Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

105

 

КАК СТУДЕНТЫ ТАРТУСКОГО УНИВЕРСИТЕТА СМОТРЯТ В БУДУЩЕЕ

 

М. А. КОТИК

 

Будущее всегда волнует человека переплетением ожидания свершения сокровенных надежд и тревоги по поводу возможных неудач. Для выявления отношения людей к подобным волнующим событиям обычные опросы (анкетирование, интервью, экспертные оценки) оказываются едва ли пригодными. Это связано с рядом причин. Во-первых, наши люди так уж воспитаны, что обычно настороженно относятся к опросам и зачастую отвечают не так, как думают, а так, как безопаснее, чтобы лучше выглядеть со стороны. Во-вторых, и тогда, когда они ведут себя предельно откровенно и отвечают абсолютно искренне, их ответы все же не полностью отражают их истинное отношение, поскольку строятся только на основе умозаключений. А отношение человека к чему-то или кому-то, как известно, складывается в значительной мере и на базе его бессознательных побуждений,

 

106

 

скрытых от сознания; это обстоятельство в подобных ответах, естественно, не учитывается. Если с первым злом исследователи пытаются как-то бороться путем использования различных процедур интерпретации, то перед вторым злом, при существующих методиках опроса, они просто бессильны.

Таким образом, возникает необходимость в разработке подходов, позволяющих посредством косвенных оценок выявить истинное отношение людей к волнующим событиям с учетом как осознанной, так и бессознательной составляющих. Такой подход был высказан в наших работах [6], [5]. В настоящей статье мы расскажем еще об одном, отличном от описанного, методе и результатах его применения для выявления отношения студентов к их будущей служебной карьере и семейной жизни. Начнем с изложения сущности использованного метода.

 

МЕТОД ОЦЕНКИ

 

Прежде чем говорить о методе, кратко рассмотрим сущность подхода, из которого он вытекает. В его основе лежит посылка, что эмоции человека являются наиболее полным показателем его отношения к тем или иным событиям. На способность эмоций выступать в качестве некоторого обобщающего оценочного эквивалента указывают многие исследователи: эмоции являются средством “моментальной интеграции” всех проявлений организма [1; 340], “реакцией всей личности (включая организм)” [12; 118], “своеобразной универсальной мерой ценности” [11; 27], “основой мотивационной сферы человека” [4; 15].

В самом общем плане можно говорить о положительных или отрицательных эмоциях, порождаемых волнующим событием. В качестве же меры тех и других эмоциональных проявлений может быть использован показатель значимости для субъекта данного события. Как следует из нашей работы [6], он выводится из иерархии показателей “значение” и “смысл”, принятых в теории деятельности [2], [10]. Применительно к той и другой категории эмоций можно вести речь о значимости-ценности и о значимости-тревожности как мерах их уровней. Под значимостью-ценностью понимается уровень переживаний успеха, надежд на него, предвкушения вытекающих из него положительных результатов. Под значимостью-тревожностью — уровень переживаний, порождаемых трудностями, опасностями на пути к цели, негативными последствиями от ее недостижения.

Понятие “значимость” в нашем понимании тесно примыкает к понятию “побуждающая сила”, используемому в школе К. Левина. Там побуждающая сила расценивается как переживание субъекта, определяющее динамику его поведения, как показатель его эмоциональной напряженности, его энергетических проявлений, как показатель ценности, полезности [13]. Исходя из этих определений, нами было принято допущение — рассматривать побуждающую силу как показатель значимости.

В школе К. Левина широко используется функциональная зависимость

 

C=f (V, Р),

 

где С — побуждающая сила,

V — валентность действующего стимула,

Р — субъективная вероятность его реализации.

Однако нужно отметить, что ни сам К. Левин, ни его последователи не выявили, как же конкретно выглядит указанная зависимость (порой без доказательств ее представляли в виде простого произведения С - V х Р). Мы предприняли попытку установить эту связь экспериментально, используя при этом некоторые специальные оценки ее показателей.

Для определения рассматриваемых показателей значимости (С), валентности (V) и вероятности (Р) были применены нечеткие оценки, соответственно типа “низкая-высокая”, “слабо-сильно”, “редко-часто”. Заметим, что здесь не идет речь об использовании математической теории Л. Заде [3], а лишь о применении этой категории слов в интересующих нас целях, поскольку они обладают весьма

 

107

 

важным в данном случае свойством. Это свойство легко показать на следующем примере. Предположим, имеется высказывание: “Павел проиграл в карты 10 000 рублей”. Но кто-то по этому поводу сказал: “Павел сильно проигрался”, а кто-то другой: “Павел слегка проигрался”. Сопоставляя последние два высказывания с исходным, легко заметить, что они оказываются менее информативными, чем первое — в них даже не говорится о том, сколько он проиграл. Однако в них выражено отношение людей к рассматриваемому событию, и в эмоциональном, оценочном плане они оказываются более выразительными, чем исходное. Именно эту способность нечетких слов передавать отношение мы и использовали при решении нашей задачи. Примечательно, что люди, оценивая волнующие события посредством сочетания подобных слов (например, “сильно — очень редко” или “слабо — очень часто”), сами не знают, какое из этих событий они сочли более значимым. При таком подходе исключается возможность умышленных искажений значимости событий в ту или другую сторону.

Для установления интересующей нас функциональной зависимости был проведен ряд экспериментов, описания которых и полученные функциональные зависимости опубликованы [7], [8] в связи с использованием предложенного подхода при разработке метода автоматизированной поддержки лица, принимающего решение. Поэтому здесь мы лишь кратко изложим суть экспериментов, акцентируя основное внимание на полученных результатах.

В первом эксперименте изучалась связь между интересующими нас параметрами (С, V и Р) применительно к тревожным событиям. В нем участвовало 50 человек (студенты-психологи). Испытуемым раздавались листы миллиметровки с нанесенными осями координат. По горизонтальной оси откладывался показатель валентности — интенсивности тревожного события, а по вертикальной — вероятности, т. е. возможности его реализации. На первом этапе эксперимента испытуемым предлагалось провести ранжирование той и другой оси. Интенсивности события оценивались словами от “исключительно слабо” до “исключительно сильно”, а возможность — от слов “исключительно редко” до “исключительно часто”, “всегда”. Шкалы получились неравномерными, а усредненные значения точек на шкалах отличались между собой с достоверностью ß=0,95. Во второй части эксперимента испытуемым предлагалось выделить на графике точку с координатами “сильно” — “часто” и прочувствовать, насколько их тревожит любое негативное событие, которое определяется такой парой слов. После этого испытуемые должны были справа и слева от исходной точки, отметить на графике ряд точек, которые по своей значимости-тревожности были бы равноценны исходной. Соединив эти точки, испытуемые получали кривую, соответствующую данному уровню значимости-тревожности. Затем на графике выделялась другая исходная точка и таким же методом получалась новая кривая, соответствующая другому уровню значимости [9]. Подобным образом каждый испытуемый строил пять эквипотенциальных кривых разного уровня значимости-тревожности от “очень низкого” до “очень высокого”. После статистической обработки данных были построены усредненные кривые, представленные на рис.1. Статистическое различие между полученными кривыми по “критерию знаков” В. Диксона и Ф. Масси [15] оказались на уровне достоверности ß =0,95.

Подобным же образом был проведен эксперимент по выявлению интересующей нас связи по показателю значимости-ценности. Полученные при этом кривые оказались весьма близкими к тем, что представлены на рис.1 для показателя значимости-тревожности. Поэтому можно считать, что эти характеристики достаточно универсально отражают связь между показателями С, V и Р как значимых-тревожных, так и для значимых-ценных событий.

Таким образом, проведенный эксперимент позволил выявить конкретную функциональную связь между рассматриваемыми показателями теории поля, что открывает путь для ее более широкого применения в прикладных исследованиях.

В практике людям приходится сталкиваться с ситуациями, которые таят в себе одновременно элементы значимости-ценности

 

108

 

Рис. 1. Уровни значимости эмоциогенных событий как функции их интенсивности и возможности. Ось абсцисс — интенсивность, ось ординат — возможность. I — очень высокий, II — высокий. III — средний, IV — низкий, V — очень низкий; la — исключительно слабо, 2а — очень слабо. За — слабо, 4а — не слабо — не сильно, 5а — сильно, 6а — очень сильно, 7а — исключительно сильно; 1в — исключительно редко, 2в — очень редко, 3в — редко, 4в — не редко — не часто, 5в — часто, 6в — очень часто, 7в — исключительно часто, 8в — всегда

 

и значимости-тревожности. Так, например, информация об опасности, возникшей на пути к цели, является и значимой-тревожной, и значимой-ценной (поскольку позволяет изыскивать пути ее избежания). Также и ценная информация об успехе обычно таит в себе элементы тревоги — что успех мог бы быть бо’льшим, что он преходящ. Говоря образно, людям обычно приходится сталкиваться с “кисло-сладкими” ситуациями. Поэтому представляло практический интерес получение некоторых обобщающих оценок значимости ситуации с учетом одновременно их ценности и тревожности. С этой целью был проведен еще один эксперимент.

В этом эксперименте участвовало 50 студентов-психологов, проводился он сходно с первым — методом экспертных оценок. Испытуемым раздавались листы миллиметровки с осями координат, проранжированными в показателях интенсивности в нечетких оценках (по результатам предшествующего эксперимента). По горизонтальной оси откладывался показатель значимости-тревожности, по вертикальной — значимости-ценности. Для выявления интересующих нас связей использовалась конкретная практическая ситуация — тяжелая физическая работа, в которой значимым-тревожным элементом была степень длительности такой работы, а значимым-ценным — степень ее оплаты. Подробное описание дано в нашей работе [7], здесь же отметим, что эксперимент заключался в построении кривых безразличия для пяти разных уровней интегральной (т. е. включающей в себя элементы ценности и тревожности) значимости. В результате эксперимента были построены кривые интегральной значимости от уровня “очень низкий” до уровня “очень высокий”, которые представлены на рис.2. Различие между полученными кривыми по “критерию

 

Рис. 2. Уровни привлекательности эмоциогенных событий как функции их интегральной значимости-ценности и значимости-возможности. Ось абсцисс — значимость-тревожность, ось ординат — значимость-ценность. I — очень высокий, II — высокий, III — средний, IV — низкий, V — очень низкий; 1m — очень слабо, 2m — слабо, 3m — не слабо — не сильно, 4m — сильно, 5m — очень сильно; 1n — очень слабо, 2n — слабо, 3n — не слабо — не сильно, 4n — сильно, 5n — очень сильно

 

109

 

знаков” [15] оказалось на уровне достоверности ß=0,95.

Таким образом, была установлена новая, уже более сложная функциональная зависимость, позволяющая оценивать и сравнивать по показателю интегральной значимости события, несущие в себе элементы ценности и элементы тревожности. Этот результат представляется нам как еще один шаг в развитии некоторых положений теории поля и ее приближении к сфере практического использования. Заметим, что такому приближению способствует использование при оценке рассматриваемых параметров ясных и привычных для людей нечетких слов.

 

ПРИМЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕННОГО МЕТОДА ДЛЯ ОЦЕНКИ СТУДЕНТАМИ СВОЕГО БУДУЩЕГО

 

В исследовании приняло участие 160 студентов Тартуского университета со II, III и IV курсов математического, медицинского, филологического и экономического факультетов, по 40 человек с каждого — 20 человек из эстонских групп и 20 — из русских. Изучалось отношение студентов к их будущей служебной карьере и будущей семейной жизни. Выделялся ряд этапов будущего: начало, период стабилизации и период завершения. По каждому этапу оценивалось отдельно ожидание успеха и ожидание неудачи, причем успех и неудача определялись в общем, а также в частном — материальном и духовном плане.

Каждому испытуемому выдавался бланк с перечнем 12 вопросов:  6 вопросов по этапам служебной карьеры и 6 вопросов по этапам семейной жизни (первый вопрос касался ожидаемого успеха, следующий — ожидаемой неудачи). Отвечать на вопросы требовалось посредством пар нечетких слов, определяющих интенсивность и возможность реализации события данной интенсивности. Слова для оценки следовало выбирать из указанного на бланке перечня слов той и другой категории. Интенсивность события определялась семью словами от “исключительно слабо” до “исключительно сильно”, а возможность его реализации восемью — от “исключительно редко” до “исключительно часто” и “всегда”.

Таким образом, испытуемый должен был отвечать на каждый вопрос путем выбора трех пар слов (одно из категории “интенсивности”, другое — “возможности”) для оценки будущего в общем плане, а также материальном и духовном плане.

В таблице приведен фрагмент опросника, предложенного студентам. В опроснике требовалось также указать факультет, на котором учишься, свою успеваемость (выбор из пяти градаций), происхождение (из какой семьи — пять градаций), из какой группы (русской или эстонской) и пол отвечающего. Опросники были анонимными. Время на заполнение опросника не ограничивалось. Испытуемым давалась установка: поглубже прочувствовать событие, о котором шла речь в вопросе, и потом, не задумываясь, сразу оценить его тремя парами слов, вписав их в соответствующую строку опросника.

После заполнения опросных листов они подвергались следующей предварительной обработке. По каждой паре слов (оценке “интенсивности” и “возможности” события) с помощью графика на рис.1 определялась значимость данного события для испытуемого. Так, например, если он оценил интенсивность ожидаемого успеха в начале службы словом “сильно”, а “возможность” такого успеха словами “не редко — не часто”, то, как видно из рисунка, значимость-ценность данного события оказывается между “средней” и “высокой”. Таким образом, каждая пара оценок пересчитывалась посредством графика в показатель значимости события: если речь шла об успехе — значимости-ценности, а о неудаче — значимости-тревожности. В результате по ответам на каждый вопрос были получены три новых показателя значимости события — в общем, материальном и духовном плане.

В проведенном исследовании, как уже отмечалось, оценивались три этапа служебной карьеры (вопросы 1 — 6) и три этапа семейной жизни (вопросы 7 — 12). Поэтому представляло интерес выявить не только отдельно значимость-ценность успеха и значимость-тревожность неудачи на данном этапе, но и интегральную

 

110

 

значимость для испытуемого всего этапа. Для этого был использован график на рис.2, позволяющий по первым двум показателям оценивать третий. Приведем пример. Если испытуемый оценил значимость-ценность успеха на данном этапе как “очень слабо”, а значимость-тревожность неудачи как “не слабо — не сильно”, то, как следует из рис.2, интегральная значимость всего этого этапа для испытуемого оценивается как “очень низкая”. Таким образом, по каждому этапу будущей служебной карьеры и семейной жизни выводились оценки интегральной значимости в общем, материальном и духовном плане.

Все эти вновь выведенные оценки были подвергнуты машинной статистической обработке, в результате которой были получены усредненные по всей совокупности массива данных показатели значимости рассматриваемых событий (в общем, материальном и духовном планах) и их доверительные интервалы. Это позволило провести сравнение оценок, данных студентами русских и эстонских групп, юношами и девушками. Для выявления различий в оценках у студентов разных факультетов, разной успеваемости, разного происхождения был проведен однофакторный дисперсионный анализ.

Приведем теперь основные итоги проведенного исследования. Начнем с сопоставления мнений русских и эстонских студентов относительно их будущего. У русских студентов, по сравнению с эстонскими, были большие надежды на успех в служебной карьере как в общем, так и в материальном плане, но и большие опасения неудач. Указанные различия (на уровне достоверности ß=0,99) были характерны при оценке начала службы, а также периода ее становления. Эстонские же студенты больше опасались неудач в духовном плане в начале служебной карьеры и ее конце (различия на уровне достоверности ß=0,99). Интегральные же оценки будущей служебной карьеры по всем ее этапам в общем плане у эстонских студентов были более оптимистичными, чем у русских (достоверность различий ß=0,95). Обобщая выявленные различия в оценках будущей служебной карьеры, можно заключить, что русские студенты в большей степени готовы к всплескам успехов и неудач в общем и материальном плане; эстонские же студенты, если и опасались чего-то в будущем, то лишь в духовном плане, а их общий настрой на будущее был явно более оптимистичным, чем у русских студентов.

 

Таблица

№ этапа

№ вопроса

Вопрос

Оценка будущего в плане

 

 

 

общем

матер.

духовн.

 

 

 

возм.

инт.

возм.

инт.

возм.

инт.

1.

 

Служебная карьера

 

 

 

 

 

 

 

1.

Как Вы оцениваете возможность заметных успехов в начале Вашей будущей служебной карьеры по полученной профессии и какое уровень этих успехов?

 

 

 

 

 

 

 

2.

Как Вы оцениваете возможность заметных неудач в начале Вашей будущей служебной карьеры по полученной профессии и каков уровень этих неудач?

 

 

 

 

 

 

3.

 

Семейная жизнь

 

 

 

 

 

 

 

11.

Какова возможность обретения со временем полного семейного счастья и каков уровень этого счастья?

 

 

 

 

 

 

 

12.

Какова возможность наступления со временем краха в Вашей семейной жизни и каков уровень этого краха?

 

 

 

 

 

 

 

Остановимся теперь на различиях в ожиданиях русских и эстонских студентов относительно их будущей семейной жизни. Сравнение показывает что у русских студентов на всех этапах в общем плане выше ожидания успеха, нежели у эстонских (достоверность различий ß=0,99), а в материальном

 

111

 

и духовном планах — в начале и в конце (достоверность различий ß=0,99). Но и опасения по поводу неудач в семейной жизни в общем плане после ее становления и в конце, а в духовном плане — на всех этапах семейной жизни у русских студентов выше, чем у эстонских (достоверность различий в первом случае ß=0,95, а во втором — ß=0,99). В интегральных оценках значимости этапов ожидания эстонских студентов по поводу их будущей семейной жизни в общем плане в начале, а в материальном — во все периоды были выше, чем у русских (различия на уровне достоверности ß=0,9). Обобщая результаты анализа ожиданий русских и эстонских студентов относительно их будущей семейной жизни, можно заключить, что русские студенты готовы здесь к большим подъемам и спадам, нежели эстонские. Последние же ждут более спокойной семейной жизни и их общие ожидания в вопросах семьи более оптимистичны, чем у русских.

Заключая сравнение взглядов на будущее той и другой труппы студентов, можно сказать, что полученные результаты достаточно адекватно отражают, с одной стороны, неуверенность русских студентов в своем будущем в условиях нынешней Эстонии, о чем свидетельствует их готовность к различным перепадам в судьбе, с другой — большее спокойствие, меньшую экспансивность, присущую эстонским характерам по сравнению с русскими.

Теперь сравним взгляды на будущее юношей и девушек. Был выявлен ряд примечательных различий. Оказалось, что в служебной карьере в духовном плане юноши ждут больших успехов, чем девушки — это относится к периодам становления и завершения карьеры (достоверность различий ß=0,9), но при этом в том же духовном плане на тех же этапах службы юноши больше готовы к неудачам, чем девушки (достоверность различий ß=0 9). В общем же плане девушки более оптимистично, чем юноши, оценивают свое служебное будущее (достоверность различий ß=0,95).

Обнаружено также различие у юношей и девушек в оценках их будущей семейной жизни. Оказалось, что юноши больше, чем девушки, верят в материальное благополучие своей будущей семьи на всех рассматриваемых этапах (различия на уровне достоверности ß=0,9), но юноши и больше опасаются материального краха семьи на завершающем этапе (различие на уровне достоверности ß=0,95). Девушки же в общем плане больше боятся неудач в семье после ее становления, больше боятся общего краха семьи (различия на уровне достоверности ß=0,9).

Обобщая результаты сравнения отношения к своему будущему юношей и девушек, также можно констатировать адекватность полученных результатов сложившимся в обществе представлениям. Действительно, мужчины обычно больше, чем женщины, обеспокоены своей служебной карьерой. Поэтому их надежды на успех и опасения по поводу возможных неудач в этой области оказываются обычно выше, чем у женщин, которые к карьере относятся менее ревностно и более благодушно. Также и разное отношение к будущей семейной жизни мужчин и женщин оказывается обусловленным их глубинными различиями: у мужчин — стремлением создавать, а у женщин — стремлением сохранять, поддерживать созданное.

Для выявления различий в оценках будущего испытуемых более чем двух групп был использован однофакторный дисперсионный анализ. Такой анализ был проведен для выявления различий в оценках у студентов разных факультетов. Он показал, что различие существует только в ожиданиях успеха. Так, было установлено, что студенты-филологи существенно больше, чем студенты-медики верили в свой общий и материальный успех после становления и при завершении служебной карьеры (различия на уровне достоверности р=0,95). Также и студенты-математики больше, чем медики, в духовном плане верили в успех служебной карьеры после ее становления, а в общем плане — при ее завершении (различия на уровне достоверности ß=0, 95), т. е. получалось, что студенты-медики в своих ожиданиях по службе были более сдержаны, чем студенты-филологи (люди обычно более восторженные) и чем студенты-математики

 

112

 

(отличающиеся большей уверенностью в себе). Поэтому и результаты данного анализа представляются нам правомерными. Заметим, что в оценках будущей семейной жизни каких-либо различий у студентов разных факультетов не обнаружено.

Проведенный анализ выявил и некоторое влияние успеваемости студентов на их оценки своего будущего. Так, в служебной карьере больших успехов в духовном плане ждали отличники по сравнению с троечниками (различия на уровне достоверности ß=0,95). В материальном же плане больше рассчитывали на успех в служебной карьере среднеуспевающие студенты по сравнению с отличниками (различие на уровне достоверности ß=0,95). Эти результаты представляются нам также правомерными: отличники — люди более интеллектуальные, скорее ориентированы на духовный аспект будущей карьеры и больше верят в него, а среднеуспевающие студенты — большие прагматики и их ожидания были больше связаны с материальным аспектом будущей службы. В оценках будущей семейной жизни и здесь каких-либо различий в связи с успеваемостью студентов не обнаружено.

В плане влияния происхождения студентов на их отношение к будущему обнаружено лишь одно достоверное различие, которое касалось будущей семейной жизни. Студенты, вышедшие из семей специалистов (врачей, педагогов, инженеров и т. п.), ожидают больших успехов в духовном плане от будущей семьи после ее становления по сравнению с детьми служащих (различие на уровне достоверности ß=0,95). Этот результат представляется нам правомерным — люди из более образованных семей больше ориентированы на духовный аспект благополучия будущей семьи.

Завершая обсуждение основных результатов проведенного исследования, можно заключить, что они хорошо согласуются со сложившимися в обществе условиями и представлениями по обсуждаемым вопросам, поэтому их можно расценивать как свидетельство валидности предложенного подхода и вытекающего из него метода оценки отношения людей к волнующим их событиям. Заметим, что используемый в настоящем исследовании метод лег в основу разработанной нами программы машинной поддержки лица, принимающего решение, а результаты ее применения оказались достаточно валидными [7], [8]. Конечно, проверить валидность подхода было бы лучше путем сопоставления полученных посредством его результатов с результатами другого, зарекомендовавшего себя достаточно достоверным, подхода. Однако другой подход, позволяющий оценивать отношение людей к волнующим их событиям с учетом их осознанных и бессознательных побуждений, нам просто неизвестен. Поэтому при оценке валидности нашего подхода нам оставалось довольствоваться совпадением полученных с его помощью результатов с практикой.

 

1. Анохин П. K. Эмоции // Большая медицинская энциклопедия. М., 1964. Т. 35. С. 236 — 243.

2. Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1965.

3. Заде Л. А. Основы подхода к анализу сложных систем и процессов принятия решения // Математика сегодня. 1974. №7. С. 5 — 48.

4. Изард К. Е. Эмоции человека. М. . 1980.

5. Котик М. А. Психология и безопасность. III изд. Таллинн, 1989.

6. Котик М. А. Новый метод оценки отношения людей к волнующим их событиям // Вопр. психол. 1994. №1. С. 97 — 104.

7. Котик М. А., Емельянов А. М. Экспресс-метод оценки предпочтений при принятии решений // Уч. зап. Тарт. ун-та. Тр. по психологии. Вып. 753. 1986. С. 140 — 160.

8. Котик М. А., Емельянов А. М. Эмоции как показатель субъективных предпочтений при принятии решения // Психол. журн. 1992. Т. 13. №1. С. 118 — 125.

9. Ларичев О. И. Наука и искусство принятия решения. М., 1979.

10. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

11. Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981.

12. Фресс П. Эмоции. Экспериментальная психология. М., 1975. Вып. 5. С. 111 — 195.

13. Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. В 2 т. Т. 1. М., 1986.

 

Поступила в редакцию 14. IX 1994 г.