Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в полнотекстовом ресурсе.  Заглавная страница ресурса... 

128

 

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

 

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ КАТЕГОРИЗАЦИИ СУБЪЕКТИВНОГО РИСКА

 

Т.В. КОРНИЛОВА

 

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

 

Готовность к риску рассматривается в психологии предпринимательства и менеджмента в качестве существенной личностной предпосылки успешного ведения хозяйственной и управленческой деятельности [9]. Психологические составляющие готовности к риску могут иметь разные источники ([1], [5]) и разное отношение к успешности принятия решений в профессиональной деятельности. Раскрытие одного из источников выступает как освещение вопроса о соотношении коммерческих рисков как объективных условий-требований к реализации принятия профессиональных решений и субъективного принятия риска решения. Если проблеме личностной регуляции принятия решений уже посвящена значительная литература, то проблема отражения в структурах индивидуального сознания ситуаций принятия профессиональных решений, связанных с финансовой деятельностью, достаточно нова.

Однако разработки проблемы индивидуальной представленности значений в психосемантических подходах ([6], [8]) подготовили, на мой взгляд, переход к такой конкретизации проблемы принятия риска, как выявление субъективных осей, отражающих индивидуальные категоризации образа ситуации при принятии решения (ПР) в условиях риска.

Целью нашей работы стало выявление структур индивидуального сознания личности, отражающих значимость для нее оснований принятия или отвержения разных видов профессиональных рисков и их субъективной категоризации с точки зрения допустимости для себя.

Управление проектами - одно из современных направлений в развитии экономических методов управления рыночной экономикой. Деятельность управляющего проектом или менеджера проекта означает руководство и координацию функций ряда людей и организаций, связанных с вопросами планирования и составления расписаний, распределением финансов и контролем за их расходованием. Эти и другие задачи требуют принятия многочисленных решений, в котором готовность к риску играет существенную регулирующую роль.

Психологический риск, с которым связана деятельность управляющего проектами, имеет некоммерческий источник: он выступает как "принятие риска" изменения ситуации, связанное с прогнозами, т.е. с мысленной ориентировкой в ситуации. В этом случае подразумевается познавательный риск. Но по другому источнику регуляции принятие риска - это личностный риск, поскольку допустимая альтернатива выбирается человеком в соотношении с принимаемой ответственностью, личностной включенностью в ситуацию принятия решения.

 

129

 

Риск и рациональность при принятии решений в таком виде профессиональной деятельности, как управление проектами, может означать как риск в распределении возможных финансовых последствий действия коммерческих рисков между его участниками, так и характеристики психологических факторов, влияющих на принятие профессиональных решений. Именно двойственность регуляторной роли субъективного риска в профессионально значимых решениях руководителя финансовыми проектами стала для нас решающим аргументом в определении методического арсенала исследования.

Уровень индивидуального сознания рассматривался нами как верхний в иерархии многоуровневой регуляции со стороны личностно-мотивационных структур и предметно (в знаниях и ситуационно отражаемых условиях) представленных интеллектуальных ориентиров ПР. Психодиагностические показатели опросников связывались нами с личностно-диспозициональным уровнем регуляции ПР.

 

МЕТОДИКА

 

В проведенном нами ранее психосемантическом исследовании шкал субъективного риска, выполненном на материале вербальных решений с множественными альтернативами, использовались ситуации, разработанные в ориентировке на житейские представления о факторе риска [4]. Применительно к анализу профессионально значимых составляющих субъективного риска подобные ситуации были бы нерепрезентативны и непригодны. Экспликация значимых признаков и построение самих психологических объектов оценивания стали для нас самостоятельной задачей. Поэтому для создания варианта репертуарной методики мы сначала должны были определиться в предметном содержании профессиональных ситуаций ПР управляющих проектами и признаках, адекватных для их оценивания.

На первом этапе были проведены беседы с несколькими управляющими проектами в Министерстве финансов РФ. К ним обращались с просьбой о сотрудничестве в использовании психологических методов оценок риска. Обращение к ним как к экспертам создавало высокий уровень мотивации. В это время вышла в свет книга "Коммерческие риски" [2], чтение которой создавало у этих людей дополнительную познавательную мотивацию в обсуждении с психологом возможностей лучшего использования "человеческого фактора" в сфере управления финансовыми рисками. После бесед с пятью управляющими проектами мы смогли составить список из 19 ситуаций, которые, по мнению большинства, являлись профессионально важными в работе.

Альтернативы в ситуациях были заданы не разными качественными исходами, а количественной оценкой согласия выбрать отмеченный исход при определенных условиях, т.е. с точки зрения условия-признака. Признаки (16 шкал) отражали отмеченные экспертами-управляющими трудности принятия решений. Была использована методика балльного оценивания вербальных ситуаций по заданным признакам. Таким образом, мы разработали вариант ситуационно-репертуарной методики, которая сочетала в себе модификацию опросника - с пунктами-ситуациями принятия решений - и множественностью признаков оценивания каждой ситуации, причем оценка отражала степень согласия с указанным в ситуации выбором (ПР) при заданных условиях.

Использование разработанной психосемантической методики происходило на втором этапе исследования индивидуально с шестью испытуемыми. Полученные индивидуальные матрицы были подвергнуты количественной обработке методом факторного анализа (метод главных компонент, с варимакс-вращением). Определение числа значимых

 

130

 

факторов строилось на основе учета процента дисперсии.

В силу трудоемкости использованных процедур и ограниченного выбора в "добровольцах" высокого уровня принятия профессиональных решений, мы ограничились анализом индивидуальных случаев по данным шести человек (троих женщин и троих мужчин). Экспериментальную группу составили четыре человека - двое женщин (35 лет) и двое мужчин (27 и 29 лет). Двое испытуемых составили контрольную группу: женщина 29 лет, мужчина вдвое старше.

Испытуемые также тестировались с помощью опросников, выявляющих показатели готовности к риску и рациональности (опросники Когана - Валлаха и ЛФР - "личностные факторы решений" [3]). Отметим, что от заполнения нормативных опросников испытуемые контрольной группы категорически отказались.

К сожалению, мы не можем указать более точно "внешнюю информацию" о наших испытуемых - управляющих проектами, так как не наблюдали их в ситуациях реальной профессиональной деятельности. Использовано лишь указание пола, возраста и их профессиональное место руководителей проектов в Министерстве финансов. Приближение к методу "анализ индивидуального случая" видится нами в том, что именно от них, как экспертов, получены данные для формулирования ситуаций ПР в методике; возможно, что для других испытуемых более репрезентативными были бы иные пункты и признаки оценивания.

 

Таблица 1

Процент дисперсии, объясняемый основными факторами в индивидуальных данных балльного оценивания ситуаций и данные по опроснику испытуемых-экспертов

Группа

Испыту-емый, №

Опросник ЛФР

Тест Когана— Валлаха

Процент дисперсии, охватываемой фактором

Процент накопленной дисперсии, охватываемой факторами

Риск

Рацио-нальность

Риск

1

2

3

4

тремя

четырьмя

Экспериментальная

1

2

12

0,33

44,11

17,72

10,32

7,05

72,14

79,2

 

 

2

0

10

0,41

34,09

17,15

11,54

8,22

63,43

71,55

 

 

3

-4

4

0,42

40,92

13,56

8,96

8,11

62,79

71,0

 

 

4

3

4

0,41

29,07

17,74

11,73

10,38

58,54

68,92

Контрольная

1

Нет данных

51,58

13,3

6,86

5,4

73,31

80,17

 

 

РЕЗУЛЬТАТЫ

 

1. Данные по экспериментальной группе экспертов

В табл. 1 приведены результаты психодиагностического обследования экспертов - управляющих проектами, которые можно рассматривать как "внешние" (по отношению к психосемантической методике) данные об их личностных свойствах. Далее представлены интерпретации психологических пространств, отражающих категориальные структуры принятия риска каждым из испытуемых.

Табл. 2 демонстрирует примеры диаграмм факторных нагрузок для индивидуальных данных - испытуемого № 1 из экспериментальной группы и испытуемого № 1 из контрольной группы. В них указаны признаки из заданного репертуара условий ПР, получившие наибольшие нагрузки и служащие основой интерпретации факторов (в полученных психологических пространствах) как психологических осей сравнения ситуаций с точки зрения принятия или отвержения разных условий риска.

 

131

 

Таблица 2

Примеры диаграмм факторных нагрузок по результатам испытуемых № 1

экспериментальной и контрольной групп

 

 

132

 

Испытуемые № 1 и № 2 из экспериментальной группы продемонстрировали схожие тестовые результаты по ЛФР: высокие показатели по "рациональности" (в интервале от 90 до 100 процентиля) и средние по "готовности к риску" (табл. 1); по тесту Когана - Валлаха показатель переменной "рискованность" был также в пределах средних (по выборке взрослых). Оба этих управляющих проектами - женщины с высшим экономическим образованием. Как эксперты, они проставили такие балльные оценки, что для них были получены сходные психосемантические пространства принятия риска.

В обеих факторных структурах четко выделялся мощный первый фактор "принятия разных видов риска" в случае "не отказаться от риска", т.е. "приступить к работе". Вторая и третья факторные оси различались, демонстрируя индивидуальные особенности в готовности преодолевать те обстоятельства, которые сопутствуют реализации проекта, а также в готовности актуализировать те или иные - опосредствующие принятие риска промежуточных решений - процессы: ориентироваться на мнение начальства, учитывать прошлый опыт, полагаться на расчет или интуицию и т.д.

В интерпретациях факторных осей у обеих испытуемых также четко выделяется фактор "приоритета рациональности", но он является только вторым по мощности. Первый фактор наилучшим образом интерпретируется, как "принятие субъективного риска" - в соответствии с разными его типами (табл. 2). Шкалы оценивания, получившие максимальные нагрузки по этому первому фактору, позволяют говорить о нем как о достаточно генерализованном факторе субъективного риска, причем с точки зрения сравнительного анализа эти испытуемые выглядят гораздо более рискованными именно в контексте шкал категоризации риска в построенных психосемантических пространствах, чем в нормативных показателях (по использованной психодиагностической методике). По опроснику ЛФР "готовность к риску" у них находится в точках соответственно около 60 и 45 процентиля.

Из нагрузок использованных переменных - условий ПР - по первому фактору, имевшему наибольший вклад в дисперсию, следует, во-первых, что основное решение эксперта касается самого факта "приступить к работе по проекту" или "отказаться от риска приступить к работе" (в условиях неполноты ориентировки). Отметим, что соответствующий отрицательный полюс почти идентичен в первой факторной оси у всех испытуемых экспериментальной группы. Положительный полюс имеет разное наполнение, отражая в общем те виды риска, которые эксперт готов принять, приступая к работе.

Как показывает расположение оцениваемых ситуаций в пространстве первых двух выявленных факторов (рис. 1), у испытуемой № 1 это принятие условий неопределенности, связанное с тем, что она может не полностью ориентироваться в проблематике финансируемого проекта; готова идти на познавательный риск и полагаться на собственные способности, считая, что справится с задачей, овладевая более полно проблематикой в процессе реализации проекта. Отметим, что у нее готовность к рискованному началу работы по проекту включила условия "позитивного прошлого опыта" от принятия риска, а также готовность "рискнуть, опираясь только на логические доводы" и "положиться только на интуицию".

Риск "положиться на обстоятельства" здесь имеет меньшую нагрузку, чем риск "поступиться своими интересами в пользу подчиненных" или поколебать "профессиональное самоуважение". Она готова также не учитывать давление со стороны начальства. Отметим, что испытуемые контрольной группы отказывались

 

133

 

от подобного вида риска, т. е. не предполагали возможность самостоятельных решений без ориентировки на мнение начальства.

 

 

Рис. 1. Расположение ситуаций в координатах первых двух факторов

по данным испытуемого № 1 экспериментальной группы

 

Второй фактор выглядит у испытуемой № 1 однополюсным. Условия риска "с негативным прошлым опытом" и "приступить к работе" имеют здесь максимальные нагрузки (0,9) с отрицательным знаком, т.e. возможность "не приступать к работе" и "не рисковать" (учитывая прошлый опыт) оценивается экспертом безотносительно к видам риска. Вес негативного опыта оценивается как самостоятельная проблема. Это в целом подтверждает отношение к возможности проигрыша как к отдельной составляющей субъективного риска (исследования Р. Кетлинского). Представленное на рис. 2 взаиморасположение ситуаций в плоскости первых двух факторов позволяет уточнить наиболее различаемые ею основания принятия и непринятия риска. В построенном психологическом пространстве краткие названия ситуаций ПР даны для номеров объектов, наиболее различимых испытуемой.

Третий фактор можно было бы назвать фактором "гибкости"; он объединил вокруг себя разные признаки (условия ПР): "заручиться поддержкой начальства", "положиться на интуицию" и "рискнуть своими интересами". В распределении по нему ситуаций, с которыми сталкивается руководитель проекта, прослеживается готовность подстраховаться при принятии трудных решений и менять тактики целедостижения.

Итак, все три основные оси факторной структуры отражали составляющие субъективного риска как принимаемой или отвергаемой экспертом готовности начинать работу, ориентироваться на

 

134

 

прошлый опыт и гибко менять тактики работы.

 

Рис. 2. Расположение ситуаций в координатах первых двух факторов

по данным испытуемого № 1 контрольной группы

 

Испытуемые № 3 и № 4, мужчины более молодого возраста, проявили сходные нормативные показатели по шкале "рациональность" (средние, а не высокие, как у двух первых испытуемых; соответственно 50 и 45 процентили). По выраженности "личностной готовности к риску" они отличались между собой - и от двух предыдущих экспертов - заниженной у испытуемого № 3 (около 20 процентиля) и скорее средней, чем завышенной, у испытуемого № 4 (около 70 процентиля). По "рискованности" в вербальной методике Когана - Валлаха показатели были одинаковыми (0,41 и 0,42).

Тест Когана - Валлаха имел (с точки зрения межиндивидуальной вариабельности свойства "рискованности") явно меньшую различительную силу, чем методика "личностные факторы решений" (ЛФР-25).

Построенные психосемантические пространства категоризации рисков отличались у этих испытуемых между собой и по отношению к описанным факторным структурам по данным женщин-экспертов. Рассмотрим в качестве примера категоризацию субъективного риска в интерпретациях выявленных факторов по данным испытуемого № 3.

Первый фактор в его психосемантическом пространстве также свидетельствует о наибольшем бремени решения "приступать" или "не приступать к работе", принимая риск (финансирования проекта) или отказываясь от него. Однако у этого мужчины-эксперта, характеризующегося по нормативной методике отказом от риска в принятии решений и действиях, "отказ от риска" в основной субъективной оси оценивания

 

135

 

ситуации связан также со "стремлением заручиться поддержкой начальства", что отличает его самовосприятие (неготовности приступить к работе над проектом, которая всегда включает риски). В случае же принятия решения "приступить к работе" испытуемый оценивает как необходимое "принятие ответственности за решение, не согласное с мнением начальства", причем принятие риска не зависит от позитивного или негативного прошлого опыта (видимо, в силу вынужденного согласия на него); нагрузки по этим шкалам практически одинаковы. Вокруг этой же оси группируются корреляции условий "частоты встречаемости ситуаций", готовности "положиться на интуицию", "на обстоятельства", "рискнуть существенными личными интересами" (максимальная нагрузка), "в интересах подчиненных", т.е. социальные, личностные и интеллектуальные составляющие представлены здесь в единой направленности принятия риска.

Второй фактор здесь четко интерпретируется как фактор логической рациональности ("не полагаться на интуицию", а "довериться только логическим доводам"). Продемонстрировав средний нормативный показатель по "рациональности", испытуемый проявляет особую значимость для него этой субъективной шкалы в категоризации видов риска.

И третий фактор также четко интерпретируем по двум оппозиционно представленным шкалам: не принимать "положительное решение, если оно противоречит личным интересам", но рискнуть "профессиональным самоуважением". Такая оппозиция свидетельствует о том, что испытуемым осознается возможность дилеммы профессионально правильных, с одной стороны, и выгодных, с другой стороны, решений, т.е. это фактор самоопределения в значимых ценностях.

 

2. Данные по контрольной группе испытуемых

Отметим, что по наблюдениям сослуживцев они характеризовались как очень осторожные люди, полностью полагающиеся на расчет при любых решениях.

По данным оценивания ситуаций были построены психосемантические пространства, в которых факторы, охватившие более 10 % дисперсии, составили соответственно две и три значимые оси. В целом тремя и четырьмя факторами у них охватывался чуть больший процент накопленной дисперсии, чем у испытуемых экспериментальной группы. Категоризация ими субъективного риска была менее дифференцированной. Приведем для сравнения анализ психологического пространства принятия риска решений для одного испытуемого (мужчины).

Первый фактор в построенном по его данным психосемантическом пространстве может быть интерпретирован как непринятие субъективного риска. К одному (отрицательному) полюсу здесь тяготеют "готовность положиться на обстоятельства, если их нельзя изменить" (не полагаться на обстоятельства, которыми нельзя управлять), "готовность рискнуть и приступить к работе" (не приступать к работе, если есть фактор риска), "готовность принять решение, не согласное с мнением начальства" (не принимать таких решений), "готовность рискнуть, имея негативный прошлый опыт" и то же, "имея позитивный прошлый опыт" (т.е. не рисковать несмотря ни на что), "доверяться исключительно логическим доводам", "не принимать решений в ущерб личным интересам".

Можно сказать, что эта психологическая ось демонстрирует прямо противоположную направленность значимости субъективного риска для этого испытуемого по отношению к индивидуальной представленности фактора принятия риска в экспериментальной группе.

Второй фактор демонстрирует самостоятельную ценность довода "заручиться поддержкой начальства", что также противоречит результатам экспериментальной группы.

 

136

 

Третий фактор на положительном полюсе имеет с максимальной нагрузкой шкалу "отказа от риска", а на отрицательном - отвержение остальных типов риска, которые не вошли в первый фактор (не рисковать профессиональным уважением, не полагаться на интуицию, не рисковать личными интересами, не рисковать в интересах подчиненных).

Таким образом, полученное для этого эксперта из контрольной группы пространство показывает полный отказ от любых видов риска, их профессиональное, личностное и сознательное неприятие.

 

ОБСУЖДЕНИЕ

 

1. Как в экспериментальной, так и в контрольной группе можно идентифицировать генерализованный фактор готовности к субъективному риску; а также его иную направленность - непринятия риска - у испытуемых, работающих в госбюджетных структурах. Малое число испытуемых не позволяет говорить об обобщении этой тенденции. Возможно, при расширении контрольной группы в ней можно было бы указать лиц с принятием риска. Но анализ работы в условиях коммерческого риска делает почти невероятным предположение встретить среди руководителей финансирования проектов лиц с такой категоризацией субъективного риска, как у испытуемого из контрольной группы.

2. Обсудим теперь общность субъективных осей, связываемых нами с принятием риска и его субъективной категоризацией, у лиц, работающих в условиях коммерческого риска.

Первый фактор является у всех ведущим не только с точки зрения его большей мощности, но и с точки зрения функции "объединительного начала" по существу для всех - отличающихся предметно видов риска, связываемых со спецификой принятия решения в отдельных заданных 19 ситуациях. Он отражает основание "субъективного усилия по принятию риска" как предпосылки начать работу при невозможности полной информированности и изменении обстоятельств, которыми нельзя управлять. Ориентированность на личные интересы, на интересы подчиненных, на необходимость отстаивать свое решение при иной позиции начальства задают существенный социальный контекст генерализации этой субъективной оси как отвечающей за оценивание риска решений в предметно разных ситуациях. Полюс "отказ от риска приступать к работе" остался общим и основным критерием сходства в этом наиболее мощном факторе, объединившем на положительном полюсе многозначные критерии принятия риска у экспертов. Второй, третий и четвертый (выявленный у испытуемого 4 экспериментальной группы) факторы отразили категоризацию значимых ориентиров как направлений субъективных усилий, которые испытуемые связывают с готовностью отказа от риска или его принятия. Следование ситуационным требованиям к его проявлению или понимание "личных интересов", ориентировка на "поддержку начальства" или на отстаивание собственных решений (в противовес ему), учет интересов подчиненных и возможности личных потерь - все эти интерпретации факторов демонстрируют проявление на выбранном материале профессиональных ситуаций финансирования проектов тех основных дихотомий, которые хорошо представлены в экспериментальных работах вне контекста использования психосемантических методов.

Сказанное позволяет нам рассматривать полученные результаты в пользу гипотезы об индивидуальной представленности субъективного риска, во-первых, в генерализованном факторе оценивания возможности его принятия для себя и, во-вторых, в межиндивидуальных вариациях тех субъективных составляющих,

 

137

 

в которых субъекту репрезентированы "значимости" (или личностные смыслы) таких критериев принятия решений, как полезность принятия рискованных решении "для себя или для других", "оценивание позитивных или негативных результатов прошлого опыта", оценивание последствий решений "в социальном контексте - личностном контексте".

У трех из четырех экспертов была выражена ось рациональности: более субъективно понятой у женщины-эксперта и собственно логической рациональности у обоих мужчин-экспертов. Ориентировка на частоту встречаемости той или иной предметной ситуации риска, взвешивание готовности полагаться на интуицию или только логические доводы - эти показатели интеллектуальной подготовки принятия решений были представлены в индивидуальных психосемантических пространствах по осям, позволяющим оценивать иные аспекты принятия решения, чем названные генерализованная и парциальные шкалы риска. Можно сказать, что при использовании методики прямого балльного оценивания мы выявили конкретизации диспозиционального фактора личностной регуляции ПР, которые представлены в нормативном опроснике факторами "готовности к риску" и "рациональности".

3. Свидетельствует ли мощность фактора о выраженности субъективного риска, а не, напротив, осторожности? Следует подчеркнуть, что процедурный компонент репертуарной методики (оценка согласия принять ту или иную альтернативу) как вербального выбора предполагает тем самым акт принятия или отвержения риска решения. В этом процессе субъективные оси рискованности и осторожности должны быть представлены не как полюсы одного и того же фактора, а как разные составляющие регуляции принятия решения.

Использование индивидуальных, а не усредненных (по группе) данных позволяет описывать наиболее мощный применительно к конкретному субъекту, и отличия описаны выше. Другой контекст вопроса, а именно о содержательном понимании покрываемого этим фактором субъективного свойства - готовности к риску - выходит за рамки обсуждения только инструментария. Высказанное нами предположение о многокомпонентности регуляции субъективного риска лишь иллюстрируется, а не доказывается с помощью психосемантической методики. Мы уточнили бы проблему интерпретации по аналогии со следующей. Приводимые данные о дифференциации факторов оценивания психологических объектов для больных шизофренией не рассматриваются как показатель их когнитивной сложности [7]. Именно особенности мышления больных, выявляемые другими методами, не позволяют спутать разные содержательные реалии, стоящие за множественностью факторов. На наш взгляд, именно основания интерпретаций факторов в сравнении с данными нормативных методик позволяют не спутать реалии составляющих рискованности и осторожности. В наиболее мощном факторе в данных наших испытуемых составляющие этих двух шкал находятся в разных сочетаниях, что мы и пытались показать, обсуждая индивидуальные мультивариативные модели субъективного риска принятия решений.

4. При сравнении показателей нормативной методики (ЛФР) с особенностями индивидуальных психосемантических пространств мы смогли получить поддержку двух тенденций. Во-первых, можно настаивать на некоторой универсальности указанных двух составляющих факторов психологической регуляции принятия решений как представленных на двух уровнях самоузнавания: 1) отражения сложившихся личностных свойств и 2) их представленности в субъективных осях, группирующих оценки ситуаций по значимым для субъекта основаниям

 

138

 

принятия или отвержения риска. Таким образом, использование двух методических средств при анализе индивидуальных случаев свидетельствует в пользу взаимной поддержки результатов.

Кроме того, это сравнение говорит в пользу большей дифференцированности фактора субъективного риска в категориальных структурах индивидуального сознания, чем это было представлено в литературных данных до сих пор. Наш сопоставительный анализ позволил выявить более конкретные индивидуальные составляющие личностного отношения к риску, чем представленные в нормативных показателях, в том числе как указание взаимосвязей в ориентирах субъекта, принимающего одни условия риска и отказывающегося от ПР при других.

Во-вторых, наши результаты позволяют поддержать отстаиваемую А.Г. Шмелевым позицию относительно сравнения взаимопредсказательной силы нормативных и психодиагностических методик [8]. Нормативные показатели в большей степени представлены в особенностях индивидуальных психосемантических пространств, чем наоборот, в примененной нами методической процедуре оценивания по заданным шкалам (отражающим имплицитные теории риска профессионалов в области коммерческих рисков) ситуаций принятия решений как поступков в условиях профессиональной деятельности достигалось хорошее соответствие заданных "признаков" и "объектов" прямого субъективного шкалирования. Поэтому для выбранного нами материала вербальных ситуаций более репрезентативными - в качестве индивидуальных личностных свойств регуляции принятия решений - оказываются именно структуры индивидуального сознания. А категоризованные в факторных осях как объединяющих проекции субъективных шкал оценивания ситуаций индивидуальные смыслы "признаков риска" могут рассматриваться в качестве субъективных моделей принятия риска.

5. За рамками нашего исследования остался вопрос об уровнях риска в реальных решениях обследованных нами экспертов. Внешний критерий их работы в Министерстве финансов в качестве руководителей проектов позволяет говорить о представленности риска в их реальных решениях. Этот критерий оказывается, однако, недостаточным для дифференциации личностной готовности к риску, диагностируемой с помощью нормативных методик. Согласно ЛФР, среди экспертов были представители всех групп - не склонных к риску, в среднем готовых к риску и более рискующих (чем в среднем). Если учесть, что эта методика не связана с оцениванием личностью своих качеств в области собственно профессиональных решений, мы можем полагать здесь большую степень выраженности разного рода промежуточных звеньев в связях "готовности к риску" с другими личностными свойствами, оказывающими влияние на принятие решений человеком.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Построение психологических пространств, репрезентирующих субъективные шкалы оценивания и принятия риска в ситуации ПР, а также определение их размерности (как минимального числа шкал, или субъективных признаков, используемых для оценивания различий между стимулами), выглядит перспективным направлением в выделении базисных процессов, стоящих за общим понятием психологической регуляции ПР.

Личностные свойства, диагностируемые с помощью опросников, занимают позицию более дальних или подчиненных психологических регуляторов, чем категориальные структуры индивидуального сознания. В целом это соответствует как пониманию сознательного уровня регуляции (решений, действий и поступков) в качестве иерархически более высокого, чем генерализованные личностные свойства, так и представлениям о ведущей роли активности самого субъекта в отражении, личностном принятии и разрешении ситуаций неопределенности.

 

1. Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. М.: Прогресс, 1979.

2. Коммерческие риски. М.: Финансы и статистика, 1994.

3. Корнилова Т.В. Диагностика "личностных факторов" принятия решений // Вопр. психол. 1994. № 6. С. 99 — 109.

4. Корнилова Т.В. Многомерность фактора субъективного риска (в вербальных ситуациях принятия решений) // Психол. журн. 1998. Т.19. № 6. С. 40 — 51.

5. Корнилова Т.В. Риск в мышлении как условие риска в действии // Управление риском. 1997. № 3. С. 21 — 28.

6. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. Смоленск: Изд-во Смоленск. ун-та, 1997.

7. Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности. М.: Прогресс, 1987.

8. Шмелев А.Г. Психосемантика и психодиагностика личности: Автореф. докт. дис. М., 1994.

9. Wottawa Н., Gluminski I. Psychologische Theorien für Unternehmen. Gottingen: Hogrefe, 1995.

 

 

Поступила в редакцию 20.VII 1998 г.