91

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ

 

ЖЕНЫ БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ

 

В. Д. МОСКАЛЕНКО

 

Представим распространенную педагогическую ситуацию. Мальчик нарушает дисциплину в школе, пропускает занятия, часто дерется, плохо учится. Вероятная реакция учителя: «Ну, что вы хотите от этого мальчика, ведь отец его болен алкоголизмом». Однако у мальчика есть и второй родитель. Отклонения в поведении детей1 могут быть обусловлены не столько наличием в семье больного алкоголизмом, сколько дисфункцией всей семьи. В поддержании этой дисфункции значительная роль принадлежит супругам больных алкоголизмом.

В своей работе с женами больных алкоголизмом мы всегда спрашиваем женщин о том, к кому дети чаще всего обращаются со своими проблемами — к отцу или к матери. Если отец не является агрессивным, то в 8 из 10 случаев мы получаем ответ: «К отцу». Сами матери склонны объяснять это тем, что им, женщинам, приходится быть требовательными, проверять выполнение домашних заданий, контролировать детей при фактически отсутствующем отце. Наш клинический опыт подсказывает нам другое объяснение: совместная жизнь с больным алкоголизмом приводит к характерологическим сдвигам у жены, комплекс которых обозначается термином созависимость. Эти особенности характера и препятствуют нормальному общению вообще и со своими детьми в частности.

Рассмотрим случай непьющей жены больного алкоголизмом мужа как наиболее типичную семейную ситуацию, хотя не исключены и такие семьи, в которых только жена больна алкоголизмом или оба супруга страдают этим заболеванием.

Созависимыми могут быть как жены, так и любые другие члены семьи больного и даже его близкие друзья. Сам больной зависим от алкоголя, а близкий человек, вместе с ним проживающий, зависит от состояния больного. Созависимость — термин, все чаще употребляющийся в психологической литературе [6], [14]. Единой, всеобъемлющей дефиниции созависимости не существует. Одни авторы расценивают созависимость как нарушение личности [8], другие считают ее болезнью, течение и исход которой предсказуемы [15]. Мы склонны расценивать созависимость как своеобразное развитие личности [10]. Все авторы подчеркивают важную роль длительно действующего стресса (алкоголизма у члена семьи) в развитии этого состояния. Созависимость определяют как эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, развившееся в результате длительной подверженности стрессу и использования подавляющих правил — правил, которые не позволяют открыто выражать свои чувства, а также прямо обсуждать личные и межличные проблемы [14]. Подчеркивается, что суть созависимости составляет концентрация мысли на чьей-либо жизни, что приводит к нарушению адаптации [17]. С нашей точки зрения, феномен

 

92

 

созависимости слишком сложный, чтобы его можно было исчерпать кратким определением. Поэтому можно только описывать его проявления, постоянно помня о широкой их вариабельности от индивида к индивиду.

Наиболее подробно созависимость описана в монографии «Созависимость: неправильное понимание, неверное лечение» [15]. В соответствии с данной монографией главная характеристика созависимости — это направленность личности вовне (external referenting), что проистекает от пониженной самооценки. У созависимых слабая концепция своего Я, нет четких представлений, как другие должны к ним относиться. Взаимоотношения с окружающими им необходимы для подпитки собственной ценности, для получения извне оценки себя. Без взаимоотношений с кем-то созависимые люди чувствуют себя ничтожными. Они тратят много энергии на поддержание тесных взаимоотношений, что дает каждому партнеру чувство безопасности.

Созависимые супруги не знают, где кончается личность одного и начинается личность другого. У жен размыты границы своего Я [20]. В семье с наличием больного алкоголизмом вообще никто не знает своих границ. Каждый воспринимает проблемы больного как собственные. Фактически вся жизнь в доме вертится вокруг больного.

Другая форма направленности вовне — это забота о том, какое впечатление созависимые супруги производят на окружающих, и тщательное управление этим процессом. Жизнь созависимых жен определяет вопрос: «Что подумают другие?» [15].

Вот типичное высказывание жены больного алкоголизмом: «Дома у меня ад. Но на работе об этом никто не должен знать. Чем хуже у меня дома, тем громче я смеюсь, тем выше держу голову на людях, тем ярче крашусь. Потом могу наедине поплакать в подушку» [3].

Цель жизни сводится к тому, чтобы окружающие считали их незаменимыми. Работая на других, они в действительности работают на себя. Никто не является столь незаменимым в семье, как созависимая жена больного алкоголизмом.

Как сказал нам один ребенок, отец которого болен алкоголизмом: «Все, что мы с папой не доделаем, доделает мама». А одна жена нам рассказывала о том, что дома она чувствует себя штангистом, ей постоянно приходится испытывать огромные нагрузки. При этом трудно было понять, чего больше в ее высказывании: жалобы на судьбу или гордости за свою выносливость [2], [3].

Еще один тип созависимой супруги — это страдалица. Она красиво и величаво несет свой крест. Она верит, что страдает за святое дело, например, за сохранение семьи, за сокрытие пьянства мужа. На вопрос о том, как она воспринимала себя в течение своей длительной жизни с мужем, больным алкоголизмом, она ответила: «Я считала себя героиней, достойной того, чтобы быть поставленной на пьедестал».

Вера помогает длительно сохранять и поддерживать ситуацию, разрушительную для всех — для больного, для жены, для детей. Такие жены тратят очень много энергии на свои страдания, а в это время дети не знают, к кому обращаться со своими потребностями. Жены-страдалицы поддерживают хаотическую ситуацию в доме уже тем, что заботятся о своем пьющем супруге, нянчатся с ним как с ребенком, извиняются за него, ведут хозяйство без него, подчищая и подтирая за ним, стойко вынося вспышки гнева и т. д. [5], [6], [15]. О психологической привлекательности страдания, о наслаждении вредом, который человек наносит себе сам, писал Ф. М. Достоевский в «Записках из подполья»: «Наслаждение ... именно от слишком яркого сознания своего унижения... В отчаянии-то и бывают самые жгучие наслаждения, особенно когда уж очень сильно сознаешь безвыходность своего положения».

Созависимые супруги больных алкоголизмом живут в двойственном убеждении: «Я не сделала ничего такого, чтобы заслужить твое такое отношение»

 

93

 

и «Я сама навлекла на себя эту беду». В обоих случаях центром является Я, в чем сказывается особый эгоизм созависимых. Созависимые жены берут под свою ответственность чувства, мысли и даже жизни своих близких. Они не уважают других настолько, чтобы позволить им решить имеющиеся у них проблемы.

Созависимые жены — это контролирующие жены. Они верят, что в состоянии контролировать все на свете [15]. Вначале они пытаются контролировать мужей скандалами, придирками, моральными упреками. Затем начинают действовать — прятать алкоголь, изымать деньги. Жены пытаются организовать досуг, увлечь мужа каким-то ремеслом, например слесарным. Покупают для этого инструменты. Чем хаотичнее ситуация, тем больше усилий по контролю над ней. Они думают, что могут сдержать пьянство мужа, что могут контролировать восприятие других через производимое впечатление, они думают, что их дети все видят и чувствуют так, как им приказала мать. Обычно контроль не удается, что рассматривается супругой как ее собственное поражение. Повторяющиеся поражения усугубляют депрессию [4], [12] - [15].

Созависимые жены так поглощены ответственностью за своего супруга, что не уделяют внимания своей личности, своим потребностям. Ответственность за себя замещается ответственностью за других. У них возникает болезненное пристрастие искать счастье и удовлетворение своих потребностей во внешней жизни в ущерб совершенствованию внутреннего мира. Генезис созависимости лежит в подавлении собственных наблюдений, чувств, реакций, в «замораживании чувств», что способствует повышению переносимости эмоциональной боли [17].

Чувства созависимых искажены и частично недосягаемы. Они усвоили, что им можно испытывать лишь положенные чувства, они научились искажать, видоизменять их. Если, например, созависимая жена хочет видеть себя доброй, любящей женщиной, а в это время испытывает негодование по поводу пьянства мужа, то, чтобы поддержать свой имидж, она может чувство гнева превратить в самонадеянность, самоуверенность. Эта трансформация происходит подсознательно.

Как больные алкоголизмом используют алкоголь для притупления своих чувств, так созависимые супруги для этой цели используют взаимоотношения, тревогу, переедание и другие способы [18].

Созависимые жены вовлечены в процесс сокрытия правды. Быть вне досягаемости собственных чувств, быть не в состоянии сформулировать, что ты чувствуешь и что думаешь, не доверять своему восприятию и быть не в состоянии использовать его,— это нечестность. Заботиться о том, чтобы производить хорошее впечатление — тоже нечестность. Мелкая ложь в повседневной жизни, как кажется женам, выручает их в затруднительных положениях. В действительности ложь только глубже вовлекает их в процесс созависимости [15].

Жены больных алкоголизмом очень боятся быть брошенными. Для них непостижимо, как это их мужья могли бы жить без них. Это значило бы, что тебя обошли, что ты не нужна.

Созависимые верят почти всему, что им сказали, особенно если сказанное подходит к желаемому. Легковерие может быть формой упоминавшейся выше личной нечестности либо обмана в межличностных отношениях. Самым очевидным примером легковерия является такая ситуация, когда жена больного алкоголизмом продолжает верить, что муж бросит пить и положение семьи улучшится. Так может продолжаться много лет. Они хотят верить, а если они хотят, чтобы так было, то так и должно быть по их логике. Созависимые жены—плохие арбитры. Они видят лишь то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать.

Нечестность близко соприкасается с утратой моральных принципов. Ведь ложь неэтична. Обманывать себя — это всегда деструктивный, разрушительный процесс как для себя, так и для других. Обманывать других — тоже деструктивный процесс как для себя,

 

94

 

так и для других. Обман — форма духовной деградации.

Еще одна форма духовной деградации — это забвение людей, за которых созависимая женщина в ответе, которые зависят от ее заботы, например своих детей. Они могут пытаться брать на себя заботу о детях путем контроля над ними, но это забота не о детях, это забота о себе. Например, женщина стремится изо всех сил содержать дом в порядке, тратя на это всю свою энергию. Она стремится, чтобы дети были одеты и накормлены, но она не удовлетворяет истинных, более важных нужд детей, поскольку эмоционально она для них остается недоступной. Вся ее энергия ушла на контроль за тем, чтобы домашнее хозяйство было в порядке, и у нее не осталось сил для таких в ее сознании второстепенных, а в действительности важнейших вещей, как выслушивание и просто пребывание рядом с детьми.

Многие поступки созависимых жен мотивированы страхом. Мир, в котором живут близкие больного алкоголизмом, давит на них, неясен им. Жены полны тревожных предчувствий, вечного ожидания плохого. В этих обстоятельствах они становятся все более ригидными и усиливают свой контроль. Этим они стараются сохранить иллюзию построенного ими мира. Ригидность — индикатор того, что они уже находятся в состоянии созависимости [1]—[3], [10], [15].

Логическим продолжением страха и ригидности выступает склонность судить других. Поскольку созависимые супруги пережили утрату самоуважения, поскольку контролировать их мир им не удается, они начинают все больше и больше судить и осуждать других.

У созависимых людей наблюдаются несколько типов ригидности. Когнитивная ригидность, когда мышление укладывается в дихотомию: или — или, все или ничего, черное и белое, любовь — ненависть и т. д. Поведенческая ригидность означает негибкость ежедневных, рутинных действий. Духовная ригидность (моральная ригидность) предполагает, что все оценки лежат в плоскости хорошо — плохо, а стандарты ожидаемого поведения абсолютны. Эмоциональная ригидность сказывается в том, что созависимые имеют тенденцию попадать в ловушку одного единственного чувства, например вины, гнева, жалости. Общеизвестна также ригидность ролевых функций в семьях больных алкоголизмом [12], [13].

Ригидность мыслей, чувств, форм поведения исключает все разнообразие оттенков, тонких переходов, существующих между крайностями. В соответствии с такой психической структурой и супружеские отношения в семьях больных алкоголизмом также тяготеют к крайностям, причем часто они флюктуируют между противоположными полюсами: то в полном контроле, то вне всякого контроля, супруги легко переходят от любви к ненависти, от подъема настроения к депрессии, от эмоциональной дистанции к интимности. Этот дихотомический процесс вносит свой вклад в концепцию своего Я каждого супруга и усиливает склонность считать себя и других либо плохими, либо хорошими; либо правыми, либо неправыми; либо виноватыми, либо возлагающими вину на других [16].

Давно замечено, что симптомы алкоголизма — это проявление дисфункции семьи. Оба супруга вносят свой вклад в эту проблему и оба супруга терпят на себе ее воздействие. Жен больных алкоголизмом мужей называют «сухими алкоголиками». Подчеркивается, что рядом с пьющим алкоголиком почти всегда есть сухой алкоголик. Последний является почти что зеркальным отражением первого [14].

Основные проявления созависимости тесно связаны с соответствующими феноменами алкоголизма. Известно, что больные алкоголизмом часто используют отрицание как примитивный механизм защиты. Отрекаясь от перцепции, больной защищает свое «эго» от вызывающей тревогу реальности [19]. Но еще 3. Фрейд подчеркивал, что отрицание никогда не обеспечивает полной защиты. По мере того, как реальность настойчиво вторгается, все больше и больше необходимо отрицать, чтобы защитное сооружение не разрушилось.

 

95

 

Жены больных алкоголизмом пользуются отрицанием очень широко, равно как и другими механизмами психологической защиты — рационализацией, минимизацией, проекцией. Подобно тому, как у больных алкоголизмом суть отрицания заключается в том, что больной отрицает причинную связь между своим пьянством и теми проблемами, которые возникают в результате этого, так и жена не видит связи между алкоголем и проблемами. Вторым ключевым моментом ее отрицания является ее неспособность постичь, как ее поведение усугубляет дисфункцию семьи. Отрицание сопряжено с большим интрапсихическим напряжением и может вызывать острые чувства замешательства, вины, тревоги, ярости. Как больной не желает, чтобы его расценивали как алкоголика, так и жена его не желает быть признанной жертвой, невротиком, социальным изгоем.

Как больные, так и их жены не склонны искать информацию об алкоголизме, поскольку это значило бы признать наличие у себя проблем. Тем не менее отрицание никогда не бывает полным и поэтому не спасает от тревоги и замешательства [19].

Сходство алкоголизма и созависимости проявляется в том, что: а) каждое из этих состояний представляет собой первичное заболевание; б) и то, и другое состояние приводит к ухудшению и деградации в соматической, психической, эмоциональной и духовной сферах; в) без вмешательства в течение каждого из состояний оно может привести к преждевременной смерти; г) выздоровление от созависимости требует системного сдвига на характерологическом уровне [18].

Оба эти состояния — пристрастие к алкоголю и созависимость — как у больного, так и у супруги отбирают энергию, здоровье, мысли, эмоции. В то время, как больной постоянно и навязчиво думает о прошлой или будущей выпивке, жена так же навязчиво думает о том, как проконтролировать его поведение. Соматические проявления алкоголизма и созависимости могут быть сходными. Это колиты, другие нарушения пищеварения, язвенная болезнь желудка, головные боли, гипертензия и другие болезненные состояния, в возникновении которых важная роль принадлежит стрессу.

Даже опохмелению находится соответствующий эквивалент созависимости: повторный брак с больным алкоголизмом. Как больной ищет алкоголь, чтобы облегчить симптомы похмелья, так созависимая супруга, оставившая привычное для себя окружение, вновь возвращается в такую же среду (к этому или другому мужу, тоже больному алкоголизмом), чтобы смягчить проявления синдрома лишения [18]. Росту толерантности к алкоголю соответствует рост выносливости к эмоциональной боли.

Для выздоровления как от алкоголизма, так и от созависимости самодиагностика, признание у себя признаков болезненного состояния, понимание того, что алкоголь делает с жизнью страдающего человека, имеет важное значение. Первая стадия процесса выздоровления для жены заключается в том, что она должна перестать обвинять мужа и признать, что суть проблемы лежит в ней самой. Успех лечения зависит от того, может ли жена диагностировать у себя созависимость [9], [11], [13], [20].

Наш опыт работы с женами больных алкоголизмом как в клинике, так и по почте показывает, что они могут не только распознавать свои проблемы, но и преодолевать их. Мы описывали проявления созависимости в популярной литературе [1]—[3] и получили множество откликов, подтверждающих наличие созависимости у «наших жен» в том виде, как она описана в зарубежной литературе.

Итак, проявления созависимости довольно разнообразны, поскольку касаются всех сторон психической деятельности, мировоззрения, поведения человека, системы верований и шкал оценок, а также сказываются и на физическом здоровье. Поэтому распознавание созависимости может представлять некоторые трудности. Этот процесс может быть облегчен использованием таблицы оценки критериев созависимости [12].

 

96

 

Созависимость устанавливается, если:

I. Индивид длительное время в прошлом подвергался или все еще подвергается в настоящее время воздействию высокострессовой семейной ситуации (зависимость члена семьи от алкоголя, наркотиков; могут быть и другие стрессы).

II. Индивид сообщает о наличии, либо у него наблюдается не менее пяти из следующих восьми признаков:

1. Страх (постоянная занятость проблемами других; непроходящая тревога, неприятные предчувствия; избегание риска во взаимоотношениях, недоверие к людям: контролирующее поведение; сверхответственность; попытки манипулировать поведением других, в особенности «питейным» поведением).

2. Стыд/вина (непроходящее чувство стыда как за свое поведение, так и за поведение других; чувство вины за проблемы других; изоляция, чтобы скрыть «позор семьи»; ненависть к себе; фасад превосходства и вызывающей грубости для прикрытия пониженной самооценки).

3. Затянувшееся отчаяние (отчаяние и безнадежность в отношении изменения ситуации; пессимистический взгляд на мир; низкая самооценка и чувство поражения в жизни, что не соответствует реальным достижениям).

4. Гнев (постоянное чувство гнева на больного, на семью и себя; страх потерять контроль в гневе; гнев, распространяющийся на все на свете; пассивно-агрессивное поведение, в особенности в отношении больного алкоголизмом).

5. Отрицание (упорное отрицание источника семейных бед; упорная минимизация тяжести проблем; оправдание, защита пьющего от негативных последствий).

6. Ригидность (когнитивная ригидность; поведенческая ригидность, включая ролевую негибкость; ригидность морально-духовных принципов; эмоциональная ригидность — доминирование единственного аффекта (вина, жалость к себе, гнев).

7. Нарушение идентификации собственных потребностей (утрата способности заявлять о своих нуждах и заботиться об их удовлетворении; трудности в определении границ своего духовного Я; личная зависимость — необходимые другие для подтверждения самоценности, страх быть брошенной, беспокойство о том, что подумают другие).

8. Смещение понятий (сомнения в том, что же является нормальным; сомнения в том, что же является реальным; тенденция неверно распознавать и обозначать чувства; легковерие, доверчивость; нерешительность, амбивалентность).

Несмотря на то, что созависимость возникает в ответ на стрессовую ситуацию в семье, необходимо подчеркнуть важность «почвы» в возникновении этого состояния. Значительная часть жен больных алкоголизмом, около 60 %, происходит из семей, где уже кто-то алкоголизмом болел. Жены часто являются дочерьми больных алкоголизмом отцов или матерей. Эти женщины выросли в семьях, где игнорирование признаков алкоголизма (отрицание) было привычным, поэтому они не подготовлены к распознаванию соответствующих признаков этой болезни у своих женихов. Их привлекают мужчины, напоминающие им отцов. А модель поведения созависимой матери легко усваивается дочерью [20]. Большинство больных алкоголизмом до начала у них болезни тоже были созависимыми, они тоже происходят из семей, где уже были больные алкоголизмом.

В каком бы поколении ни возникла болезнь, больной алкоголизмом родитель бывает полон страхов, обороняющимся, манипулирующим, нарушающим свои обещания, лжецом, обвинителем, замкнутым, притворщиком, негодующим; поведение его саморазрушительно, непредсказуемо, оскорбительно, жестоко; он подозрителен, вечно недоволен, критикует, требователен, импульсивен, надменен, саркастичен, эгоистичен, эгоцентричен, ленив, полностью сосредоточен на алкоголе. Оба родителя не умеют распознавать проблемы,

 

97

 

в доме царят ненормальные правила, родители сваливают ответственность друг на друга, имеют плохие интимные отношения, они не в состоянии что-либо планировать, не хотят заново пересмотреть свои решения, эмоционально вечно «вне дома», вся их энергия уходит на сокрытие секретов семьи, изоляцию от общества и игнорирование других. Но тот же родитель без алкоголя временами бывает любящим, щедрым, поддерживающим и заботливым.

Однако болезнь захватывает и жизнь непьющего родителя. Непьющая мама, которая обычно помогала выполнять домашние задания и заботилась о детях, стала самонадеянной, критикующей, нечестной, контролирующей, замкнутой, молчаливой, нервной, ненавидящей себя, одинокой, ублажающей, потакающей всяким прихотям, пугающей, пассивной, жестокой, очень разной, бросающейся из одной крайности в другую, притворяющейся, подавленной, нерешительной, ищущей признания и похвалы, вечно занятой и загруженной своими переживаниями, лживой, боящейся, неспособной к общению. В добавление к этому родители испытывают чувство вины, фрустрации, находят убежище в работе (становятся «трудоголиками»), имеют плохое здоровье, эгоцентричны, но сфокусированы на других лицах [9]. Ребенок, чтобы выжить в такой семье, должен неизбежно усвоить дезадаптивные формы поведения. Эти формы поведения он пронесет и через свою взрослую жизнь. Ясно, что как больной алкоголизмом, так и не больной в этом отношении супруг являются жертвами подобных дисфункциональных семей [16].

Таким образом, жены больных алкоголизмом страдают не меньше, чем их мужья. Необходимо перестать считать алкоголизм только проблемой индивида, это проблема семьи в целом. И если мы хотим помочь семье, помочь детям, то необходимо развивать службы помощи семье. Жены нуждаются в психотерапии. Созависимость — излечимое состояние. Его можно облегчить с помощью индивидуальной, групповой, семейной, супружеской терапии и в группах самопомощи типа Ал-Анон.

 

1. Москаленко В. Замуж за пьющего?! Нет! // Семья и школа. 1990. 3. С. 7—9.

2. Москаленко В. «Это все про мою жизнь...» // Семья и школа. 1990. 12. С. 36—40.

3. Москаленко В. Заочная встреча в группе Ал-Анон продолжается // Семья и школа. 1991. 1. С. 22—27.

4. Brown S. Treating adult children of alcoholics: A developmental perspective. N. Y.: Wiley and Sons, 1988.

5. Erekson M. Т., Perkins S. E. System dynamics in alcoholic families // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 59—74.

6. Gierymski Т., Williams Т. Codependency // J. Psychoactive Drugs. 1986. V.18. N l. P. 7—13.

7. Gomberg E. S. Z. On terms used and abused: The concept of "Codependency" // Drugs and Soc. 1989. V.3. N 3—4. P. 113—132.

8. Mendenhall W. Co-dependency definitions and dynamics // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 3—17.

9. Mendenhall W. Co-dependency treatment // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 75—86.

10. Moskalenko V. D., Rozhnova T. M., Gunko A. A. Wives of alcoholics: Psychology and psychopathology // The system we live in. Family therapy contexts. Book of abstracts. Krakow, 1990. P. 274.

11. Perkins S. E. Altering rigid family role behaviors in families with adolescents // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 111—120.

12. Potter-Efron R. Т., Potter-Efron P. S. Assessment of co-dependency with individuals from alcoholic and chemically dependent families // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 37—57.

13. Potter-Efron R. Т., Potter-Efron P. S. Outpatient co-dependency treatment // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 151—167.

14. Rothberg N. M. The alcoholic spouse and the dynamics of co-dependency // Alcohol. Treat. Quart. 1986. V.3. N l. P. 73—86.

15. Schaef A. W. Co-dependence: Misunderstood — mistreated. San Francisko: Harper and Row, 1986.

16. Shields P. The recovering couples group: A viable treatment alternative // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 135—149.

17. Whitfield Ch. Z. Co-dependence: Our most common addiction — some physical, mental, emotional and spiritual perspectives // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.6. N l. P. 19—36.

18. Young E. Co-alcoholism: Implications for psychotherapy // J. Psychoactive Drugs. 1987. V.19. N 3. P. 19—36.

19. Zelvin E. Dependence and denial in co-alcoholic woman // Alcohol. Treat. Quart. 1988. V.5. N 3—4. P. 97—115.

20. Ziter M. Z. P. Treating alcoholic families: The resolution of boundary ambiguity // Alcohol. Treat. Quart. 1989. V.5. N 3—4. P. 221—233.

 

Поступила в редакцию 20.III 1991 г.