ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ: Н.Е.ОСИПОВ В МОСКВЕ И ПРАГЕ[1]

И.Е.СИРОТКИНА

Русские психотерапевты из захваченного революцией поколения получили впоследствии в России неравную известность: имена одних, отошедших от психотерапии и занявшихся психиатрией, — М.М.Асатиани, Ю.В.Каннабиха — были больше на слуху, о других, не покинувших профессию и оказавшихся за границей, — М.В.Вульфе, Н.Е.Осипове — стали писать лишь в недавнее время. Начиналась же научная судьба тех и других похоже: так, все московские психотерапевты (среди которых также А.Н.Бернштейн, Н.А.Вырубов, Л.М.Розенштейн, Ф.Е.Рыбаков, С.А.Суханов и другие) были выходцами из психиатрической школы С.С.Корсакова и его ближайших учеников и сотрудников Н.Н.Баженова и В.П.Сербского. «Отцы-основатели» русской психиатрии, много потрудившиеся над созданием ее институционального фундамента, сделали также возможным развитие в России психотерапии. Их «психотерапевтические дети», кроме профессионализма унаследовавшие тягу к общественным, философским и этическим проблемам, воспринимали мировую психотерапию через призму «отцовских» интересов. Случай Н.Е.Осипова существен для понимания связи между двумя поколениями — психотерапевтами и их предшественниками в психиатрии.

Становление психиатрии как профессии в России приходится на последнюю четверть прошлого века: первая университетская кафедра нервных и душевных болезней основана в 1857 г. в Военно-Медицинской академии в Санкт-Петербурге, за ней последовали кафедры в Казанском и Московском университетах. Однако предметом преподавания была в основном неврология, по психиатрии же читался лишь краткий курс, не сопровождавшийся клинической практикой: еще в начале 1880-х гг. студенты кончали университет, не видев ни одного душевнобольного [18].

Психиатрические больницы до середины 1870-х гг. представляли собой скорее приюты, места содержания душевнобольных, чем медицинские учреждения: они находились в ведении Приказа общественного призрения и управлялись чиновниками без медицинского образования. В больницах применялись меры стеснения, что при недостатке медицинского персонала считалось неизбежным. (Известный впоследствии психиатр С.С.Корсаков, придя после окончания университета в 1875 г. в Преображенскую больницу — единственную в Москве городскую психиатрическую лечебницу, услышал от работавшего там старого и уважаемого врача: «В университете ведь вас мало учили психиатрии, вы даже, вероятно, не знаете, как связывать», и первым уроком был урок связывания...(цит. по: [25; 5]. Единственным местом, где проводилось полноценное психиатрическое лечение, были частные клиники.

Институционализация психиатрии как дисциплины и профессии, включая расширение ее преподавания в университетах, открытие новых психиатрических больниц и постепенное превращение больницы-приюта, больницы как места содержания душевнобольных в клинику, стала возможной благодаря тому, что в новой социальной ситуации либеральных реформ I860 — 1870 гг. усилия, предпринимавшиеся психиатрами, оказались особенно эффективными. Создание земств — органов местного самоуправления — способствовало реорганизации системы здравоохранения. В частности, в 1870-х гг. земства получили право требовать от правительства, чтобы оно обеспечило местами в больницах всех нуждающихся в этом душевнобольных, что привело к открытию или расширению многих больниц в провинции [27; 285].

Карьера известных впоследствии русских психиатров начиналась в земских больницах: Н.Н.Баженова (1857 — 1924) —в Рязанской, В.П.Сербского (1858— 1917) — в Тамбовской. Работая в провинции, Н.Н.Баженов сделал первую в России попытку поместить больных в семьи — организовать так называемое посемейное призрение (patronage familial) душевнобольных (в 1913 г. он же организовал в Москве Международный конгресс по призрению душевнобольных). Его коллега в Тверской губернии Н.ПЛитвинов основал первую в России сельскую колонию для душевнобольных (1884).

Превращение приюта в клинику тесно связано с гуманизацией режима содержания душевнобольных. В 1828 г. московский психиатр В.Ф. Саблер снял с больных цепи, ввел в обиход огородные и рукодельные работы, музыкальные инструменты. Одновременно он ввел в обычай «скорбные листы» — истории болезни, рецептурные книги, ординатуру [9]. За ним последовали доктора Казанской (1869) и Колмовской (Новгородская губерния, 1875 г.) больниц. Особый резонанс получила деятельность С.С.Корсакова (1854 — 1900) на посту главного врача Преображенской больницы в Москве — он пропагандировал «пять систем: морального влияния, нестеснения, открытых дверей, рабочего режима, постельного режима» [25].

Эти перемены, несомненно затрагивающие жизнь общества, требовали от психиатров поиска контактов с властями, а иногда и прямого участия в политике и привлечения на свою сторону общественного мнения. Работа по «social negotiations», собственно и сделавшая возможной институционализацию психиатрии, выпала на долю первого поколения, поколения «отцов». Н.Н.Баженов составил проект законодательства о душевнобольных и участвовал в правительственной комиссии по врачебному законодательству. С.С.Корсаков и его ученики много выступали публично и в печати с обсуждением социальных вопросов: гуманного отношения к больным (в 1892 г. на собрании Московского общества невропатологов и психиатров отмечалось столетие снятия цепей с больных Филиппом Пинелем в парижской больнице Сальпетриер), возможного вреда гипноза (эта дискуссия завершилась принятием в 1893 г. указа, разрешающего применение гипноза только в клинике и в присутствии нескольких врачей) и др.




------------------------------------------------------------------------


[1] Работа выполнена благодаря поддержке Фонда "Культурная инициатива" и Центрально-Европейского университета в Праге.