Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

54

 

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

 

БОЛЬШЕВИЗМ И ПСИХОЛОГИЯ

 

О. К. ТИХОМИРОВ

 

Москва

 

Рассел Б. Практика и теория большевизма. М.: Наука, 1991. 128 с.

 

Сегодня перед многими нашими психологами встала трудная и ответственная задача переосмысливания роли господствовавшей в нашей стране идеологии и порождавшейся ею практики в развитии и самом существовании психологической науки. Книга выдающегося ученого и общественного деятеля Б. Рассела, впервые изданная на русском языке, является не только ценным историческим документом. Для специалистов-психологов она полезна еще и тем, что стимулирует их размышления о развитии психологии в нашей стране. Происходит это потому, что многие положения в книге противоположны постулатам отечественной психологической науки. Причем следует отметить, что автор сформулировал эти положения еще в 1920 г. Последнее обстоятельство позволяет понять, что было проигнорировано в ходе развития теоретической психологии в нашей стране.

В отличие от представлений о том, что марксистско-ленинская философия — методологическая основа научной психологии» (см., например: Общая психология. М.: Просвещение, 1986, с. 30), Б. Рассел утверждает, что для всей марксистской тенденции характерно «пренебрежение к психологизму»; это проявляется в игнорировании или ограниченной трактовке психических феноменов. Сам К. Маркс, по мнению автора книги, «унаследовал рационалистическую психологию от экономистов XVIII века», которая к моменту написания рецензируемой книги уже сменилась психологией, утверждавшей, что сам разум «погружен в океан безумия».

Ограниченность марксистской трактовки человека и его психики особенно проявляется в представлениях о мотивах человеческих действий. По мнению автора книги, К. Маркс преувеличил роль экономических мотивов поведения человека («накопительство», «самообогащение», «страсть к наживе», «увеличение доли потребления») и недооценил роль внеэкономических («тщеславие», «соперничество», «удовлетворение своей гордыни и чувства собственного достоинства», «жажда власти»).

Учитывая важность мотива власти, Б. Рассел рассматривает такие формы его реализации, как «концентрация власти», «неравенство власти», «уравнение во власти». Б. Рассел считает незначительным и неустойчивым достижением уравнение в богатстве без уравнения во власти. В книге даются важные характеристики ряда других мотивов: мотива трудовой деятельности (террор как замена вознаграждения), мотива аскетизма (он же порождает безжалостность), мотива в условиях «суровой жизни» (жажда наслаждения и покоя больше всех других благ, вместе взятых).

Существенный интерес представляет описание «большевистского образа мышления». Еще недавно оно трактовалось у нас как образец научности («научный коммунизм», «научный социализм», «подлинно научное мировоззрение»); Б. Рассел, наоборот, считает его основной чертой «догматическое верование» Автор называет большевизм религией со своими догмами и священными писаниями («Евангелие от Маркса»). Догматическое верование лежит в основе фанатизма, являющегося камуфляжем жестокости. Дается характеристика возникновения этой новой религии: настроения разочарования и отчаяния перерастают в потребность новой религии.

Альтернативой догматическим верованиям является научное мировоззрение, для которого характерен «конструктивный и плодотворный скептицизм», базирование на «опыте и постепенности», построение на базе доказательств «за», а не «против». Принимающие большевизм, по мнению Б. Рассела, становятся невосприимчивыми к доказательствам науки и совершают «интеллектуальное самоубийство».

Большевистский образ мышления характеризуется также «догматизмом ненависти», «верой, что человеческую природу можно полностью преобразовать с помощью насилия». В принципах большевизма «больше желания разрушить зло, чем создать новое добро». Страсть к разрушению вдохновлялась ненавистью, которая не может быть конструктивной. Выделяются психологические последствия насилия и пренебрежения законностью: создание привычек к деспотизму, высвобождение «низменных инстинктов и эгоизма», запрет на свободомыслие.

При характеристике личности вместо ставшего ритуальным повторения формулы о сущности человека как совокупности (ансамбле) общественных отношений читатель найдет утверждение, что «принесение человека в жертву организационным механизмам является основным злом современного мира» (с. 91), что это зло при большевизме достигло больших размеров, чем при капитализме. Свобода, свободный дух рассматриваются автором как высшие ценности: «где нет свободы, интеллект гибнет», «свободный интеллект является двигателем прогресса». Нужно стремиться к свободе от ненависти, насилия и угнетения. Альтернативой большевизму является не капитализм, а «свободный дух человека». Сам же большевизм критикуется за то, что порождает рабство, «еще более изощренное, чем капитализм»: средний рабочий «чувствует себя рабом правительства и не имеет того ощущения, что он освободился от тирании» (с. 56). Интересны мысли Б. Рассела о психологической готовности личности простых людей к совершению социальных революций, которая включает взгляды, чувства, характер, мировоззрение.

Многие положения книги Б. Рассела, безусловно, вызовут неоднозначное отношение. Однако их уже нельзя замалчивать и игнорировать, делать вид, что они не касаются собственно профессиональной деятельности психолога, они должны быть предметом развернутых дискуссий. Нельзя также не признать, что и через 70 лет очень актуально звучат слова Б. Рассела о том, что именно из свойств большевисткого образа мысли «выросла готовность ввергнуть Россию в пучину ее сегодняшних мук» (с. 100).