167

 

НЕОБЫЧНЫЕ ГИПОТЕЗЫ

 

ФЕНОМЕН ТЕРРИТОРИАЛЬНОСТИ В ПСИХИКЕ ЧЕЛОВЕКА

 

А.И. РЫЖИКОВ

 

Мы привыкли рассматривать первобытного человека как новорожденного ребенка, которого мы постоянно обучаем опыту жизни на Земле. Но это абсолютно не так. Человек на самых ранних стадиях своего существования был обычным биологическим видом, был обычным млекопитающим, которым управляли инстинкты, заложенные природой в его психику на уровне генотипа и проявляющиеся в фенотипе. Едва ли будет правдоподобным то, что если человек взял палку как орудие труда, если он научился пользоваться огнем, если у него появилась примитивная речь, то сразу исчезли в его психике инстинкты, которыми определялось его поведение до этого и человек должен был учиться у животных [16], [17]. Природное биологическое, инстинктивное сидит в нас, в нашей психике. Психика определяет поведение животного, и она же определяет действия человека. Р. Уильямс еще в 50-х гг. установил, что в основе различий в поведении различных организмов лежат различия в химических функциях их организмов [24]. В мире животных есть определенные инстинкты поведения, которые характерны для всех видов организмов. Один из таких инстинктов назовем условно «феномен территориальности».

Феномен территориальности обнаруживается уже у кольчатых червей и моллюсков [25]. Здесь же указывается, что стрекозы имеют весьма прочный инстинкт дома. Самец активно защищает избранный участок. Остромордые лягушки не уходят дальше 136 м. от центра своего участка, а в среднем диаметр такого участка составляв не более 30 м [9]. Ящерицы тоже имеют ярко выраженный инстинкт дома [23]. Наиболее сильно феномен территориальности выражен у птиц, что, по-видимому, связано с процессом гнездования. У беркутов радиус полета от гнезда не более 15 км [32], а у соловья не более 0,9 км. Из охотоведческой литературы хорошо известно, что все млекопитающие имеют в большей или меньшей степени постоянные охотничьи территории. У соболя на Камчатке площадь охотничьего участка до 10 кв. км. [15]. У соболя на Шантарских островах размер индивидуального участка в среднем 13 кв. км, при колебаниях от 0,7 до 20 кв. км [4]. Прекрасно известна территориальная привязанность медведей. У животных ведущих кочующий образ жизни, все равно есть постоянные территории и места кочевок: у антилопы гну [10], слонов, северных оленей, сайгаков. Даже угроза смерти не отпугивает их от привычных путей миграции, которыми они следуют благодаря инстинкту. У обезьян, ближайших родичей человека в животном мире, особенно сильно развита территориальная привязанность [2]. Поэтому следует предположить, что и у человека существует прочный психологический феномен территориальности, обусловленный его внутренними психологическими потребностями, определенный генотипом. Трудно предположить, что у человека современного, разумного, социального абсолютно исчез в психике феномен территориальности.

То, что психологический феномен территориальности заложен в генотипе и через него связан с анатомическим строением тела и с многочисленными физиологическими функциями, не вызывает сомнений. Все животные метят границы своих территорий. Для этого у них есть особые железы, вырабатывающие пахучий секрет, т. е. организм уже на уровне анатомического строения снабжен особыми органами, которые другой роли не играют. Физиология этих органов, интенсивность их деятельности зависит от психологического состояния животного, обусловленного внутренними или внешними причинами. Интенсивность их деятельности возрастает при наступлении

 

168

 

половой зрелости или при нарушении границ индивидуальных территорий сопредельной особью [12]. И в том и другом случае видится четкое взаимодействие многих органов животного, связанных нервной системой, которое не может быть случайным и тем более разумным. Этот феномен территориальности, закодированный в генотипе. Мечение границ «собственных» территорий происходит и чисто поведенческими способами: в виде образования потертостей на коре деревьев, закусов, царапин [18]. Один медведь в течение 10 лет ставил метку своим следом, регулярно вдавливая свою лапу на глубину 5—7 см на одном и том же месте [20]. Такое поведение можно объяснить только особым инстинктом, который определен генотипом и передается по наследству.

Несомненно, что человек, впервые став человеком, тоже нес в себе многое из того, что дала ему природа на уровне генотипа. Не мог же человек не иметь генетически закодированного психологического феномена территориальности, если все его предки из животного мира таковой имели и он играл чуть ли не решающую роль в выживании организма в суровой природной обстановке. Человек, лишенный психологического феномена территориальности, просто не смог бы выжить среди тех, у кого этот феномен был. У него не было бы собственной территории, своего дома.

Исследования археологов подтверждают это. Определенные охотничьи территории древних людей палеолита выявлены довольно четко в Крыму [I]. Общая площадь охотничьих территорий составляла около 8000 кв. км. Но внутри эта площадь была разбита на многочисленные очаги. Каждый такой очаг состоял примерно из четырех семей или двадцати человек, которые занимали примерно 400 кв. км. Естественно, что охотничья территория каждой семьи имела определенные границы.

У современных, отставших в своем развитии народов тоже каждое племя имеет свою территорию. Строгое соблюдение границ племенных территорий свидетельствует о стабильности популяций, так как ресурсы, необходимые для существования популяции, остаются неизменными в течение длительного времени [26]. Племена австралийских аборигенов, индейцев южноамериканской сельвы, эскимосы и чукчи обитали на своих территориях 15—20 тысяч лет и могли бы еще жить неопределенно долго за счет природных ресурсов своих территорий, если бы не вторжение современного человека.

Что означал феномен территориальности для животных и первобытного человека? Прежде всего он означал единение человека не с абстрактным, а с конкретным понятием природы, определенного места жительства. Эта конкретность имела прямую и обратную связь. С одной стороны, человек воздействовал на конкретную природную обстановку, добывая необходимое для жизни в пределах определенных границ. Все, что было за пределами границ, было чужое. Для данного племени было «табу». С другой стороны, сама природная обстановка влияла на человека, прежде всего сдерживая его численность. При неблагоприятных условиях люди вымирали.

Но взаимодействие человека и природы, по последним исследованиям, оказывается еще глубже. Они происходят уже на уровне генотипа. Было обнаружено, что обмен генами может происходить между разными видами высших животных и между ними и низшими животными [27].

Несомненно, что человек, как и другие животные, метил границы своих территорий. Возможно, что первоначально метки были чисто физиологические, но с утратой остроты обоняния он стал делать метки   поведенческие, т.е. метил деревья, камни, делал земляные насыпи, бугорки, возможно, оставлял свои следы на мокрой глине. Происходило это на уровне инстинкта, закодированного в генотипе. Человеку это просто хотелось делать по внутренней психологической установке. С появлением сознания человек прежде всего постарался для себя объяснить свои действия, но, не имея научных данных, он ограничивался простым утверждением «так надо», позже объяснял их более сложно: обычаями предков, а сейчас объясняет правом, еще более сложной категорией, порожденной нашим сознанием. Но воздействие права на человека несравненно слабее, чем воздействие «табу». «Табу» было производным собственного внутреннего психического состояния, а право — производное чужой воли, чужого сознания, навязанное извне и не согласующееся с конкретной обстановкой.

Для кого существовали границы? Сразу же напрашивается ответ, что они существовали для того, чтобы соседи их не нарушали. Хозяин строго следит за сохранностью границ своих территорий. Жестокие драки наблюдаются между соболями, если сосед нарушает границу охотничьей территории другого соболя [6], то же наблюдается у обезьян [2]. Отмечены войны и между племенами людей за факт нарушения границ.

Но, по-видимому, у животных есть внутренние психические тормозящие факторы,

 

169

 

которые препятствуют нарушению не только чужой границы, но и своей собственной. Для соболя отмечено, что он старается не уходить со своей территории даже при преследовании его человеком [8]. Такое же поведение присуще и племенам людей, стоящих на более низкой ступени развития. Из истории известно, что при вторжении войск царя Дария в земли скифов скифы не принимали боя, а уходили от персов в пределах своей территории и постоянно держались на расстоянии дневного перехода впереди войск Дария [21]. С точки зрения историков, скифы применили партизанский метод войны. Но мы это объясняем только как следствие их психологического поведения. А в действительности это было проявление внутреннего психологического инстинкта поведения — феномена территориальности. Соболь не объясняет свои действия при уходе от охотника, но и не нарушает своих собственных границ, своего участка, т. е. у соболя, и у других животных, и у человека существуют внутренние психологические стимулы, которые препятствуют нарушению границы своей территории даже в том случае, если им грозит конкретная опасность для жизни. Соболю более опасен человек, чем соболь-сосед. Но даже инстинкт самосохранения в   большинстве случаев не становится превалирующим по сравнению с инстинктом феномена территориальности. Племена индейцев предпочитали гибнуть, но не уходили с земли своих отцов. Так человек объяснял себе, почему он не хочет уходить: «земля отцов», «обычаи предков».

У нас до сих пор что-то осталось в психике инстинктивное по отношению к дому, к тем местам, где мы родились. Во всех странах бывали времена, когда преследовали инакомыслящих. Люди прекрасно знали, что, оставшись в своей стране, они будут в той или иной степени репрессированы или казнены, но они не уходили в другие страны, если и имели такую возможность.

Среди людей широко распространено явление ностальгии — «тоски по родине». Чем это объяснить? Люди прекрасно живут в чужой стране (я беру идеальный случай), прекрасно сознают те трудности, с которыми встретятся, возвратившись на родину, но все же многие возвращаются. Мы определяем это явлением ностальгии, но не беремся пока объяснить, откуда это. Почему у одних ностальгия проявляется сильнее, а у других слабее? Почему иногда живущие в худших материальных условиях не возвращаются, а живущие в лучших возвращаются? Не есть ли это следствие различной генетической наследственности? Не есть ли это проявление психологического феномена территориальности?  Возможно,  причем, врожденного. Известны случаи, когда ребенок, родившийся не на родине матери или отца, все же стремится возвратиться туда. Правда, такие примеры довольно редки.

Конечно, в человеческом обществе все гораздо сложнее. Нельзя забывать о том, что человеческая психика в наибольшей степени наделена явлением импринтинга — запечатления.

Обычно живые организмы органически вписываются в геобиоценоз той территории, на которой живут. Это прежде всего относится к базе питания или, точнее, энергетики. В нормальных условиях выбранная территория является достаточным территориальным базисом, чтобы обеспечить питанием отдельную особь или семью особей, при правильном их психологическом поведении. Но природные условия весьма изменчивы. При сокращении объектов питания сокращается обычно и количество потребителей. Давно установлена строгая закономерность между численностью зайцев и численностью лисиц, численностью леммингов и численностью песцов, численностью оленей и численностью волков. При этом следует обратить внимание на то, что часть животных при недостатке питания гибнет от голода, а часть мигрирует. Человек самое могучее из животных, и если наблюдается иногда его гибель от хищников, то это скорее случайность, чем закономерность. Человек могуч своей мыслью. Кроме гибели и миграции, у животных есть еще некоторые факторы, которые регулируют численность их на определенной территории,— физиологические. При увеличении численности популяции животных на одной и той же территории угнетается половое созревание, увеличивается смертность новорожденных и внутриутробная, подавляется иммунитет против болезней [5]. В этой же работе утверждается, что для человека не наблюдается физиологических механизмов регулирования численности.

Но человек вышел из природы, и несомненно у него должны быть врожденные психологические инстинкты, благодаря которым поддерживается его численность на желательном уровне. И мы это наблюдаем в человеческом обществе, но объясняем не так, как есть на самом деле.

У эскимосов, чукчей и других северных народностей при недостатке питания в прежние времена старые люди совершали самоубийства или просили своих детей убить их, чтобы не быть бесполезными нахлебниками

 

170

 

в семье. Своей смертью они облегчали участь оставшихся в живых. В наше время чукчи не испытывают недостатка в питании и голодная смерть никому не грозит, но старые люди продолжают себя убивать, следуя пока неведомым нам внутренним законам своей психологии. Такие самоубийства зафиксированы уже в наше время в 80-х гг. [28]. К внутренним психологическим факторам, способствующим снижению численности населения, следует отнести «кровную месть», широко распространенную среди горцев Кавказа, других горных систем и на некоторых островах, например Корсике. Кровная месть наблюдалась не только между представителями разных родов, но и внутри одного рода, даже внутри одной семьи. Например, известен случай среди осетин, когда два брата построили две боевые башни над одним домом и во время вражды обстреливали с башен друг друга [7].

Как правило, самоубийства и кровная месть наблюдаются у народов, которые обитают на ограниченных территориях и которым уже некуда мигрировать. Перед чукчами только океан. У горцев очень мало земли. Идет борьба за каждый кусочек. Со стороны равнины они окружены более сильными соседями. Деваться некуда. Только смерть соседа или даже родственника освобождает место под небом другому человеку. Поэтому феномен территориальности в их психике и проявляется в форме убийств. И не имеет особо важного значения, как эти процессы объясняет наше современное сознание, наше мышление. Сейчас практически во всех развитых странах возрастает число самоубийств среди населения, особенно среди городского населения. Социальное положение при этом не играет особой роли. Среди самоубийц есть и рабочие, и служащие, и студенты. В. Франкл приводит такую статистику: среди американских студентов самоубийства занимают второе место в смертности, а попыток к самоубийству в 15 раз больше (В. Франкл. Человек в поисках смысла. М., 1990), причем все обследованные были физически и психически здоровы. Резко возросло число самоубийств в нашей стране (Комсомольская правда. 1989. № 15). Те, кто остался жив после попытки самоубийства, объясняют это чем-то расплывчатым, «отсутствием смысла жизни». С точки зрения нашего современного понятия, это объяснение кажется чем-то, имеющим высокий смысл. Но все, по-видимому, проще. Основой являются причины нашей психики, заложенные в нашем генофонде, которые реагируют на  перенаселенность точно так же, как они реагировали на нее на заре становления человечества и еще раньше, когда предки человека были еще животными. Недаром среди самоубийц преобладают мужчины. Так это наблюдается и в природе. Первыми всегда погибают самцы, которые менее важны для сохранения биологического вида. Инстинктивное сохраняется в нас, хотя оно сильно затушевано многочисленными социальными причинами. Затушевывается при этом и феномен территориальности. Две крестьянки могут целыми днями ругаться, а то и подерутся из-за самого незначительного нарушения межи между их приусадебными участками. Но они же могут абсолютно безразлично отнестись к тому, что тракторист соседнего колхоза грубо нарушил границы их колхоза. Отчуждение территории от сознания человека обычное явление. Если бы жители городов существовали за счет той территории, на которой живут, то число самоубийств возросло бы неимоверно, но жизнь их зависит не от площади, а от привозных продуктов. Но и в этом случае их психика не может не реагировать на тесноту, и проявляется это в самоубийствах, хотя сам человек, если он остался жив, объясняет все это совершенно отвлеченными понятиями. Человек не может объяснить сам себе, что его толкает на те или другие действия, которые он совершает по внутренним психологическим позывам. Да и как объяснить то, что тебе хочется помимо твоей воли. Человек сознает, что самоубийство это плохо, но он совершает этот акт. Религия во все века старалась препятствовать самоубийствам, грозя различными карами, но самоубийства были, и их совершали даже весьма набожные люди. Их вера в бога не могла преодолеть внутренних психических установок, побуждавших к самоубийству, того биологического естества, которое заложено в нас на уровне генотипа.

Психолого-генетический феномен территориальности иногда проявляется массово, охватывая огромную часть одного биологического вида. Выше уже упоминалось, что одним из природных методов борьбы с перенаселенностью является миграция организмов. Имеются в виду не регулярные сезонные перемещения перелетных птиц или кочующих млекопитающих, а именно массовые миграции оседлых видов, которые вдруг, по непонятным для человека причинам, образуют громадные скопления и начинают целеустремленно двигаться в одном направлении, преодолевая на своем пути любые преграды, леса, широкие реки, морские заливы, а дойдя до океана, бросаются в его

 

171

 

волны без какой-либо надежды выжить. Такие массовые миграции отмечены практически для всех видов живых организмов: насекомых, земноводных, пресмыкающихся, птиц, млекопитающих. Особенно заметны миграции крупных млекопитающих, что отмечено многими авторами [11], [30]. В исследованиях неоднократно отмечалось, что массовые миграции начинаются не обязательно  из-за недостатка кормов. Корма может быть в изобилии, но животные устремляются в «поход». Отмечено также, что направление миграций совпадает у всех видов — с востока на запад. Реже и менее результативны миграции с юга на север. Практически не наблюдалось миграций с запада на восток.

Такие массовые миграции наблюдаются и у человека. По китайским источникам, персы на территорию Ирана пришли с востока. Кельты — выходцы из Азии. Через южноевропейские степи прошли аланы, гунны, вандалы, хазары, тюрки. Южнее на запад шли арабы. А массовое переселение испанцев, португальцев, англичан, французов в Новый Свет? Тур Хейердал доказал теоретически и практически, что переселение народов в западном направлении было на самой заре человеческой истории. Цивилизации инков и ацтеков имеют прямую связь с культурой Египта. Культура жителей островов Тихого океана связана с Южноамериканским континентом. Викинги из Скандинавии шли на запад, к Североамериканскому континенту и достигали его, несмотря на бурные волны Атлантики, несмотря на то, что на восток идти было легче вдоль берегов Северной Европы. Но нет, волны переселений устремлялись на запад, сметая на своем пути все, преодолевая преграды географические и социальные (горы, реки, могучие военные государства), причем особо стоит подчеркнуть, что удачными бывали только миграции народов в западном направлении. Попытки народов совершить массовые миграции на восток никогда не были результативны. Если взять явление крестовых походов, то результатом их явилось только разорение восточных стран, но не закрепление пришлого населения на новых территориях. Исключение, пожалуй, составляют только славяне, которые распространились далеко на восток до Тихого океана и даже за океан (Аляска). Но славяне совершали не массовую миграцию (сразу все), а постепенное поступательное движение на восток. Кроме того, известно, что славяне были все же выходцами из Азии, т. е. в свое время они уже совершили извечный путь всех живых организмов с востока на запад, а потом начали обратный путь. И это движение было довольно удачным. Славяне не потеряли впоследствии ни своей культуры, ни своего могущества как этноса.

Мы привыкли рассматривать такие переселения человека как следствие социально-исторических причин. Но никак не объясняем того, почему вдруг весь этнос или несколько этносов сразу поднимались и шли на переселение. Массовые миграции живых существ не всегда вызываются недостатком кормов. Некоторые исследователи считают, что в некоторых случаях животных на массовые переселения толкает избыток кормов [30]. Кстати, Л. Н. Гумилев обратил наше внимание на то, что армия тюрков, устремившаяся на запад, представляла собой не изможденное, погибающее от недостатка питания войско, а смелых, сильных, упитанных людей и не менее упитанный скот, особенно лошадей [3].

Обращает на себя внимание и тот факт, что попытки тюрков совершить массовую миграцию на восток или на юг окончились неудачей, хотя китайцы и не могли оказать им особенно жесткого сопротивления. Было что-то в действиях тюрков неуверенное, непонятное для них самих. Но вот тюрки ринулись на запад, сметая на своем пути и более сильные государства, чем раздробленный и ослабевший Китай того времени.

У нас принято объяснять все относительно человека экономическими и социальными причинами. Ни почему такое совпадение в поведении насекомых, земноводных, пресмыкающихся, птиц, млекопитающих и, наконец, человека? Не может быть, чтобы человек, получив от природы великий дар (мысль и сознание), абсолютно освободился от генетического кода, которым наградила его природа.

Не слишком биологизируя человека, все же следует признать определенную схожесть, пока необъяснимую, если не учитывать внутренних, врожденных, генетико-психологических факторов, поведения животных и человека относительно феномена территориальности. У человека, как и у  животных, при повышенной плотности даже при достаточном количестве продуктов питания, наблюдается снижение рождаемости, повышенная внутриутробная и детская смертность, оставление (покидание) детей родителями, увеличение количества самоубийств, прежде всего среди мужчин. Даже создание семьи в городах становится проблемой, хотя, казалось бы, наоборот, при высокой плотности населения увеличивается частота встреч разных полов. Но приходится применять для создания семей специальные социальные меры, такие, как

 

172

 

объявления о браке, специальные клубы встреч и т. д. В селах многое из перечисленного не наблюдается или наблюдается в меньшей степени. Материальные причины едва ли могут это объяснить.

Можно считать, повторяем, что феномен территориальности не есть проявление действия внешних факторов на психику человека, а, наоборот, это проявление внутренней психической деятельности человеческого организма. Внешние социальные раздражители могут усиливать или, наоборот, затушевывать проявление внутреннего. Человек благодаря своей второй сигнальной системе может свои внутренние психологические позывы объяснить словом. Но слово, как утверждал И.П. Павлов [14], есть для человека такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные, общие у него с животными.

Животные не могут призывать других животных совершать какие-либо массовые действия: совершать массовые миграции, строго охранять границы своих территорий, не нарушать границы соседей. Все это заложено в их психике, и животные действуют автоматически по зову инстинкта, определяемого генотипом.

У человека же «слово» может двигать громадными массами людей. Слово рождает идеологию. Слово может заставить людей жить в тесноте, слово может двинуть массы людей в любом направлении.

Человечество считает, что, решив все социальные проблемы, оно создаст психологически устойчивое общество. Но не нужно забывать, что есть еще внутренние психологические установки, в том числе и феномен территориальности, которые руководят нами помимо нашего желания. Мы только стараемся объяснить их, но не изменить. Многие моменты нашего психического состояния закодированы в генотипе и проявляются в фенотипе независимо от социальных факторов. Биологическое существо человека невозможно отбросить абсолютно. Оно во многом определяет не только жизнестойкость организма как такового, но и создает предпосылки надбиологической социальной сущности человека.

 

1. Бибиков С.Н. Плотность населения и величина охотничьих угодий в палеолите Крыма // Сов. археология. 1971. № 4.

2. Вуд П. и др. Жизнь до человека. М., 1977.

3. Гумилев Л.Н. Этнос и биосфера Земли. Вып. 2. «Пассионарность». Л., 1979.

4. Дулькейт Г.Д. Материалы по изучению биологии соболя и соболиного хозяйства острова Большой Шантар // Изв. Тихоокеанской научно-промысловой станции. Т. 3. Вып. 3. Владивосток. 1929.

5. Дэвис Д.Е., Кристиан Д.Дж. Регуляция популяций у млекопитающих // Успехи современной териологии. М., 1977.

6. Казаринов А.П. Соболь Дальнего Востока. Хабаровск, 1954.

7. Ковалевский М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. М., 1886.

8. Коряков Б.Ф. Распространение и промысловое значение соболя на Урале // Труды Всесоюзного НИИ охотных промыслов. Вып. VIII. М., 1948.

9. Кривошеев В.Г., Опенко Э.М., Шабанов Е.В. Материалы по биологии травяной и остромордой лягушек // Зоол. журн. Т. 39. Вып. 8. 1960.

10. Лундберг У.Л. Острова в сердце Африки. М., 1987.

11. Лэк Д. Численность животных и ее регуляция в природе. М., 1957.

12. Наумов Н.П. Биологические (сигнальные) поля и их значение в жизни млекопитающих // Успехи современной териологии. М., 1977.

13. Одум Е. Экология. М., 1968.

14. Павлов И.П. Полн. собр. соч. Т. IV. М., 1951.

15. Плачев Е. О камчатском соболе // Природа. 1939. № 8.

16. Рахилин В.К. Общество и живая природа. М., 1989.

17. Реклю Э. Человек и Земля. Т. I. СПб., 1906.

18. Руковский Н.Н. Некоторые аспекты поведения медведей в Вологодской области // Экология медведей. Новосибирск, 1987.

19. Северцов А.Н. Эволюция и психика. М., 1922.

20. Собанский Г.Г. Некоторые вопросы биологии бурого медведя на Алтае // Экология медведей. Новосибирск, 1987.

21. Смирнов А. П. Скифы. М., 1966.

22. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М., 1987.

23. Тертышников М.Ф. Индивидуальная территория прыткой ящерицы Насегta agilis и разноцветной ящурки Егimias arguta и особенности ее использования // Зоол. журн. Т. 49. Вып. 9. 1970.

24. Уильямс Р. Биохимическая индивидуальность. М., 1960.

25. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. М., 1976.

26. Харрисон Дж. и др. Биология человека. М., 1979.

27. Хесин Р.Б. Непостоянство генома. М., 1984.

28. Шенталинский В. Дом человеку и дикому зверю. М., 1988.

29. Широкогоров С.М. Этнос. Шанхай, 1928. » 

30. Шлейден М.И. Переселения // Вестн. естеств. наук МОИП. 1854. № 47, № 48.

31. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. М., 1927.

32. Ырсалиев Д. Материалы по биологии беркута // Изв. АН КиргССР. Т. IV. Вып. 1. Сер. биолог, наук. М.,1962.

 

Поступила в редакцию 8.Х 1990 г.