НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

НАУКА О ПОВЕДЕНИИ: “КРУГЛЫЙ СТОЛ”

27 июня 1997 г. в Психологическом институте РАО состоялось обсуждение книги М.Г. Ярошевского “Наука о поведении: русский путь” (М.; Воронеж: Изд-во Ин-та практ.психол.; МОДЭК, 1996), в котором приняли участие научные сотрудники психологических и смежных институтов.

Заседание “круглого стола” открыл директор ПИ РАО В.В. Рубцов. Он высказал упрек отечественной психологии за то, что она забывает свой собственный путь развития, а между тем в мире она пользуется большим авторитетом: высочайшее признание получили работы Л.С. Выготского, сейчас Запад открывает для себя Г.Г. Шпета и Г.И. Челпанова... Тем самым подчеркивается ценность тех идей, которые были рождены в недрах именно российской психологии.

Свое выступление автор обсуждаемой книги М.Г. Ярошевский (ИИЕиТ РАН) начал с личных впечатлений от посещения зарубежных психологических лабораторий: среди них ему не встретилось ни одной, которая не была бы украшена портретом И.П. Павлова. Роль этого титана научной мысли состоит в том, что в его работах соединились физиология и психология. Бихевиоризм, который до сих пор определяет лицо американской психологии, своими корнями уходит в исследования И.П. Павлова. К сожалению, павловская сессия начисто извратила идеи И.П. Павлова, в ходе ее он был представлен автором крайне примитивной схемы исследования поведения.

В обсуждаемой книге подняты очень интересные вопросы, отметил Э.А. Костандов (Институт ВНД РАН), в частности роль И.М. Сеченова и И.П. Павлова в создании науки о поведении. И.П. Павлов использовал понятие рефлекса, но в его исследовании за И.М. Сеченовым не пошел. Фактически идея психического детерминизма принадлежит И.М. Сеченову; мы упускаем из виду, что его идеи тоже эволюционировали. Страницы, посвященные И.М. Сеченову, И.П. Павлову, А.А. Ухтомскому, Л.С. Выготскому, написаны блестяще. Но, к сожалению, автор не пишет о И.С. Бериташвили, который много говорил о регулирующей роли образа, о психической детерминации поведения. Современные исследования показывают, что у испытуемых, которым дается инструкция представить какой-нибудь зрительный образ, происходит такая же активация первичной зрительной коры, как и при восприятии реального объекта. Это прямое подтверждение догадки И.М. Сеченова и правомерности дальнейших разработок образной памяти, проведенных И.С. Бериташвили. Другой интересный вопрос, поставленный в книге, — это соотношение физиологии и психологии. М.Г. Ярошевский, анализируя работы тех физиологов и психологов, кто исследовал поведение, пришел к верной идее о том, что соединение физиологии и психологии может произойти только при анализе реальности, каковой является поведение живых существ, что имеется особая наука о поведении, а не психология поведения или физиология поведения, однако с тех пор, как в 50-е гг. физиологи делали резкие нападки на психологов, последние не хотят находить общий язык с физиологами.

Тему роли истории в понимании современных научных проблем продолжил В.А. Иванников (факультет психологии МГУ). Многие психологические понятия (например, “личность”, “воля”) — всего лишь теоретические конструкты, за которыми не стоит реальность, они нужны лишь для того, чтобы служить объяснительными принципами для чего-то иного. История учит, что надо возвращаться к истокам, изучать, откуда пошло то или иное научное понятие и что за ним стояло. Без этого невозможно понять то, что происходит в современной науке. В.А. Иванников остановился также на проблеме соотношения физиологии и психологии. Он подчеркнул, что поведение — это та реальность, которую нельзя изучать со стороны только одной или другой науки. Поведение подчинено не законам работы мозга, а законам среды. Проблема не в том, что психологи не “любят” физиологию, а в том, что они ее не знают. А теперь и вовсе от психологии требуется, чтобы она была не наукой, а практикой, поэтому молодежь к науке и не тянется, а ведь без теории научные области не развиваются.

Н.А. Григорьян (ИИЕиТ РАН) остановилась на той части книги М.Г. Яро-шевского, которая касается репрессированной науки. Истоки павловской сессии, нанесшей такой страшный удар по развитию и психологии, и физиологии, надо искать в 1948 г., когда в органе пропаганды и агитации ЦК КПСС — газете “Культура и жизнь” появилась статья Ю. Жданова, в которой он призвал начать борьбу против идеализма, метафизики и пр. Н.А. Григорьян огласила страницы материалов, обнаруженных ею в архиве АН Грузии, которые относились к выступлению И.С. Бериташвили на заседании павловского совета от 12 апреля 1951 г. (он говорил о том, что развивает идеи психонервной деятельности, изучает не рефлекс, а поведение, регулируемое образами) и к реакции на это выступление психологов — А.А. Смирнова и А.Н. Леонтьева, охарактеризовавших его как ошибочное. По мнению Н.А. Григорьян, в книге М.Г. Ярошевского должен был быть еще один герой — Л.А. Орбели, так как он больше всех говорил о соотношении физиологии и психологии. В заключение она сказала, что обсуждаемая книга заставляет мыслить, вновь обращаться к первоисточникам.

Содержание книги М.Г. Ярошевского не сводится к ее названию, отметил Н.С. Лейтес (ПИ РАО). Мы обсуждаем методологический труд по истории науки. Третья глава, самая большая, полностью посвящена общетеоретическим принципам подхода к пониманию предмета науки. На первый план выступает трехаспектный подход к науке: это, во-первых, логика развития самой науки, во-вторых, социальный аспект и, в-третьих, собственно психологический аспект. Последний аспект представлен в книге с особой полнотой: тут говорится и о внутренней мотивации, и об оппонентном круге (понятие, введенное самим М.Г. Ярошевским), и о надсознательном... Обсуждаемое издание представляет собой новый жанр в психологии: наука предстает перед читателем не только как смена идей, как развитие абстрактных понятий — это психология в лицах.

Нельзя обсуждать книгу М.Г. Ярошевского в отрыве от того, чем он занимался все последние годы, сказал Э.М. Мирзаян (ИИЕиТ РАН). Мы были так горды уровнем естествознания и техники, а сегодня они оказались перед лицом кризиса. Мы много говорили о том, что человечество выстрадало рационализм, который помогает ему идти дальше по пути прогресса. Сегодня же сами принципы рационализма ставятся под сомнение. По-видимому, речь идет о том, что должны возникнуть какая-то новая система понятий, новые ценности в философии, естествознании, технике. Значение работ М.Г. Ярошевского в области истории психологии во многом и состоит в том, что они как бы готовят почву для таких преобразований. Э.М. Мирзаян также высказал мнение о значимости обсуждаемой книги прежде всего для молодежи. Термин “наука о поведении” после прочтения книги приобретает конкретность, становятся ясными традиции именно русской научной психологической мысли, русского пути в создании науки о поведении.

На фоне широкого полотна развития отечественной психологической мысли представлены главные “герои”, внесшие свой вклад в науку о поведении, отметила И.Е. Сироткина (ИИЕиТ РАН);

М.Г. Ярошевский проанализировал процесс духовного становления каждого из них. Книга богата теоретическим содержанием, в ней вводятся такие категории, как “социальная перцепция”, “надсознательное”, “внутренняя мотивация” и др. Описывая развитие науки о поведении, автор не ограничивается развитием только идей, он пытается внедриться в быт науки, в то, с кем ученые общались, каким был их оппонентный круг, он пишет об истории науки не только как о борьбе идей, но прежде всего как о взаимодействии очень достойных людей, о взаимоотношениях, имевших характер уважительного научного диалога.

Самое главное в обсуждаемой книге — ее методологический аспект, логика развития идей, считает Т.Д. Марцинковская (МГПУ). М.Г. Ярошевскому удалось показать, как эти идеи трансформируются благодаря личности ученых. Надо бережно относиться к историческому контексту, ибо важно понимать, в какой исторической обстановке возникли те или иные научные идеи. Так, нельзя делать заключения о личности человека только на основании того, что он говорил на судебных процессах, которые проходили в стране в 30—40-е гг.; важно понимать, в какой ситуации произносились эти речи, необходимо учитывать и социальную категорию, и личностную мотивацию.

И.И. Мочалов (ИИЕиТ РАН) отметил чрезвычайную философскую насыщенность творчества М.Г. Ярошевского. Как философ, он анализирует русский путь науки о поведении. Но наряду с этим М.Г. Ярошевский является и чрезвычайно глубоким историком. Такой сплав создает сильное впечатление. “Наука о поведении...” — новаторская работа, в которой не только ставятся новые вопросы в области истории психологии, но и получают новую оригинальную трактовку и широко известные темы. Может быть, одна из главных проблем, которую решает в обсуждаемой работе автор, — это определение статуса поведенческой науки: он склоняется к мысли, что последняя является не частью физиологии или психологии, как это считалось традиционно, а некоей самостоятельной областью. Такой подход предполагает рассмотрение целостного организма и его взаимодействия со средой, анализ живого организма как саморганизующейся, активно функционирующей системы в контексте осуществления ею целесообразного поискового и приспособительного поведения. Совершенно очевиден огромный вклад поведенческой науки в утверждение детерминационного, научного, объективного подхода к исследованию функционирования живого организма. Именно этим определяется сохраняющаяся поныне высокая популярность этого направления в американской психологии.

В.А. Кольцова (Институт психологии РАН) ознакомила участников “круглого стола” с результатами исследования, целью которого было изучение мнений студентов о книге М.Г. Ярошевского. Она высказала также ряд пожеланий автору, в частности, по ее мнению, в будущих переизданиях книги следовало бы уделить внимание В.М. Бехтереву, работы которого органично вписываются в историю науки о поведении, а также отечественным зоопсихологам — В.А. Вагнеру, Я.Я. Рогинскому, Н.А. Ладыгиной-Коте и другим.

М.Г. Ярошевский является инициатором изложения истории науки со стороны личностных психологических аспектов, отметила Л.В. Чеснова (ИИЕиТ РАН). В этом плане его книги должны стать пособием для деятелей образования, которые много говорят о гуманизации образования, но не имеют методологической базы для построения такой программы. Между тем в центре такой программы, по ее мнению, должен стоять творец науки, его личность. Она также указала на то, что большой вклад в науку о поведении внесли зоопсихологи, поэтому желательно, чтобы это нашло отражение в какой-либо работе М.Г. Ярошевского.

Обсуждаемая книга вызывает большой интерес еще и потому, что в ней содержится информация, которую больше неоткуда добыть, отметила Е.С. Левина (ИИЕиТ РАН).

Подводя итог обсуждению, В.В. Рубцов в качестве основного достоинства книги М.Г. Ярошевского выделил обозначение именно русского пути развития науки о поведении. Читатели отчетливо видят, что ученые верили в идеи, которые развивали. По столбовой дороге становления этой науки шли конкретные люди; всех их надо назвать и указать выдвигавшиеся ими идеи, тогда этот путь не будет схематичным. Работы М.Г. Ярошевского имеют большое значение и для студенческой молодежи, так как показывают, что отечественная психологическая наука — это целостное образование, а не просто отдельные персоналии.

В заключение выступил автор книги М.Г. Ярошевский. Он выразил признательность участникам обсуждения и снова обратился к понятию оппонентного круга, которое, по его признанию, родилось у него под влиянием работ М.М. Бахтина, обосновавшего идею о диалогической природе мышления, о социальной перцепции, о механизме, посредством которого мы смотрим на себя глазами других. М.Г. Ярошевский подчеркнул важность сохранения верности идеалам и удержания высоких критериев научного психологического знания, в чем могут служить примером наши великие предшественники.

Е.В. Щедрина

Москва