Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в тридцатилетнем ресурсе (1980-2009 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

 ДЕСЯТИ-ДВЕНАДЦАТИЛЕТНИЕ ШКОЛЬНИКИ: «НИЧЬЯ ЗЕМЛЯ» В ВОЗРАСТНОЙ ПСИХОЛОГИИ*

Г. А. ЦУКЕРМАН

Задача этого обзора психолого-педагогической литера туры - определить, что представляет собой возрастной интервал 10-12 лет с психологической точки зрения. К сожалению, позиция возрастных психологов в этом вопросе чаще всего подменяется социологической и административно-образовательной точкой зрения: определение психологического возраста этой группы школьников основано на принадлежности 10-12-летних детей к определенному социальному институту - начальной или средней школе. Так, психологи и педагоги в США помещают младший школьный возраст (middle child-hood) между 6 и 12 годами жизни только потому, что большинство американских детей этой возрастной группы учится в начальной школе [27], [28]. К тому же у англоязычных народов есть и серьезное лингвистическое основание для того, чтобы возраст 12 лет считать разграничительной линией между детством и отрочеством: c 13 (thirteen) лет начинается знаменитый "teen-age". Емкое английское слово "teenager", обозначающее человека от 13 до 19 лет, начало укореняться и в русском подростковом жаргоне: слово "тинэйджер" уже включено в словарь [6]. Многие англоязычные авторы описывают интересующий нас возрастной интервал термином "preteens", используемым часто в качестве синонима терминов "предподростковый" или "предпубертатный" возраст [28].

Большинство учеников российских школ в возрасте 10-11 лет покидают начальную школу, что, согласно социальному смыслу термина "младший школьник", означает выход из младшего школьного возраста. Отбрасывающие споры и сомнения определения Психологического словаря дают тому однозначное свидетельство: "Младший школьный возраст - возраст 7-10-летних детей, обучающихся в I-III классах современной советской школы" [3; 191]. А вот как определяет тот же источник подростковый возраст, следующий за младшим школьным: "Подростковый возраст - период развития детей от 11-12 до 15 лет, что соответствует среднему школьному возрасту, возрасту учащихся V-VIII классов" [3; 261]. Зияющая пустота на месте IV класса, где учатся дети 10/11-11/12 лет, оказалась не замеченной ни авторами словарных статей, ни авторами соответствующих глав в учебнике по возрастной и педагогической психологии. "В современной советской системе воспитания младший школьный возраст охватывает период жизни ребенка с семи до десяти-одиннадцати лет (I-III классы школы)", - пишет В. В. Давыдов (2; 66) - крупнейший авторитет по психологии младшего школьного возраста. "Границы подросткового возраста примерно совпадают с обучением детей в V-VIII классах средней школы", - так начинает следующую главу того же учебника крупнейший специалист по подростковому возрасту Т. В. Драгунова [5; 98]. Злополучный IV класс снова провалился в зазор между младшим школьным и подростковым возрастами.

Чрезвычайная непоследовательность наблюдается в определении границы между младшим школьным и подростковым возрастом в трудах отечественных авторов. Так, А. А. Люблинская [8] начало подросткового возраста относит к 12 годам, а более современные источники [10], [13] - к 10. Связаны ли эти разночтения с акселерацией, характерной для 1970-1980-х гг., - остается неизвестным. Классические исследования возрастных особенностей младших подростков проведены с учащимися V класса, возраст которых к началу обследования находился в интервале 11 лет 7 мес и 12 лет 9 мес [17]. Это уникальное клиническое исследование было выполнено более тридцати лет назад, когда советская начальная школа была еще четырехлетней. Таким образом, объектами исследования стали школьники, только что перешедшие в среднюю школу и одновременно (по данным клинического обследования) в подростковый возраст. Можно предполагать, что, на фиксированную Д. Б. Элькониным и Т. В. Драгуновой нижнюю точку отрочества распространяется случившееся за прошедшие тридцать лет общее "омоложение" подросткового возраста, которое включает и значительно более раннее начало пубертата. Косвенным подтверждением этого предположения могут быть данные Н. Н. Толстых [12], повторившей спустя тридцать лет работу Л. И. Божович [1]. Эти исследования показали, что такое важное событие в развитии, как перелом в отношении подростков к будущему, за тридцать лет "помолодело" на два года: в 1950-е гг. оно наблюдалось у учеников VIII-IX классов (около 15 лет) и было явно связано с окончанием неполной средней школы; в 1980-е гг. новое отношение к собственному будущему обнаружили 13-летние школьники (VI-VII класс).

Разумеется, граница, разделяющая младший школьный и подростковый возраст, должна быть размытой, недоопределенной, не укладывающейся в точную цифру. Фактически весь интересующий нас возрастной интервал (10-12 лет или IV-V класс) лежит на этой границе. Но можно ли дать этой возрастной когорте позитивное психологическое определение взамен определения через отрицание: "уже не совсем младшие школьники - еще не совсем подростки"? Напрашивается термин "переходный возраст", но, как метко замечает Дж. Липсиц [36; 7-31], этикетка "переходный" зачастую служит препятствием для определения психолого-педагогических условий здорового развития этой возрастной группы.

С точки зрения здравого смысла и житейского опыта на границе подросткового возраста, между 10 и 12 годами, сначала девочки, а потом и мальчики становятся неуправляемыми, и это, мол, взрослым надо проявить понимание, снисходительность и такт, перетерпеть, подождать, пока они сами "перебесятся" или "перерастут" этот трудный возраст. Однако пресловутая подростковая неуправляемость сочетается с удивительной гибкостью, пластичностью 10-12-летних, их готовностью к переменам и открытостью для сотрудничества. Как пишет Дж. Липсиц [40; 207], этот возраст, стратегически важнейший с воспитательной точки зрения, чрезвычайно чувствителен не только к негативным влияниям социума, но и к культурным ценностям, определяющим в дальнейшем главные жизненные выборы - в области образования, качества личных отношений, социальных ориентаций, здоровья.

* Это исследование проведено при финансовой поддержке IREX (International Research and Ex-change Board, USA). Автор сердечно благодарит координаторов SSCD программы IREX С. Пелтон и Л. Виллиамс, директора Висконсинского Центра педагогических исследований А. Портера и его сотрудников за гостеприимство и постоянное дружеское содействие моей работе в качестве стипендиата SSCD, а также профессоров университета шт. Висконсин М.Г. Прайса и М. Блох за высокопрофессиональные консультации.


Далее...