ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНАЯ ПАРАДИГМА В ПСИХОЛОГИИ: ВЫБОР ОРИЕНТИРОВ

А. Г. БЕРМУС

Статья Е. Д. Хомской "О методологических проблемах современной психологии" (Вопр. психол. 1997. № 3) ставит принципиальные вопросы для актуального развития психологии как науки и гуманитарной практики, о чем свидетельствуют и рецензии, опубликованные в том же номере, при всей разноречивости оценок и суждений.

И Е. Д. Хомская, и ее уважаемые оппоненты высказывают опасение за судьбу научной психологии, захлестываемой "потоками интеллектуальной мути", к потреблению и воспроизводству которой особенно склонно молодое поколение деятелей интеллектуальной сферы (будем пользоваться этим гораздо менее претенциозным эвфемизмом ко многому обязывающего имени "ученый"). Именно это беспокойство вместе с любезным приглашением Н. И. Чуприковой к дискуссии, адресованной "молодым ученым", позволяет надеяться, что изложение некоторых позиций их единичных представителей (едва ли кто-то может взять на себя ответственность в современных условиях говорить "от имени и по поручению", тем более от лица поколения) является, по крайней мере, небесполезным.

Сразу оговоримся: поставленная в статье проблема методологических, а конкретнее естественнонаучных, подходов в интерпретации сложнейших психологических проблем, кажется, дает возможность быть услышанными тем, кто, имея базисное естественнонаучное образование (в моем случае - физический факультет Ростовского государственного университета), в данный момент в большей степени связан с исследованиями в области общих проблем педагогики и педагогической психологии (кафедра педагогики Ростовского государственного педагогического университета).

Первое, что хотелось бы отметить в статье Е. Д. Хомской, - это некоторая понятийная и смысловая жесткость позиций автора, связанная с выделением "детерминизма психических явлений, его роли в психологии" как "центрального во всех случаях вопроса". Более того, само разделение "методологий психологии" на естественнонаучные и гуманитарные проводится именно по этому основанию: естественнонаучные суть детерминистские (номотетические), гуманитарные суть индетерминистские (идиографические). Тут же автор говорит о различном "качестве" детерминизма в разных психологических системах, однако сама антитеза не снимается.

Не будем скрывать, что такая постановка вопроса вызывает достаточно серьезные возражения. Во-первых, само понятие детерминизма, тем более в столь однозначной связи с естественнонаучной парадигмой, предполагает достаточно высокую степень ясности относительно того, что является "субстратом" детерминистского объяснения (явление, процесс, теория), какие факторы и причины действуют в этом пространстве, и только лишь на основе максимально полного и четкого представления о том, что, как и когда действует, мы можем ставить действительно научную проблему детерминизма в описании: возможно ли, зная все эти факторы и их изменения во времени, однозначно предсказать эволюцию системы?

Едва ли найдется хоть один психолог, сколь угодно высоко оценивающий заслуги естественнонаучного подхода к описанию и анализу явлений психики, который согласился бы подобным образом рассуждать о предмете своего исследования. Слишком многообразна, сложна психическая реальность, чтобы даже в условиях самого "чистого" эксперимента вычленить все факторы (включая настроение экспериментатора и желудочные ощущения испытуемого), влияющие на полное детерминистское описание явлений его психики.

Во-вторых, и это является не менее значимым, хотя, возможно, более дискуссионным возражением против однозначной связки "материализм - естественнонаучный подход - детерминизм", окружающий человека мир неизбежно является человеческим миром, т. е. "нагруженным" огромным по объему и значимости идеальным содержанием. Не будем вдаваться сейчас в проблему идеального, тем более метафизических проблем первоосновы, однако факт "двусторонности" (событийности материального и идеального начала в тех формах, с которыми имеет дело человек), кажется, не оспаривается никем.

Наконец, в-третьих, ни в цитатах, приведенных в тексте статьи, ни тем более в аутентичных текстах мы не находим подтверждения высказанного Е. Д. Хомской предположения о том, что А. Р. Лурия и Л. С. Выготский "не сомневались в возможности строго материалистического объяснения мозговых механизмов не только отдельных сознательных актов (в виде высших психических функций), но и всего сознания в целом".

Действительная проблема, которая, по-видимому, определяет большую часть полемических высказываний представителей как естественнонаучной, так и гуманитарной парадигм в психологии, лежит несколько в другой плоскости. Мы в самом деле, как совершенно справедливо утверждают "естественники" в психологии, не можем построить психологию как науку, если будем ограничиваться гуманитарными метафорами типа "личность", "самореализация", "духовность". Этот тезис едва ли нуждается в доказательстве. Однако принципиальным недостатком статьи оказалась невыясненность другой проблемы: оставаясь в рамках естественнонаучного подхода, "берущего начало от работ И. М. Сеченова, И. П. Павлова, В. М. Бехтерева", мы не можем объяснить огромного множества явлений психики, в числе которых та самая личность, вера и т. д.