Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

118

СООБЩЕСТВО ПСИХОЛОГОВ РОССИИ:

СУЩЕЕ И ДОЛЖНОЕ

 

Е. А. КЛИМОВ

 

Данный материал подготовлен на основе выступления автора на учредительном съезде Российского психологического общества, проходившего в Москве 22-24 ноября 1994 г.

 

В последние десятилетия в отечественной психологии проводилась повседневная работа по производству и распространению в стране научной психологической информации, по подготовке и переподготовке кадров психологов, по общему повышению психологической грамотности и культуры всех слоев общества. Следствием этих прогрессивных процессов явилось многоцентровое развитие нашей науки и соответствующей практики.

В стране сейчас много крупных психологов, много заметных очагов профессиональной психологической культуры. Подготавливаются и молодые специалисты-психологи, и кадры более высокой квалификации — кандидаты и доктора наук. В Казани, Уфе, Перми, Ульяновске (не говоря уже о Ярославле, Курске и некоторых других городах) сейчас иной раз больше психологов с учеными степенями, чем в мои студенческие годы (конец сороковых — начало пятидесятых) было в Москве или Ленинграде. Сейчас

 

119

 

обычным делом стала защита докторской диссертации по психологии, скажем, в Новосибирске.

Работа в науке требует, в частности, “способности к умственному одиночеству” (Б. Рассел). Более того, среди работников науки распространена и признана такая идея, что хорошую науку делают не все, а в лучшем случае “корень квадратный из М” (скажем, десятеро из сотни специалистов). Положим, это так.

Но, во-первых, этому “корню из М” с необходимостью нужна определенного рода окружающая реальность (как белому грибу нужна грибница, без которой он просто невозможен, хотя бросается нам в глаза именно гриб, а не грибница); во-вторых, никогда наперед неизвестно, кто и когда окажется “грибом”, а кто “грибницей”. Например, хороший специалист, научный руководитель является для студентов, аспирантов, соискателей, докторантов как раз элементом некоторой профессиональной среды — “грибницы”, и эти ученики превосходят его в научных достижениях, становясь со временем вместо него этим самым “корнем из М”. Настоящего учителя радует превзошедший его ученик. И это нормально.

Писатель Фазиль Искандер как-то в телевизионном интервью обронил замечательную мысль: чтобы А. С. Пушкин состоялся как большой поэт, нужно, чтобы в то время был такой читатель, как П. Я. Чаадаев. И это глубоко верно не только для поэзии, но также для области науки и научно-практической работы.

При этом есть две стороны затронутого вопроса.

Во-первых, то, какой оказывается сейчас и какой станет психология, в немалой мере зависит от характера ее востребованности в обществе. Особенности, структура такой востребованности зависят от образа психолога и психологии в сознании представителей широких слоев народа. Что хотят от психолога: заговора против злых духов, против “порчи” или рекомендаций по снижению излишней тревожности, преодолению “аффекта неадекватности”? Такого рода запросы зависят от уровня психологической грамотности и психологической культуры общества, населения. Следовательно, важная постоянная задача сегодняшних и завтрашних психологов — порождение и пропаганда именно научно ориентированных истин о психике, сознании людей (а не имплицитных моделей психики, которых можно напридумывать сколько угодно). Борьба за повышение психологической грамотности и культуры народа — это важное условие закономерного роста уровня психологии как науки.

Во-вторых, каждому психологу, если он хочет быть специалистом, и самому нужна специальная, профессиональная среда и нужно чувство “профессионального локтя”. В мире есть много превосходных реальностей, знание о которых способны культивировать разные специалисты: кто-то держит в уме представления о таких целостностях, как свойства породы животных, кто-то — о марках стали, кто-то “с полуоборота заводится” для обсуждения особенностей числовых рядов.

А с кем поговорить, если ты озабочен реальностями такого рода, как, например, структура сознания, понятие субъекта или формирование системного экологического мышления у дошкольника? Поговорить не для того, чтобы встретить признание, похвалу, но чтобы тебя с интересом, не зевая от скуки и не перебивая, послушали и, быть может, не согласились. Это тоже важно. Например, один молодой психолог приехал к нам из Магадана в командировку с просьбой, чтобы его послушали и “обругали”, как он сам выразился. И это можно понять — противоречие ведет вперед (Гегель). Чтобы развивать свое дело, психологам необязательно любить друг друга. Но важно все же иметь некоторую систему взаимодействия.

Психологическая профессия — это не учреждения, не стены вузов, научных, практических учреждений, а сообщество людей, которым интересно держать в голове целостности, гештальты определенного рода.

У нас, работающих в крупных городах, потребность в самом по себе актуальном профессиональном общении не только во

 

120

 

многом удовлетворена — от этого общения мы изрядно устаем. Особой нужды в интенсификации профессионального общения, возможно, нет и во многих региональных центрах.

В крупных городах нам повезло с профессиональной средой: как-никак в Москве, например, многие сотни специалистов, живущих психологическими интересами, и с языка каждого в будничной обстановке срывается та или иная психологическая премудрость. Пройдешься, например, по коридорам и лестницам факультета психологии МГУ и за счет услышанных реплик, обмолвок, критических замечаний поневоле иной раз вразумишься. Но нам (живущим в крупных городах) также и совестно перед теми, кто оказался в ситуации психологической робинзонады или очень локальной психологической среды. Надо признать, что единицей выживания и развития профессии является не тот или иной выдающийся человек, а общность.

Правда, продвинутым в профессиональном отношении специалистам-психологам может быть свойственна некоторая иллюзия личного теоретического или практического “могущества”, “самодостаточности”. Но полезно сознавать, что личный профессиональный успех — это, по существу, нечто производное от процветания всего профессионального сообщества в целом. Сообщество, думается, первично в этом смысле.

Я не призываю видеть благо в некоей простой интенсификации процессов профессионального общения. Ничуть. Идеал я вижу вовсе не в том, чтобы все мы стали чаще встречаться, больше разговаривать или публиковаться.

Всероссийское психологическое общество как социальный институт нужно каждому из нас, во-первых, как некая упорядоченная, объемлющая или фоновая система, как некий социальный аналог нормальной природной среды, которую, быть может, во многих случаях можно и не замечать, но которая всегда стабильно наличествует и в которой всегда, при необходимости, можно найти поддержку и, если угодно, спасение.

Во-вторых, эта своеобразная социальная реальность нужна нам всем потому, что только она может вносить важную лепту в наше профессиональное самосознание и упорядочивать представления о том, кто мы такие, от кого происходим, кому мы сродни, а от кого должны отгородиться, отмежеваться, какие среди нас есть разновидности, кому и для чего мы нужны, где кончается профессионализм и начинается халтура и “кровососная” активность в целях прокормления, к каким эталонам, идеалам мы идем.

В такого рода развитом и правильно построенном профессиональном самосознании нуждаются и те психологи, которые работают в крупных психологических центрах. Вот, скажем, мы на факультете психологии Московского университета являемся частью — даже небольшой частицей — подавляюще большой общности успешных, незаурядных специалистов непсихологов (математиков, физиков, химиков, биологов, почвоведов, географов, экономистов, юристов, филологов, историков). Где искать образцы жизни и деятельности? Ясно, что в умопостигаемых ресурсах именно профессионально-психологического самосознания. В аналогичном положении находятся психологи, работающие в пединститутах, в системе психологической поддержки государственной службы, финансовых структур, службы занятости, в системе так называемой социальной работы с населением, работы с молодежью и т. д. Для спокойной работы, для дела очень важно сознавать себя представителем значительной, широкой и стабильной профессиональной общности, которую трудно, в частности, и разгромить. И такого рода сознание может дать прежде всего принадлежность к сообществу психологов страны.

В-третьих, общество психологов страны как объемлющая система нужно всем нам и для того, чтобы избежать эффектов “броуновского движения” в нашей среде, когда итоговый результат многих больших, но разно направленных, некоординированных индивидуальных и групповых усилий по развитию теории и практики имеет тенденцию быть равным нулю.

 

121

 

Даже минимальная, отнюдь не директивная, а просто общеориентирующая, “мягкая” координация работ и систематические обмены опытом, находками, придумками многих и разных психологов были бы полезны решительно всем нам.

В-четвертых, мы только в том случае избежим профессиональной катастрофы, каковой могли бы стать дискредитация психологии в общественном мнении, в глазах народа, если сможем по-деловому отмежеваться от тех инициатив, которые используют знамя, имя, авторитет психологии как науки для прикрытия разного рода практик манипуляции общественным и индивидуальным сознанием в небескорыстных целях.

Еще в XVIII в. знаменитый отечественный просветитель В. Н. Татищев, говоря о разнообразии наук, выделял среди них, в частности, такие разновидности, как “тщетные” науки (астрология, “физиогномия, или лицезнание”, хиромантия) и “вредительные” (“колдунство”, волхование, ворожба, чернокнижество), замечая при этом, что, хотя этого рода занятия не имеют разумного основания, люди сребролюбивые пользуются тем, что есть много людей суеверных, полных страха, в связи с чем указанные “науки” находят спрос.

Нам — психологам — не на кого уповать в наших попытках очиститься и отмежеваться от “тщетных” и “вредительных” тенденций, развиваемых сребролюбивыми людьми от имени психологии. Ни одно государственное учреждение не может компетентно выполнять функции профессионально-психологического контроля за уровнем и качеством работы, проводимой от имени психологии. В тех случаях, когда государственные структуры дают соответствующие разрешения, “добро”, лицензии на практическую работу по оказанию психологических услуг, на подготовку специалистов-психологов (а такие эпизоды есть), нет и не может быть никакой гарантии, что соответствующая работа будет вестись на пристойном уровне психологической культуры.

Функции указательного рода (аттестация, лицензирование) могут выполнить только органы, созданные обществом психологов страны. И эти органы нам надо начать создавать.

Я не считаю, что российские психологи переживают сейчас какой-то особый момент: их жизнь всегда была некоей борьбой за существование, чредой взлетов и падений. Вот два-три грубых, видимых невооруженным глазом штриха.

В учебных планах российской средней школы психология как предмет преподавания появилась в начале XIX в. (1804). Это важно было в том смысле, что общее психологическое образование создает условия для понимания и тем самым для востребованности в обществе психологической науки и практики, стимулирует мысль в нашей профессиональной области. В 1819г. психология была исключена из учебных планов гимназий по причине шаткости и ненадежности ее в качестве “светильника разума”. После 1905 г. она опять была введена в гимназиях. Когда в 1917 г. произошла революция, было, что называется, не до психологии, но в 20-30-е гг. опять заметен взлет разнообразной, в частности практической, активности психологов и последующий крах в 1936 г.

В 1947 г. психология была введена в общеобразовательной школе со всеми положительными последствиями этого события, а в 1958/59 учебном году преподавалась там в последний раз — опять своего рода профессиональный крах.

Но сохранились два университетских отделения, преобразованных позднее в факультеты (Москва и тогдашний Ленинград) для подготовки профессиональных психологов. Сейчас уже много таких отделений и факультетов. И они возникают вновь и вновь. Если посмотреть справочник вузов России, то каких там специальностей только не встретишь, вот некоторые (с соответствующими официальными номерами): “020700. История и психология”, “022000. Иностранный язык, педагогика и психология”, “010900. Биология, химия и психология”, “030700. Физическая культура и психология” или (под таким же номером) “Психология, иностранный язык и музыка”, “040100. Лечебное дело и психология”. Быть может,

 

122

 

все это приведет к добру, поскольку на стыках компетенции возможны точки и зоны роста новых научных направлении (скажем, историческую психологию может лучше всего строить один, а психофармакологию—другой…), но забота об облике и уровне собственно психологического образования в этой ситуации только обостряется (еще вопрос, насколько хорошо укладываются в рамках одного умонастроения, менталитета, скажем, любовь к химии и психологии и т. п.): если мы допустим снижение уровня научности во всей нашей работе, то опять можем прийти к очередному краху.

Итак, борьба психологов за выживание и достойный статус в обществе — дело не новое, а, скорее, постоянное в исторических масштабах.

И это одна из причин, почему на данном съезде нам непременно нужно принять учредительные документы. Вероятно, ни один документ никому до конца не понравится. Это в среде мыслящих людей явление нормальное. Но я призываю всех быть дальновидными, самое главное — сделать первые шаги навстречу друг другу и принять пусть несовершенные в чем-то документы. У нас впереди целая вечность, чтобы их усовершенствовать.

Непростительным будет увязание в мелочах и недоведение дела до согласованного решения.

Нельзя не сказать и о том, что, поскольку сообщество психологов является сложной, многокомпонентной системой, состоящей из творчески мыслящих людей, оригинальных школ и направлений, в нем не может не быть внутренних напряжений. Интеграция сообщества психологов не может быть делом обособленной группы, школы, даже “могучей кучки”, если бы таковая и была.

Скажем, парадоксальным для меня некоторое время назад было появление движения под знаменем “Гуманистическая психология”. А какая еще должна быть психология? Куда уж гуманистичнее, •чем наука о душе? Так нет же, действительно, были и есть течения, “причесывающие” психологию “под физику”, “под технику”, “под биологию”. И заявка на гуманистическую психологию может быть понята именно не просто как “изобретение ума”, а как реакция на физикализм в психологии. А для кого-то, в свою очередь, физикализм — это идеал, к которому надо стремиться в гуманитарных науках, включая психологию.

Разнообразные внутрипрофессиональные расхождения психологов во мнениях, ценностных представлениях существуют, будут существовать, и это неминуемо и нормально. Более того — это условие устойчивости нашего существования как профессионального сообщества. Устойчивость мы должны понимать не как окаменелость, не как очумелое следование избранным, чьим-то якобы “единственно верным”, “авторитетным” установкам, а как баланс сил. Нормальная — не злонамеренная — качка не опрокидывает судно. . .

Нельзя не сказать о том, что в последнее время в сообществе психологов происходили разнообразные и значительные интеграционные процессы. И в этом заслуга целого ряда инициативных и дееспособных людей — наших коллег.

Например, как хорошо известно, создан ряд общественных организаций (по сути, обществ), среди которых Международная академия психологических наук с центром в Ярославле (президент В. В. Новиков), Международная академия акмеологических наук с центром в Санкт-Петербурге (президент Н. В. Кузьмина) (акмеология — это наука об условиях успешной деятельности взрослого человека, профессионала), Общество психологов РАН (президент Ю. М. Забродин), в составе Международной академии информатизации (Москва) появилось отделение психологии (руководитель Ю. М. Орлов), создана Психофизиологическая ассоциация (президент Е. Н. Соколов), издающая, в частности, своеобразный (“небумажный”) журнал, распространяемый по электронной почте, существует Ассоциация гуманистической психологии (президент В. П. Криндач).

Было бы справедливо отметить ту неоценимую “неслышную гармонию” интеграции умонастроения нашего профессионального

 

123

 

сообщества, которую осуществляют, несмотря на все трудности и превратности социальной ситуации последних лет, наши специальные журналы: “Вопросы психологии”, “Психологический журнал”, “Вестник МГУ. Серия 14. Психология”. В самое последнее время стал выходить превосходный журнал “Иностранная психология”, который оперативно вводит в курс событий профессиональной жизни психологов (и прямо ориентирован на повышение чувства причастности читателя к сообществу психологов), “Психологический информационный бюллетень”, издаваемый Институтом психологии РАН; Академией государственной службы уже выпущен первый номер журнала “Акмеология”, появились новые журналы: “Детский практический психолог”, “Мир психологии и психология в мире”.

Психологическую литературу не гнушаются выпускать многие книжные издательства. Но этот вопрос требует специального изучения и обсуждения: не всегда ясно, формируют ли они вкус к высокому профессионализму в психологии или идут за стихийным потребительским — “уличным” — спросом на свою продукцию.

Учреждение Российского психологического общества, имеющего право разнообразной издательской деятельности, будет, надеемся, хорошим вкладом в дело дальнейшей консолидации профессиональных психологов.

Выскажу несколько тезисов о возможной программе работы общества.

Развитие науки и практики происходит в порядке нормальной диалектики творческой спонтанности и разумной, гибкой планомерности, поэтому речь идет об учреждении не некоей “верховной”, “моноцентральной” инстанции для задания направлений развития психологии, а профессионального объединения, которое бы исключало обстоятельства, мешающие хорошей спонтанности в работе специалистов, и создавало новые условия для развития нашей профессии. Таким объединением и может стать Российское психологическое общество (РПО).


РПО следует рассматривать не как результат простой “реанимации” Общества психологов СССР (заслуги которого, впрочем, не следует преуменьшать), а как результат реинтеграции профессионалов-психологов на новом — современном — уровне существования и развития нашей профессиональной общности.

Функции (и заботы) РПО уместно мыслить как разделенные на две крупные группы, ориентированные на:

А — взаимодействие сообщества психологов (как системы) с внешней (и прежде всего непсихологической, непрофессиональной в этом смысле) социальной средой в своем отечестве, а также с зарубежными сообществами психологов;

Б — внутрипрофессиональные нужды, поддержание и развитие профессионализма самих психологов.

Первая группа функций и забот (А) как бы оправдывает существование психологов в глазах народа, делает это существование очевидно полезным, а продукты их труда востребованными. Вторая группа (Б) понятна и нужна прежде всего самим психологам, ибо за выполнение этих функций никто психологов “кормить” не станет, но без их осуществления профессиональные психологи не смогут развиваться, быть по-настоящему дееспособными и полезными “внешнему” миру. В свою очередь, каждая группа функций делится на три подгруппы, внутри которых мыслится их дальнейшая детализация: 1) информационно-культурные функции; 2) функции воспроизводства кадров; 3) социально-конструктивные функции.

Итак, все множество предполагаемых функций РПО мыслится упорядоченным в шесть подгрупп с дальнейшей детализацией внутри их.

А. Функции, ориентированные на “внешний” социум:

1а) доставка обществу (в той его части, которая сама озабочена вопросами развития человека как деятеля, его обучения, воспитания на разных возрастных этапах), каждому человеку (в той мере, в какой он сам может и должен быть субъектом своего развития как личности, как “делателя” чего-то полезного) психологической

 

124

 

информации, удовлетворяющей запросы потребителя;

1б) активное внесение информационного вклада в повышение общей психологической грамотности и культуры всех слоев российского населения;

2) обеспечение учреждений, организаций кадрами профессиональных психологов адекватной и высокой научной или практической квалификации, определенным образом аттестованных (имеются в виду не только кандидаты и доктора наук, но и психологи-практики, аттестованные по категориям: скажем, психолог-практик высшей категории, . . первой категории и т. п.);

За) активное внедрение определенных научных результатов в практику (не пропаганда психологических сведений вообще, а внедрение по принципу “дадим потребителю не то, что он просит, а то, что ему нужно, но о чем он может не знать”);

3б) профессиональный контроль за уровнем психологической культуры в непрофессиональной (в смысле непсихологической) среде (рецензирование, экспертиза проектов, психологически значимых продуктов в разных видах деятельности, административно-управленческих решений);

3в) выработка и реализация стратегий адаптации направлений работы психологов в стране к актуальному социальному заказу;

3г) осуществление необходимых контактов с зарубежными психологическими организациями, коллегами.

Б. Функции, ориентированные на внутрипрофессиональные потребности психологического сообщества как системы (нумерация продолжается):

4а) обеспечение концептуальной связности и преемственности исследований, обеспечение концептуальной чистоты и ясности работ психологов (исследователей и практиков), их корректная координация;

46) обеспечение доброжелательного восприятия новых, непривычных идей;

4в) создание условий для производства оригинальной, достоверной и полезной научно-психологической информации не только в традиционных столичных центрах, но и во всех регионах страны;

4г) создание условий для анализа в рамках научной рациональности разнообразных психотехнологий, “техник”, приемов практических психологов в целях очищения практики от явлений знахарства и некомпетентной самодельщины;

4д) создание условий для научного осмысления работы самих психологов на самых разных трудовых постах (технология работы и консультанта-практика, и преподавателя, и психолога-психотерапевта, и заведующего психологической лабораторией, кафедрой, временной функциональной группой и т. д. тоже ведь требует научного изучения, обоснования, определения не менее, чем работа животновода). Никто, кроме нас самих, не сделает предметом изучения саму психологическую профессию;

4е) создание условий для ускоренного прогресса в области информационного обеспечения научной и практической работы психологов на современной основе;

5) обеспечение высокого уровня и качества кадрового потенциала сообщества психологов, что предполагает построение живого процесса подготовки и переподготовки психологов разных типов, курирование профессионального развития психологов, в частности консультирование студентов-психологов, аспирантов, психологов-практиков, проходящих переподготовку, и других специалистов-психологов по вопросам их профессионального развития;

6а) содействие именно научной разработке проблем материально-хозяйственного обеспечения всех видов работ по психологии, преодоление кустарщины и культивирование научных основ в этом деле;

6б) культивирование высоких норм и критериев внутрипрофессионального общения психологов, преодоление разногласий и достижение согласия по стратегическим вопросам развития психологии.

Главная заповедь данной программы — не исполнение чьих-либо предначертаний, а поддержка ценных инициатив психологов во имя служения всем народам России.