. Галуа.
Но даже если мы ограничимся традиционной
тестологией (а она насчитывает более ста лет существования), то в результате
развития методов психологической диагностики и огромного числа измерений
различных психических функций и личностных особенностей обнаружено следующее.
У представителей национальных меньшинств из-за
различия в культурах, несмотря на хорошее владение общегосударственным языком,
имеются трудности в понимании тестовых заданий (см. предисловие К.М. Гуревича и
В.И. Лубовского к двухтомнику А. Анастази «Психологическое тестирование». М., 1982).
Кроме того, при измерении уровня умственного развития с помощью тестов
интеллекта установлено, что в определенных условиях этот уровень, в свою
очередь коррелирующий с успешностью учения, не связан с творческими
способностями. Творческие личности часто непредсказуемы. Из этого следует, что
значительная часть учащихся при принудительном тестировании по ЕГЭ «по
определению» лишается возможности продолжать образование.
Занимаясь индивидуальными различиями и
индивидуальностью учащихся, мы полностью солидарны с теми учителями, которые выступают
против натаскивания старшеклассников без учета контекста, смыслов, без права
выбора вариантов, поскольку система ЕГЭ безальтернативна. Обидно не только за Платонова,
Маяковского и других, а шире — за богатство родного языка и культуры. А что сказать
об изобретателях и новаторах во всех сферах жизнедеятельности?
— Какими Вам видятся связи фундаментальной
психологической науки (в частности психофизиологии) и образовательной практики?
— Эта проблема частично рассматривается в
вышеупомянутой книге и в моей статье «Психофизиология индивидуальных различий —
современному образованию» (см. сайт: www.psyinto.ru). В них обозначены те
основные «блоки», где диагностика психофизиологии индивидуальных различий может
быть особенно полезной:
1) взаимодействие возрастного и
типологического факторов, когда их своеобразное «сложение» или «вычитание»
может существенно влиять на конечные результаты и индивидуальной диагностики, и
прогноза (Н.С. Лейтес с сотрудниками);
2) работоспособность как динамическая характеристика,
зависящая от свойств нервной системы и вида выполняемой деятельности при
развитии состояний монотонии, утомления и пресыщения (В.И. Рождественская с
сотрудниками);
3) дифференциация способностей и склонностей
при организации психологической службы, тем более что их расхождение может
достигать 50 процентов;
4) наконец, очень большой блок — профессиональный
отбор и профессиональная ориентация. Здесь в русле дифференциальной психологии
и психофизиологии проведено множество работ, относящихся к учебе, труду, спорту
(Б.Г. Ананьев, К.М. Гуревич, В.С. Мерлин, Е.П. Ильин, Е.А. Климов, Б.А. Вяткин
с коллективами их сотрудников и многие другие). В этих исследованиях
установлено значение типологических свойств нервной системы в успешности выбора
и характере протекания самых разных видов деятельности. Как показывают
материалы последнего, IV съезда Российского общества психологов в Ростове-на-Дону
(симпозиум «Дифференциальная психофизиология»), при признании необходимости
определения психофизиологических особенностей (совокупности типологических свойств
нервной системы) в консультировании по вопросам профессионального отбора этого
не происходит (Е.П. Ильин, 2007). При решении проблем профессиональной
ориентации ошибочность выбора профессии старшеклассниками весьма велика, в частности
из-за отсутствия диагностики психофизиологического звена (З.З. Жамбеева, С.А.
Исайчев, 2007).
Можно с полным основанием утверждать, что
недооценка концепции типологических свойств нервной системы — и общих, и
специально человеческих — в настоящее время наносит ощутимый вред при решении
проблем образования и воспитания.
1 Психологический институт был торжественно открыт 23
марта
2 Голубева Э.А. Способности. Личность.
Индивидуальность. Дубна: Феникс+, 2005. 512 с.
3 Печатается с любезного разрешения Я.А. Тепловой.