140
ДЕТИ И ШКОЛА В
ЭПОХУ ИЗОБИЛИЯ
В течение последних 20 лет
мы оказались перед рядом проблем, связанных с развитием детей и молодежи. В
начале 70-х гг. Общегосударственная лига педагогических исследований Японии представила
исследовательский доклад, согласно которому почти 80 % всех опрошенных
преподавателей ответили, что число учеников начальных общеобразовательных школ,
которые в силу своих способностей не в состоянии учиться дальше, превысило
половину. Этот доклад стал поводом для изучения социальных аспектов способности
детей к обучению. В нем было отмечено, что в настоящее время происходит
разрушение жизненных навыков, приобретаемых детьми в ходе их жизни естественным образом — дети уже
не могут заточить карандаш перочинным ножом, неправильно держат палочки для
еды, не могут хорошо отжать мокрую тряпку и т. д. Распространение близорукости
и кариеса зубов приводит, с точки зрения физического здоровья, ко всевозможным
дефектам, а снижение двигательной способности — к нарушениям функций тела. В
80-е гг. серьезной проблемой стало широкое распространение у детей «взрослых»
болезней и аллергических заболеваний.
Среди указанных в докладе
дефектов развития детей и подростков нас особенно поразил резкий рост
количества
141
плохих поступков и случаев насилия в школах. В мае
1980 г. случай насилия имел место на территории средней общеобразовательной
школы Токио. Здесь, впервые в Японии, в инцидент вынуждена была вмешаться
полиция. В ноябре этого же года юноша, не поступивший в университет, убил своих
родителей металлической палкой. В 1983 г. в префектуре Канагава группа учеников
средней общеобразовательной школы убила бродягу.
Приходится констатировать,
что в наше время агрессивность, которая формируется в детях и молодых людях,
проявляется в форме откровенного насилия. Когда в семьях, районах и, в первую
очередь, а школах начались активные выступления против грубого насилия в
поведении детей и молодежи и когда к этому протесту подключилось общественное
мнение, вначале показалось, что эта агрессивность стихла. Однако в разных
районах Токио произошли случаи издевательства над детьми, которые закончились
самоубийством жертв насилия.
Все изученные нами факты
были собраны в книге «Случаи издевательства и самоубийства в средних
общеобразовательных школах». Очевидно, что школа должна быть чувствительной к
детской реальности и, встав на сторону ребенка, в случае необходимости, могла
бы предотвращать подобные инциденты. Детей же, подвергавшихся истязаниям,
повлиявшим на их жизнь, школа должна кропотливо воспитывать и уделять им много
внимания.
В человеческих отношениях у
детей почти всегда присутствует болезненная реакция на другого человека. Это
еще одна особенность нашего времени, которая начинает приобретать
патологический характер.
Специфическим признаком
издевательств и агрессивного насилия на территории школ является то, что
причинно-следственные связи между объектом и субъектом агрессии почти незаметны
внешне. Это тесно связано с тем, что неуверенность и подавленность ребенка,
находящегося под воздействием агрессивных отношений, усиливают анонимный
характер этих связей.
В связи с появлением случаев
издевательств возникают и социальные проблемы, например непосещение школы или
частый отказ от ее посещения. Согласно исследованию, проведенному министерством
просвещения Японии, помимо более чем 47 тысяч детей, не посещающих или
отказывающихся посещать школу по этой причине, среди продолжающих учиться
школьников начальных и средних общеобразовательных школ от издевательств
страдает в 5—10 раз большее число детей. Если же ребенок перестает посещать
школу, то его агрессивность, направленная до этого времени на других,
обращается на него самого, а в том случае, когда она не может реализоваться,
происходит ее трансформация в какую-либо патологию.
Сегодня мы столкнулись с
новой формой огрубения детей и подростков. Убийства, совершаемые детьми в
разных районах Токио, привели в шоковое состояние не только родителей и
учителей, но и всю нацию. Быть может, причина этого шока, который я буду анализировать
далее, не столько в несоответствии между незначительностью причины убийства и
жестокостью способа, которым оно было осуществлено, а в том, что душевная
панорама подростков, представшая перед взорами людей, оставляла впечатление, во
многом схожее с впечатлением от большинства современных людей.
Согласно отчету департамента
полиции «Краткое описание правонарушений, совершенных подростками» (1990 г.),
частота появления случаев насилия стала неуклонно нарастать. По сравнению с
предыдущим годом случаи насилия выросли на 15,2 % в средней школе и на 42,3 % в
высшей общеобразовательной школе.
По словам некоторых учителей
средних общеобразовательных школ, нынешнее насилие в школе, если сравнить с
периодом десятилетней давности, в большинстве случаев возникает совершенно
внезапно. При этом исходит оно от тех школьников, от которых его труднее всего
было ожидать. Характер
142
этого нового по качеству насилия, которое неизвестно
когда и как может вспыхнуть, отличается от характера прежнего насилия следующим.
Во-первых, проблемное
поведение детей и подростков и инциденты стали возникать и вне рамок школы.
Если школьное насилие, издевательства, отказ от посещения школы возникали в
рамках школы, то в последние годы инциденты с подростками стали возникать и за
ее пределами. Это указывает на то, что многие подростки, будучи оторванными от
школы, начинают вести обычную для них жизнь.
Во-вторых, шокирующие
инциденты, в которых были замешаны дети, иногда заканчивались убийствами,
мотивы которых являлись не очевидными. Убийства всегда носили импульсивный и
субъективный характер.
Третьей особенностью этих
преступлений является жестокость, которую почти невозможно понять. Одинаковой
чертой в них является то, что незадолго до трагических событий семьи, дети из
которых совершали преступление, испытывали определенные затруднения. Но видеть
причину совершения насилия только в этом неправильно. Следует отметить, что
недавние инциденты отличаются тем, что в них все отчетливее проявляется стремление
получить удовольствие, добиться только удовлетворения своего сильного желания.
Надо обратить внимание на
то, что подростки, совершившие дурные поступки и уголовные преступления, не
отличаются от подростков, не вызывающих проблем, с точки зрения сознания и
ценностей. Например, уровень удовлетворенности жизнью в семье в группе
подростков, совершивших дурные поступки, составил 34,8%; уровень частичной
удовлетворенности составил 25,2% (суммарно — 60%). В группе обычных подростков
эти показатели равны, соответственно — 26,5 и 32,9% (суммарно — 59,4%), т. е.
среди обычных подростков уровень удовлетворенности жизнью в семье скорее ниже.
Относительно фактора самосознания картина такова: считают свой характер плохим
в группе обычных подростков-мальчиков 73,4, подростков-девочек — 87,4%; в
группе же правонарушителей-мальчиков — 71,2, девочек — 86,4%. Нельзя закончить
рассмотрение этого вопроса, сказав лишь, что дети из группы
подростков-правонарушителей отличаются слабым самоанализом. С точки зрения
жизненных ценностей, на вопрос о том, можно ли, в зависимости от ситуации,
прибегнуть к грубой силе, в группе подростков-правонарушителей 60,6% детей
ответили согласием, а в группе обычных детей положительно ответили 57%. Разница
составила всего 3%. Во внешней среде, окружающей детей с проблемным поведением
и детей, совершивших дурной поступок, особых различий, в основном, не
наблюдается. Можно сказать, что у любого из обследованных детей потенциально
присутствует возможность в какой-то день внезапно разрушить свою собственную
жизнь.
Сегодня вне зависимости от
того, каков возраст учеников в классе, какой это класс, какой преподаватель
работает в аудитории, все шире распространяется тенденция распада дисциплины в
классе и невозможности вести преподавание. Это явление требует пересмотра концепции
школы в целом, а также стиля работы преподавателей.
Преподаватель токийской школы
А. Сайдзё указал на следующие явления, характерные для учеников старших классов
начальной общеобразовательной школы. На уроках бросается в глаза то, что дети
либо шумят, либо постоянно переговариваются шепотом; всем классом командует
главарь небольшой группки детей; девочки объединяются в группы, внутри которых
часто возникают издевательства, раздоры, антагонизм. В классе устанавливается
неприятная атмосфера — соревноваться всем вместе в каком-либо деле становится
невозможным. Распространяется дурное поведение — насилие, кражи, курение,
нюхание наркоподобных веществ, непосещение школы, увлечение порнофильмами.
Из-за таких детей школа постепенно ухудшается. А. Сайдзё так описывает
непрерывно
143
«грубеющий облик школы»:
1. Дети не выполняют
указаний учителя;
2. В отсутствии порядка и
организованности дети ведут себя как кому вздумается;
3. Учебный процесс обычно не
ведется, постоянно стоит шум;
4. Беспрепятственно происходят
драки, издевательства, насилие;
5. Искренность,
справедливость, демократизм все реже встречаются в классной жизни;
6. Дети мгновенно
возбуждаются, и все наполнено ощущением бессилия.
Продолжением такой линии
огрубения являются случаи насилия в начальных школах Токио и Канагава.
Думается, что огрубение учеников старших классов начальных школ, как новое
явление 80-х гг., составит в будущем серьезную проблему. Это огрубение не
отражает только лишь процесс взросления школьников младших классов с простым
проблемным поведением — оно имеет свою специфическую причинную структуру.
Именно об этом я и хотел бы поговорить далее.
Вначале рассмотрим факт
ускорения развития тела ребенка. Если провести сравнение с данными 25- летней
давности, то видно, что развитие детей ускорилось на один год, а если
посмотреть на 50 лет назад — на два года.
Взросление же души не
успевает за физическим развитием тела, возникает разлад между переполняющей
тело энергией и общепринятыми нормами поведения. Душевная гармония в целом не
наступает, и возникает состояние неустойчивости. Развитие учеников старших
классов начальной общеобразовательной школы не попадает на продолжение линии
развития учеников третьего и четвертого классов. Это с необходимостью вытекает
из особенностей периода полового созревания. Социальное развитие детей отстает
и усиливаются инфантильные тенденции.
Японская ассоциация
телерадиовещания выпустила отчет «Мир младших школьников сейчас» (1985 г.). В
нем отмечается отставание развития в детях такой черты, как личная
независимость. Кроме того, обедняется естественный личный опыт самостоятельной
жизни дома в отсутствие взрослых. Обследование 4000 школьников средних
общеобразовательных школ показало, что 34,7% из них ни разу не готовили себе еду самостоятельно, а в целом, до
поступления в школу, готовили еду два- три раза только 63,7%; 30% детей ни разу
не жарили рыбу, и 10% детей никогда не снимали кожуру с яблока. Смысл этих
фактов заключается в том, что в семье дети пребывают в состоянии, когда они не
могут быть самостоятельными и когда с ними не обращаются достаточно
уважительно, как со взрослыми людьми. Результатом такой жизни в семье является,
как это отмечено в исследовании, нежелание становиться взрослыми (так ответили
70% учеников начальной общеобразовательной школы). Среди причин такого
нежелания на первом месте (35% опрошенных) стоит ответ: «ребенком быть
удобнее».
Еще одна причина, из-за
которой возникают трудности социального развития у учеников старших классов
начальной школы, — это то, что экзаменационные соревнования пришли и в
начальную школу, и период, когда ребенку необходимо принимать решение о выборе
дальнейшего пути, переместился из средней школы в начальную.
Таким образом, ученики
старших классов начальных общеобразовательных школ вынуждены нести на себе
бремя сразу трех проблем — внутренней неустойчивости, связанной с половым
созреванием, усиления инфантильности в тех из них, кто находится вне школьной
жизни, втягивания в водоворот состязаний в способностях, вызванного
необходимостью самостоятельно выбирать дальнейший путь. Именно здесь лежат
причины возникновения проблемного поведения у сегодняшних школьников старших
классов начальной школы. Другими словами, именно с этим тесно связаны
объективные причины, которые требуют пересмотра облика детей, занимающихся в
старших классах начальных общеобразовательных школ.
144
Два инцидента, случившиеся в
1989 г., заставили нас вновь глубоко задуматься над сегодняшним состоянием
детей и подростков. Первый случай произошел в марте 1989 г. в особняке района Тиёда
Токио — десятилетний мальчик, ученик четвертого класса начальной школы был убит
юношей, который увлекался компьютерными играми. Второй случай произошел и был
раскрыт в апреле 1989 г. в районе Агати Токио — была захвачена, а вскоре и
убита ученица высшей общеобразовательной школы. При расследовании этих дел было
выяснено много важных обстоятельств и выявлена некоторая особенность, которая
не позволяет закончить разговор об этих убийствах словами «эти дети и молодые
люди были совершенно не похожи на других». Если кратко выразить суть выявленной
черты, можно сказать, что это — «резкое огрубение детей и молодых людей».
В случае первого убийства
можно заметить, что и убитый мальчик, и убивший его молодой человек были
охвачены одинаковым чувством тоски, неуверенности и одиночества, и что
зарождение странных взаимоотношений между ними было неизбежным. Постоянное
чувство тоски, неуверенности и одиночества, испытываемое современными детьми,
приводит к возникновению внутреннего кризиса. Можно заметить, что дети пытаются
разрешить этот внутренний кризис и сохранить устойчивость путем отказа от
человеческого общения с другими людьми, а также усилением собственной
нечувствительности.
Преступление, которое
произошло в жилом районе Агати, поразило многих людей той жестокостью, с
которой было совершено. Группа подростков в возрасте от 16 до 18 лет в течение
40 дней держала в заточении и замучила до смерти ученицу женской высшей школы.
Ее мертвое тело они засунули в металлическую бочку, залили ее цементом и
спрятали на пустыре. В своем районе эти подростки создали тайную банду
«суперребят» и регулярно захватывали и насиловали женщин. Большинство этих
подростков были из тех, кто бросил учебу и слонялся без дела.
В этом преступлении особенно
удивляет то, почему родители, в доме которых содержалась захваченная девушка,
не смогли настоять, чтобы сын впустил их к себе в комнату; почему они не
отнеслись к этому более настойчиво. По-видимому, правильно будет думать, что
родители просто сняли с себя ответственность за своего ребенка. Однако семьи,
ситуация в которых складывается таким образом, что родителей не впускают в
комнату детей, отнюдь не редкое явление. Немало также семей, в которых
родителям становится совершенно безралично, чем дети занимаются в своей
комнате. Общераспространенным становится такое положение, при котором члены
семьи, проживая в одном доме, ведут обособленный образ жизни и совершенно
безразличны друг к другу.
Нечувствительность по
отношению к другим людям объясняет и еще одну черту подростков, совершивших
преступление. А именно, для преступлений, совершавшихся подростками раньше,
характерным было то, что после импульсивно совершенного убийства подросток сам
был не в состоянии сохранить самообладание и в той или иной форме открывался
другому человеку, прося у него помощи. Многочисленными были случаи, когда
подростки кончали жизнь самоубийством. В данном же случае, после того, как
жертва была убита, ее зацементировали в бочку и спрятали. В другом же случае
прошло целых три месяца, прежде чем подростки сознались и были арестованы. То,
что совершенное убийство не внесло хаоса в их внутренний мир, ни в коей мере не
указывает на твердость их воли. Думается, что в этом сказывается общая
нечувствительность к жизни человека.
Именно эта
нечувствительность по отношению к другим людям указывает на опустошенность
внутреннего мира современных детей и подростков.
Как видно из приведенных
выше случаев, большинство современных детей и подростков, пытаясь избежать
145
собственных внутренних кризисов, с одной стороны,
становятся безразличными и нечувствительными к другим людям, а с другой —
чудовищно жестокими по отношению к ним.
Современная особенность
детей и подростков состоит в том, что нечувствительность к людям возникает как
оборотная сторона внутренней тоски и одиночества и как результат влечений,
чрезмерно усиливаемых избыточностью культурной среды, окружающей их.
Изучался факт
распространения среди детей боязни взгляда другого человека и страха перед
другим человеком, и был сделан вывод, что это — «явление болезненной реакции на
другого человека, вызванной повышенной возбудимостью». Есть много детей,
которые переполнены нежностью и нуждаются в общении с другим человеком. Общение
должно предполагать взаимное доверие, тем не менее, эти дети опасаются другого человека
и постепенно приходят в состояние внутренней неустойчивости. Не в состоянии
вынести мощного давления страха и неустойчивости, они, в конце концов, решаются
установить контакт с другим человеком, и здесь возникает следующее явление: или
устанавливаются отношения одностороннего субъективного превосходства одного над
другим, или подросток совсем отказывается от мысли общаться с другим человеком
и замыкается в себе. Но если все-таки возникает потребность во
взаимоотношениях, где господствует другая сторона, это означает, что стали
появляться дети, которым удобно жить в покорном подчинении кому-то, а также
дети, которые, не выдержав одиночества, внутренне ломались, но тем не менее
нуждались в отношениях хотя бы и с плохими людьми. Разновидность патологии,
существующая в отношениях между взрослыми людьми, начинает проникать и в мир
детей.
Огрубение детей, которое
сопровождает явление разрушения классов, распространяющееся сейчас на все
начальные школы, понемногу иссушает человеческие взаимоотношения, постоянно
провоцирует возникновение ссор и применение насилия — создает «мир джунглей». В
книге «Когда дети растут» говорится, что раньше случаи насилия в стенах средней
школы не сопровождались стремлением к настойчивому самоутверждению;
господствовал скорее вялый, без впечатлений стиль жизни. Мы уже знаем, что
разрушение классов постепенно охватывает и младшие классы. Вместе с тем
необходимо проанализировать и то обстоятельство, что нечувствительность
современных детей к другим людям — это не только результат деформации в
определенном возрасте характера подростка, но прежде всего результат воспитания
ребенка в обстановке, не насыщенной общением с другими людьми.
С. Тэраути в книге «Кризис
чувствительности» вводит понятие «жизненного сострадания», которое поясняет
так. «Жизненное сострадание в детском возрасте это состояние, когда сам
становишься попеременно то звучащим передатчиком, то приемником, тонко
чувствующим звучание партнера, расширяет и углубляет мир, в котором может
проявиться сострадание к другим. Тогда оно позволяет ощущать кожей и улавливать
взглядом взаимное звучание душ и совершенствовать ощущение близости к состоянию
партнера. Это становится тем материалом, из которого формируются будущие
сочувствие и доброта».
С. Тэраути говорит и о том,
что «жизненное сострадание» синтезирует в себе все детские чувства, которые
сегодня находятся в критическом состоянии.
Проводилось исследование,
которое заключалось в том, что для детей детского сада отбирались пять видов
овощей (редька, огурец, морковь, яблоко, апельсин), которые они обычно
употребляют в пищу. Предметы помещаются в полотняный мешок, чтобы дети не
смогли увидеть их. Детям дают ощупать предмет руками (осязание) и, закрыв глаза
повязкой до самого подбородка, понюхать (обоняние) и попробовать (вкус) их.
После этого дети должны назвать исследованный предмет.
146
В результате проведения
эксперимента оказалось, что процент правильных ответов составил: по вкусу —
около 90% для фруктов и около 60% для овощей; по осязанию — 70 и 50
соответственно; по обонянию — почти 60 и 30. Определить запах редьки оказалось
труднее всего — правильные ответы здесь составили лишь 20%.
Если реакция пяти чувств,
обращенных во внешний мир, притуплена или замедлена, то интерес и любопытство к
внешним объектам ослабевают, и если реакция на грубую агрессию еще имеет место,
то на умеренную и слабую агрессию реакция будет отсутствовать. Кроме того, если
пять чувств, ориентированных на внешний мир, ослабевают, то ослабевает и
чувствительность. Умение быть доброжелательным по отношению к внешним объектам
и умение контролировать проявления грубости по незначительным поводам и в
поведении, чтобы не нарушать хорошей атмосферы, также остаются в зачаточном
состоянии.
Тенденция к ослаблению пяти
чувств и притуплению чувствительности возникает из-за изменения облика культуры
воспитания детей и их личного жизненного опыта. Хотя воспитание детей в более
благоприятной обстановке является нашей общей целью, в итоге получается, что
дети растут, не зная ощущений жары, холода, голода;
даже наоборот — общераспространенной
становится ситуация, когда в течение всего дня они вынуждены слушать звуки
искусственного происхождения, когда постоянно нарушаются их жизненные ритмы.
«Нечувствительность по
отношению к людям» характерна не только для детей и молодых людей. В
современном обществе сами процессы труда, потребления, жизнедеятельности со
всех сторон «атакуют человеческую чувствительность» и деформируют ее.
Производство и потребление заменяют отношения человека с человеком на отношения
вещи с вещью. Благодаря превращению этого последнего отношения в новый символ —
деньги, становится трудно уловить чувства, обращенные к человеческому в людях.
Таким образом, ориентация
общества на производство и потребление ослабляет чувства человека. Избыточное
материальное потребление гипертрофирует желания людей. На этом фоне действуют
еще и факторы, искусственно стимулирующие эти желания количественно и
качественно. В результате материальные желания начинают скорее унифицироваться,
чем различаться. Человеческие чувства, будь это вкус или зрение, также
становятся объектом управления через потребление соответствующих товаров. Из-за
усиления атаки на чувства человека, способность чувствовать ослабевает, а
иногда и пропадает вовсе.
Одним из условий, которые
формируют в современных детях и молодых людях извращенные побуждения, является
внутренняя неуравновешенность. Поскольку они постоянно находятся под
воздействием самых разных систем, которые сами по себе не обладают качеством
реальности, но постоянно провоцируют их на соперничество, происходит накопление
внутренней неустойчивости. Эта накопленная неустойчивость всегда держит детей и
молодых людей в состоянии страха. Ощущение, которое дети, отказывающиеся
посещать школу, выражают словами «боюсь школы», несет в себе страх подвергнуться
прямому физическому насилию или наказанию. Помимо этого, оно является
проявлением неустойчивости, накопленной, как правило, за годы школьной жизни.
Личный опыт присутствия этой неустойчивости и страха формирует внутренние
условия, которые способствуют возникновению извращенных побуждений.
Современное японское
общество называют «обществом с высоким уровнем информационности». Это связано с
тем, что сама трудовая деятельность людей и их жизнь вышла на тот уровень, где
она не мыслится без наличия информационных технических средств. Диалоги между
компьютерами начинают заменять диалоги непосредственно между людьми; в домах,
переполненных
147
информационной техникой, перестает звучать
человеческий разговор. Все пропитывается одиночеством. В высокоинформационном обществе
формы отношения человека с человеком понемногу становятся неприятными,
напоминающими «поведение роботов; а люди — не начинают ли они походить на
человекообразных роботов или на людей с симптомами роботов»1 .
«То, что машины решают судьбу
людей, со всей очевидностью превращается в серьезную проблему. Однако есть
проблема, еще более важная, приносящая зло незаметно. Это — утеря человечности.
Если человечность превращается в жестокость, человек, в итоге, превращается в
живой труп. Когда доходит до этого, человек становится лишь исполнителем,
который произносит бессмысленные, написанные другими слова. Он начинает
существовать, не имея, помимо заранее запрограммированных чувств, ни
сочувствия, ни сострадания к другим людям. Людей, находящихся в таком
состоянии, называют людьми с синдромом робота» (там же, с. 5). Л. Яблонский
говорит о том, что в обществе, которое развивается в направлении формирования
людей с синдромом робота, возникает насилие, достигающее степени аномальности.
С. Одзэки в статье
«Компьютеры и люди», касаясь того, что использование компьютеров в школе
приводит к дегенерации языкового общения, указывает на следующее. «Самая
страшная вещь заключается в том, что компьютер начинает заменять реальные
взаимозависимые человеческие связи. Самораскрытие жизни в таком одиночестве,
конечно, может при достаточном внутреннем богатстве, дать «чувство
удовлетворения». Однако в этом случае отсутствует чувство удовлетворения,
вызываемое человеческой речью, в которой употребляются слова... Этот факт мы
называем потерей одной, очень существенной стороны человеческой натуры».
А не превращается ли в
иллюзию и сама наша жизнь в высокоинформационном обществе, почти ничем не
нарушаемая? Ведь в ней происходит самое страшное — утеря человечности.
Поступила в редакцию 26.V 1994 г.