44

 

ПСИХОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

 

ПОДРОСТОК-НАРКОМАН И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ

 

В.В. ГУЛЬДАН, О.Л. РОМАНОВА, О.К. СИДЕНКО

 

Существуют различные точки зрения на роль преморбидных личностных свойств и социально-психологических факторов в формировании аддиктивного поведения1 в подростковом возрасте. Одни авторы придерживаются концепции личностной и даже психопатологической предрасположенности к наркомании, другие считают более реалистичным представление о том, что аддиктивное поведение является суммарным негативным феноменом групповой активности подростков, обладающих различными личностными нарушениями [4] - [6], [12], [13].

 Очевидно, что про- или асоциальное поведение подростка определяется не только и не столько его темпераментом, характером, интеллектом, сколько социальным пространством, в которое он включен. Под социальным пространством мы понимаем совокупность представленных в сознании субъекта малых групп, обладающих положительной или отрицательной валентностью и сколько-нибудь влияющих на мотивацию его поведения через систему оценок и ценностей. Следует заметить, что в подростковом возрасте мотивация поведения, определяемая включенностью в группу, является особенно существенной [8], [15].

Первые пробы наркотиков и более или менее систематическое их употребление, как правило, связаны с активностью подростковой неформальной группы. Интерес наркологов к группе, в которой происходит приобщение к употреблению наркотиков, будь то стихийная группа подростков-делинквентов, наркотизирующихся попутно с совершением иных асоциальных действий, или собственно наркоманов, сосредоточивается на внутригрупповых процессах. Описаны композиция и структура группы наркоманов, ее нормы и санкции, динамика и феномены [12], [13].

Между тем поступательный процесс приобщения подростка к наркотикам предполагает наличие ряда этапов. Как минимум это: выпадение из просоциальных групп социализации [3], [9], участие в криминальных или делинквентных группах [17], [18] и, наконец, участие в группе, ведущей деятельностью которой является употребление наркотиков [11], [12], [17]. Перечисленными этапами обеспечивается движение подростка с аддиктивным поведением сквозь различные социальные структуры — путь от здоровья через социальное неблагополучие к социальной болезни.

Кроме того, удовлетворительное объяснение внутригрупповых закономерностей затруднено без обращения к внешнегрупповым аспектам жизнедеятельности групп. Известно, что те из них, которые, как и группа подростков-наркоманов, существуют в относительной изоляции и являются аутсайдерами, постоянно испытывают неуспех или имеют низкий социальный статус, вынужденно обладают жесткой статусно-позиционной структурой, авторитарным лидером и специфическими нормами и санкциями [2].

С целью изучения социально-психологических закономерностей группы подростков-наркоманов в аспекте ее взаимодействия с социальным окружением

 

45

 

или, иначе, социального пространства подростков-наркоманов было предпринято настоящее исследование.

В нем приняли участие 27 подростков 15 — 17 лет обоего пола, находившихся на стационарном лечении с диагнозами опийной и эфедриновой наркомании (основная группа). Были обследованы также 33 учащихся выпускного класса средней школы, не замеченных в употреблении наркотиков (контрольная группа).

Исследование социального пространства подростков-наркоманов включало два этапа. Предполагалось на первом из них выявить структурные особенности социального пространства подростков-наркоманов, а на втором — показать, каким образом взаимосвязаны структура социального пространства и личностные и поведенческие черты подростка-наркомана.

Конкретные задачи первого этапа работы заключались в: 1) оценке психологического расстояния между подростком-наркоманом  и  различными группами, образующими его социальное пространство (семья, класс, друзья, приятели-наркоманы); 2) установлении степени идентификации с каждой из этих групп.

Для решения первой из поставленных задач была использована модифицированная методика исследования социального расстояния субъекта от значимых других [17]. Модификация заключалась в том, что испытуемый графически изображал расстояние между собой и различными группами в виде точек на отрезках прямой. В процессе анализа результатов подсчитывалось расстояние, на котором находились от испытуемого различные образующие его социальное пространство группы. В суммарном виде расстояния отражали субъективную дистанцию между совокупным субъектом и группами социального пространства. Предполагалось, что если фиксируемое расстояние от совокупного субъекта до каждой отдельной группы меньше среднего, то она субъективно близка испытуемым.

В контрольной группе испытуемые ближе находились к друзьям, чем к семье, что характерно для подросткового возраста [8]. Наибольшее расстояние оказалось между здоровыми подростками и школьным классом. В основной группе самое близкое расстояние обнаружилось между подростками-наркоманами и их приятелями-наркоманами. Затем по степени близости располагались семья, друзья и школьный класс.

Полученные факты отражают структурные изменения в социальном пространстве подростков-наркоманов. Появление в нем особой группы — группы приятелей-наркоманов — меняет субъективные отношения близости с просоциальными элементами типичного для подростков социального пространства. В свою очередь, деструкция возрастных социальных связей у подростков-наркоманов отражается в особенностях идентификации.

Для изучения социальной идентификации подростков-наркоманов с различными группами была использована модификация методики “Круги отношений”, позволяющая выявить степень включенности субъекта в “мы”, образованное со значимыми другими [10], [19]. Модификация состояла в том, что испытуемым вместо себя и значимых других предлагалось изобразить себя и рассматриваемые группы социального пространства. Критериями оценки данных служили следующие положения кругов: вместе (круги совпадают или пересекаются), рядом (круги пересекаются в одной точке) и порознь (круги не имеют общих точек). В качестве показателей социальной идентификации подростков с группой служили первые два варианта расположения кругов.

В контрольной группе идентификация с семьей наблюдалась в 84 % случаев, а в основной — в 58 %; с друзьями — в 94 и 45 %; с классом — 61 и 45 % соответственно. Кроме того, у больных подростков наблюдалась идентификация с приятелями-наркоманами в  64 % случаев.

Можно думать, что у подростков-наркоманов наблюдается общее снижение социальной идентификации с

 

46

 

базовыми просоциальными группами социального пространства, а часть из них идентифицируется с асоциальной группой приятелей-наркоманов.

Полученные данные одновременно отражают драматизм и неоднозначность положения подростков с аддиктивным поведением в обществе. В поисках группы, которая не отвергала бы их, они примыкают к наркоманам и как следствие — приобщаются к употреблению наркотиков и заболевают [20], [21]. Однако их социальная идентификация и с этой группой не является абсолютной, что коррелирует с описанным в литературе положением наркоманов в социокультурной среде, при котором они находятся как бы между просоциальным и антисоциальным культурными слоями [18]. Известно также, что параллельно с взрослением и развитием заболевания происходит нарастающая дискредитация наркоманов в глазах подростков. Несмотря на то что неформальные межличностные контакты устанавливаются ими преимущественно с партнерами по наркотизации, а также несмотря на относительную стабильность группы наркоманов, ее члены, как правило, тяготятся своим положением и предпринимают малоуспешные попытки выйти из нее и наркотизировать в одиночку или в другой группе [17].

Становление групповой принадлежности вызывает изменения в самовосприятии личности [1] и в не всегда осознаваемых, неформальных социальных ожиданиях, упорядочивающих взаимоотношения в группе [16]. Поэтому задачами второго этапа работы явились: 1) изучение изменений в субъективном восприятии влияний групп на собственную личность у подростка-наркомана; 2) изучение ожиданий и каузальной атрибуции больными подростками различных групп.

Для изучения субъективной оценки подростками-наркоманами влияния приятелей-наркоманов на собственную личность использовалась методика [19], позволяющая определять степень и характер влияния людей друг на друга. Процедура эксперимента включала выделение испытуемым десяти наиболее характерных для него личностных черт из списка, заимствованного в [14], а затем оценку этих черт по эмоциональной привлекательности (положительные, отрицательные) и того, как влияют на отдельные конкретные черты различные группы: усиливают, не влияют, ослабляют.

Анализ экспериментального материала учитывал частотность личностных черт, интенсивность и направление влияния групп на личность подростка. Интенсивность вычислялась при делении суммы всех отмеченных влияний на максимально возможное их число. Влияние группы на подростков считалось положительным в том случае, когда она усиливала положительные и ослабляла негативные черты, а отрицательным — когда ослаблялись положительные и усиливались отрицательные черты.

В контрольной группе наиболее часто встречающимися чертами были доброта, восприимчивость, естественность. Их отметили у себя 60 — 80 % опрошенных. Примерно половина здоровых подростков приписали себе ум и независимость. Негативные черты, как, например, агрессивность, в списках личностных черт этой группы встречались редко.

В основной группе первые два места по частоте упоминаний заняли восприимчивость и доброта. 83 % испытуемых считали себя независимыми, 70 % — агрессивными и только 8 % — умными. Полученная самооценка иллюстрирует чрезмерную реакцию эмансипации подростков с аддиктивным поведением [5], [11] и стремление компенсировать неудовлетворенность в престиже асоциальным путем [3], [7].

Подсчет интенсивности влияния различных групп на подростков показал, что на испытуемых контрольной группы сильнее всего влияют друзья и семья. По интенсивности влияния на подростков-наркоманов рассматриваемые группы расположились в следующем порядке: приятели-наркоманы, друзья, семья, класс. Так что по субъективной оценке влияния на личностные качества приятели-наркоманы заняли лидирующую позицию.

Что касается характера влияния всех

 

47

 

трех групп (друзья, семья, класс) на здоровых подростков, то оно воспринимается ими как равноценное и преимущественно положительное. Иная картина соотношения оценок различных влияний у подростков основной группы. В большинстве случаев они считали, что влияние семьи на их характер отрицательное, а друзей — положительное. Отрицательное влияние приписывалось также школьному классу. С точки зрения больных подростков, приятели-наркоманы оказывают исключительное влияние на их личность. Вместе с тем они не смогли однозначно определить его направление и представляли это влияние как баланс положительных и отрицательных моментов. В целом факты отражают сложное взаимодействие формирующейся личности подростка-наркомана и окружающей его неблагоприятной социальной среды.

Для изучения экспектаций и каузальной атрибуции различных социальных групп по отношению к подростку-наркоману была сконструирована проективная методика. Она состояла из краткого описания четырех конфликтных для персонажа-наркомана ситуаций взаимодействия с группой. Содержание ситуаций сводилось к следующему: 1) о пристрастии к наркотикам стало известно друзьям; 2) одноклассники узнали, что подросток употребляет наркотики; 3) подросток, злоупотребляющий наркотиками, попадает в наркологическую больницу; 4) передозировка наркотика создает угрозу жизни подростка. Каждая ситуация отвечала типичному поводу взаимодействия подростка-наркомана с различными группами: друзьями, одноклассниками, родителями, приятелями-наркоманами. После описания ситуации в тексте методики приводилось желательное (помощь) и нежелательное (отвержение) поведение группы по отношению к подростку-наркоману, а затем три вида мотивов каждого из двух вариантов поведения группы. Мотивы или причины, приведенные для объяснения поведения группы, включали внешние, не зависящие ни от подростка, ни от группы, обстоятельства; особенности внутригрупповых отношений; отношение членов группы к подростку-наркоману. Испытуемым предлагалось ознакомиться с каждой ситуацией, выбрать наиболее вероятный, по их мнению, вариант поведения группы и соответствующий ему объяснительный мотив.

Изучение экспектаций поведения различных групп по отношению к подростку-наркоману показало, что от всех социальных групп больные ожидают преимущественно помощи. Так, помогающее поведение семьи предполагали 75 % опрошенных, класса — 67 %, друзей — 91 %, приятелей-наркоманов — 92 %. По-видимому, максимальная поддержка проецируется на друзей и приятелей-наркоманов, а отвержение в опыте больных чаще наблюдается со стороны родителей и просоциальных классных групп.

Каузальная атрибуция помогающего поведения семьи связывается с положительным отношением к подростку, класса — с благоприятной внутригрупповой динамикой, а друзей и приятелей-наркоманов — с тем и другим вместе. Атрибуция отвергающего поведения семьи и приятелей-наркоманов ассоциируется у испытуемых с объективными, не зависящими от обеих взаимодействующих сторон, обстоятельствами. Отвержение больного подростка классом и друзьями объясняется особенностями внутригруппового взаимодействия.

Представленный в проективных ситуациях сплав социальных стереотипов взаимодействия наркоманов и различных групп, личного опыта подростков и их фрустрированной потребности в помощи от окружающих нашел свое выражение в ожидании позитивного поведения любых групп по отношению к больному. Особое место среди них занимает группа приятелей-наркоманов, от которой ждут помощи, как от самых близких друзей, родителей. Каузальная атрибуция также подчеркивает особый характер взаимоотношений подростков и их приятелей-наркоманов. Позитивное взаимодействие объясняется дружескими взаимоотношениями внутри группы. Отвергающее поведение этой группы в тех редких случаях, когда оно признается возможным,

 

48

 

оправдывается  (наравне с родителями!) внешними, объективными, не связанными с отношениями между членами группы или с самим персонажем, обстоятельствами. Так что выявленные закономерности позволяют видеть отражение в процессе каузальной атрибуции феномена внутригруппового фаворитизма.

Подводя итоги исследованиям социального пространства подростков-наркоманов, следует сказать, что появление в их окружении приятелей-наркоманов, факт минимальной психологической дистанции между ними ведут к изменению характерной для этого возраста структуры социальных связей. Занимая особое положение, группа приятелей-наркоманов через механизм идентификации-отчуждения способствует присвоению подростками ценностей наркоманической субкультуры, меняя тем самым генеральное направление социализации.

 

1. Авдуевская Е. П. Принадлежность к группе и самовосприятие личности // Вопр. психол. 1990. № 3. С. 144 — 150.

2. Агеев В. С. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М., 1990.

3. Беличева С. А. Этот опасный возраст. М., 1982.

4. Битенский В. С. и др. Наркомании у подростков. Киев, 1989.

5. Кондрашенко В. Т. Девиантное поведение у подростков. Минск, 1988.

6. Коломеец А. А. Об этиологических факторах наркомании // Вопросы наркологии. 1989. № 1. С. 34 — 37.

7. Коломинский Я. Л. Возрастная и педагогическая социальная психология в свете проблем воспитания // Прикладные проблемы социальной психологии / Отв. ред. Е. В. Шорохова, В. П. Левкович. М., 1983. С. 255 — 270.

8. Кон И. С. Психология ранней юности. М., 1989.

9. Криминологи о неформальных молодежных объединениях / Отв. ред. И. И. Карпец. М., 1990.

10. Кроник А. А., Кроник Е. А. В главных ролях: вы, мы, он, ты, я. М., 1989.

11. Личко А. Е. Подростковая психиатрия. М., 1985.

12. Личко А. Е., Битенский В. С. Подростковая наркология. Л., 1991.

13. Лукачер Г. Я., Макшанцева Н. В. Особенности формирования наркомании и токсикоманий у подростков // Журн. невропатологии и психиатрии. 1988. Вып. 9. С. 43 — 47.

14. Методы исследования межличностного восприятия / Под ред.  Г. М. Андреевой, В. С. Агеева. М., 1984.

15. Полонский И. С. Внешкольное общение как фактор формирования личности подростков и юношей // Прикладные проблемы социальной психологии / Отв. ред. Е. В. Шорохова, В. П. Левкович. М., 1983. С. 52 — 68.

16. Психология: Словарь / Под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. М., 1990.

17. Сирота Н. А. Клинико-психологические критерии ранней диагностики наркомании в подростково-юношеском возрасте: Канд. дис. Фрунзе, 1990.

18. Социология преступности / Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1966.

19. Хорошилова Е. А. Феномен субъективной значимости другого человека: Канд. дис. М., 1984.

20. Lopez J. М. 0., Redondo L. M., Martin A. L. Influence of family and peer group on use of drugs by adolescents // Int. J. Addiсt. 1989. V. 24. N 11. Р. 1065 — 1082.

21. Smith М. В., Canter W. A., Robin A. L. A pathanalysis of an adolescent drinking behavior model derived from problem behavior theory // J. Stud. Alcohol. 1989. V. 59. N 2. Р. 128 — 142.

 

Поступила в редакцию 21.I 1992 г.