НИЩЕТА «ИСТОРИЧЕСКОГО ПСИХОАНАЛИЗА»

 

А.Б. ОРЛОВ

 

Обсуждается содержание публикуемой выше статьи А.В. Сурмавы. Отмечается, что попытки осмысления современного состояния отечественной психологии в свете марксистской методологии культурно-исторической концепции могут быть продуктивными только при условии содержательного развития самой этой концепции, т.е. при условии продолжения дела Л.С. Выготского в теоретических и эмпирических психологических исследованиях.

Ключевые слова: Л.С. Выготский, марксизм, марксистская психология, научная психология, интолерантность, позиция наблюдателя, ученическая позиция, непродуктивность.

 

При всем своем по существу добром и принимающем отношении к сути манифеста автора я должен признаться в следующем: более внимательное ознакомление с содержанием статьи не может, на мой взгляд, оставить у читателя хотя бы минимального ощущения удовлетворения. Я вижу несколько причин данного печального обстоятельства.

Начну с того, что я вполне допускаю: автор видит своими глазами то, что лежит перед ним, но при этом я вижу, что, судя по всему, он не может мне рассказать о том, чтó он видит. Статья складывается на три четверти из сносок, отсылок, цитат, панегириков, филиппик, оговорок и лирических отступлений. Если из нее изъять все слова и обороты такого рода, то останется совсем немного: «марксизм», «Л.С.Выготский» и «На том стоим». Согласитесь, этого маловато для научной статьи. Весь текст является лишь прелюдией, своего рода увертюрой и в этом смысле лишь благим пожеланием, но не делом, которое показало бы читателю, что у автора есть за душой нечто большее, чем «символ веры».

Далее. В некотором смысле сам автор выносит общую негативную оценку (или точнее, фактический приговор) собственной статье, когда черным по белому пишет о том, что только реальное продолжение дела Л.С.Выготского дает возможность покинуть «малопродуктивную ученическую позицию толкователей его эпохальных прозрений» (с. 10). Полностью согласен. Однако если такого реального продолжения дела Л.С.Выготского в статье нет (и пусть автор первым бросит в меня даже краеугольный камень, если оно там есть), то автору достается только малопродуктивная (sic!), ученическая позиция толкователя и наблюдателя всего чего угодно (но вовсе не деятеля в психологии) и соответствующие ей... ну очень скромные ученические лавры.

Отдельный разговор — противоречия и вольные трактовки устоявшихся терминов, обильно рассыпанные в тексте статьи: здесь и «психология вообще, научная психология vs психология лиц определенной национальности», и «Л.С.Выготский, выбравший смерть, vs Л.С.Выготский, приговоренный болезнью к смерти», и зарубежная психология как только «cognitive science», и исторический (!) «психоанализ» как система интерпретаций самого автора, не имеющая никакого отношения к психоанализу как таковому; и свободный выбор марксизма Л.С.Выготским как жестокая необходимость, и многое другое.

Принимая суть статьи, ее центральный тезис, невозможно принять стоящую за ним тоталитарную и интолерантную установку. Конечно, ни один знающий предмет человек не будет оспаривать аутентичный марксизм и его творческие прочтения в работах Л.С.Выготского, Э.В.Ильенкова, Г.С.Батищева и др. в качестве позитивной перспективы развития для психологической науки. Он никогда не спутает такие прочтения с омертвляющими догматизациями марксизма a’la акад. Константинов. Вместе с тем он никогда не сузит горизонт развития психологической мысли лишь до одной перспективной линии. И уж тем более он не поставит знак тождества между «марксистской психологией» и «научной психологией», никогда не обнаружит подобную степень наивности и некритичности к явно абсурдному в настоящее время тезису, пусть и высказанному с пафосом в 1927 г. теперь уже признанным гением.

Чувство неудовлетворенности, возникающее из-за алогичности ряда построений и терминологической небрежности автора, еще более усиливается в связи с трудностями принятия некоторых элементов словесного оформления, «словесных одежд» тех или иных положений статьи. Автор слишком часто грешит выражениями, подчас совершенно невозможными, на мой взгляд, для статьи в уважаемом и уважающем себя научном журнале. Стиль публикаций в таком журнале должен отличаться (хочет того автор статьи или нет) от столь любезного (как я догадываюсь) его сердцу стиля небезызвестных статей в «Новой рейнской газете» или стиля небезызвестного автора «Материализма и эмпириокритицизма». Бедный читатель статьи вынужден по воле автора, свободного от такого рода долженствований, проделать многое — познакомиться с «оппонентами беллетризированной психологии», якобы «не видящими принципиального отличия между человеком, крысой или электрическим чайником» (с. 2), вернуться в «густопсовые советские времена» (с. 14), чтобы посетить «стерильный академический инкубатор» (с. 2), увидеть «случайное бесформенное множество ученых голов, умствующую толпу» (с. 3), осуществить вместе с историками психологии «погружение еще и не в такое» (с. 5) и продегустировать «диалектику... марксова разлива» (с. 7). Но это еще не все. Вернувшийся из прошлого читатель статьи обречен сначала пройти «ис-пытание на ультрасовременной лабораторной дыбе» (с. 10), чтобы затем выслушать развязно-назидательное «не кокетничайте своим ученичеством» (с. 12), обращенное автором ко всем (?) известным в научном сообществе ученикам Л.С.Выготского и А.Н.Леонтьева, и более того, обречен оказаться в обществе «свежевоцерковленных мыслителей, лишь вчера поменявших партбилет на православный крест» (с. 12) и «попов с проступающими из-под ряс погонами» (с. 12). И все это всерьез.

К сожалению, в итоге — the last but not the list — приходится констатировать следующее: ратуя за всеобщее уподобление Л.С.Выготскому, автор статьи ни в коей мере не уподобляется ему сам. Такого уподобления не происходит ни в аспекте содержательности изложения автором своего предмета, ни в аспекте основательности его проработки, ни в аспекте серьезности отношения к нему, ни в аспекте собственной ответственности в постановке научных проблем. Нищета...