23

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ И ВОЗРАСТНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

ВОЗРАСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОРИЕНТАЦИИ В СОЦИАЛЬНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ СФЕРЕ

В. С. СОБКИН, А. М. ГРАЧЕВА, А. А. НИСТРАТОВ

Потребность в самоопределении, возникающая на рубеже старшего подросткового и младшего юношеского возрастов, является одним из центральных психологических новообразований, определяющих специфику этого возрастного этапа жизни. Несмотря на существенные различия в теоретических подходах к онтогенетической периодизации детского развития, данный момент как наиболее существенная характеристика возраста признается практически всеми исследователями. Основными особенностями самоопределения являются формирование ценностно-смысловых установок относительно смысла своего собственного существования, устремленность в будущее (Л.И. Божович). При этом на данном узловом возрастном этапе социального становления совершенно особой смысловой доминантой в позиции самоопределения «Я и общество» (Д.И. Фельдштейн) выступает процесс профессионального самоопределения. Не случаен в этой связи интерес к проблемам профессиональной ориентации старших школьников у психологов, социологов и педагогов. Поэтому именно в контексте более широкой проблематики самоопределения особое значение представляют вопросы, связанные с рассмотрением специфики отношения подростков к социально-профессиональной сфере. Более того, только в этом контексте, связанном с активизацией жизненной позиции и процессами самоопределения, могут быть реально поняты и осмыслены особенности профессиональной ориентации старшеклассников [6].

Обозначая психологический ракурс рассмотрения проблемы профессионального самоопределения, нельзя не учитывать сложный социокультурный и экономический контекст жизни школьников. Результаты проведенных нами социологических исследований [11], [12], [13] показывают, что на профессиональные ориентации старшеклассников оказывают существенное влияние региональные, демографические, социально-стратификационные факторы, которые в значительной степени обусловливают и конкретизируют реальность их жизненной ситуации, определяющую выбор профессии.

В этой связи возникает определенная методологическая проблема, связанная, в частности, с соотнесением социологического и психологического подходов к исследованию проблем профессионального самоопределения. Так, по мнению М. Р. Гинзбурга, «необходимо с самого начала разграничить социологический и психологический подходы к самоопределению» [4]. С его точки зрения, социологический подход относится к поколению в целом, характеризует его вхождение в социальные структуры и сферы жизни. Если социолога интересует сам результат вхождения в некоторые социальные структуры, то «психолога интересует в первую очередь процесс, те психологические механизмы, которые обусловливают вообще какое бы то ни было вхождение индивида в социальные

структуры» [4; 19]. Соглашаясь с определенными различиями в социологическом и психологическом подходах к исследованию самоопределения, мы, однако, не склонны их столь резко противопоставлять. Более того, с нашей точки зрения, реальный прорыв в понимании механизмов самоопределения (в том числе профессионального) лежит именно в русле комплексного междисциплинарного подхода, где важную роль, в частности, имеют и социологические данные.

Именно отсутствие в настоящее время у нас в стране развитой социологии детства, отрочества и юности является одной из важных причин, затрудняющих разработку психологической концепции возрастной периодизации развития, которая смогла бы учесть различные типы развития, формируемые в тех или иных субкультурах и социальных стратах. Так, общий тезис о потребности в самоопределении как особом психологическом новообразовании младшего юношеского возраста в современных условиях явно нуждается в уточнениях.

В этой связи мы предприняли более углубленное социально-психологическое исследование, исходя из того, что ориентация старшеклассников на те или иные виды профессий во многом обусловлена системой социокультурных стереотипов, которые связываются с теми или иными профессиями. Подростки, непосредственно не включенные в реальную систему производственных отношений, скорее всего могут строить свои базовые представления о той или иной профессии на реально более доступном им слое социальных стереотипов, которые они воспринимают в кино, литературе, где определенным образом фиксируются связи между профессиями и социальным стереотипами. Целью исследования является выявление особых связей личностных стереотипов с теми или иными профессиями в юношеском сознании. Другая сторона вопроса связана с предположением о неоднозначности восприятия тех или иных социальных стереотипов в различных социальных стратах. Поэтому особый интерес представляет попытка выявления тех своеобразных семантических структур обыденного сознания, которыми дифференцируется сфера социальной и профессиональной реальности у подростков и юношей, жизненный путь социализации которых в этом возрасте начинает достаточно существенно расходиться. Здесь мы имеем в виду прежде всего учащихся общеобразовательных школ и ПТУ.

В качестве основной методической процедуры был использован метод репертуарных решеток [16]. Испытуемые должны были оценить по шестибалльной шкале (от 0 до 5, где 0 — «полное отсутствие сходства», 5 — «максимальное сходство») степень сходства каждого из предложенных им в списке социальных стереотипов с соответствующей профессией из фиксированного набора профессий. Таким образом, набор «шкал» составляли социальные стереотипы житейского сознания, а объектами шкалирования выступали разнообразные профессии.

В набор шкал вошли следующие 15 стереотипов: карьерист, интеллигент, работяга, прожигатель жизни, бюрократ, мошенник, обыватель, зависимый человек, неуверенный в себе человек, лидер, романтик, циник, демагог, деловой человек, диктатор.

Помимо этого, к ним были добавлены еще пять шкал. Цель их введения состояла в задании явно выраженных положительных и отрицательных полюсов оценочного отношения. Так, шкалы «идеал общества» и «презираемый человек» задают ось социального принятия и отвержения; шкалы «мой идеал» и «антипатичный мне человек» — ось личностного принятия и отвержения; наконец, шкала «Я» позволяет определить степень идентификации.

Набор объектов шкалирования задавался списком из 27 различных профессий: слесарь, актер, шофер, парикмахер, продавец, кооператор, философ, писатель, ученый, музыкант, дипломат, юрист, журналист, служащий, учитель, колхозник, врач, инженер, животновод, сталевар, военнослужащий, агроном,

сторож, пенсионер, милиционер, администратор, партийный работник.

В эксперименте участвовало 176 испытуемых: 50 школьников (учащиеся Х классов), 86 учащихся ПТУ и 40 взрослых в возрасте от 25 до 45 лет (представители инженерных профессий)

Индивидуальные протоколы испытуемых суммировались в общегрупповые матрицы данных (20Х27) соответственно по трем подвыборкам, которые затем подвергались процедуре факторного анализа с последующим вращением факторных структур и вычислением значений факторов для каждого объекта шкалирования (профессии). Кластерный анализ проводился на тех же матрицах данных, и по его результатам строилась дендограмма (кластерное дерево) для каждой подвыборки испытуемых.

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

В результате факторного анализа в трех подвыборках было выделено по пять факторов (см. табл. 1). Они выявляют как общность, так и различие в понимании взрослыми, школьниками и учащимися ПТУ социальных стереотипов.

Обратимся к более подробному рассмотрению факторных структур в группах старшеклассников, учащихся ПТУ и взрослых.

Старшеклассники. Первый биполярный фактор (F1) задает оценочную ось дифференциации сферы социальных стереотипов по двум семантическим основаниям: 1) социальная идеализация («идеал общества») — общественное отвержение («презираемый человек», «прожигатель жизни», «обыватель», «мошенник»), 2) лидерство— неуверенность, зависимость (характерно, что лидерство выступает как общественно положительная характеристика).

Второй фактор (F2) содержит основное семантическое противопоставление: цинизм — романтизм. Причем стереотипы «циник», «демагог» определяют полюс личностного неприятия («антипатичный мне человек»). Интересно, что «работяга» оказывается семантически близким к «романтику». По-видимому, за подобным семантическим сближением этих стереотипов стоит целый комплекс воспринятых старшеклассниками искажений и трансформаций нашей общественной жизни, когда «работяга» воспринимается как человек, оторвавшийся от социальных реалий, в отличие от демагога и циника, уверенно чувствующих себя в сегодняшней социальной реальности.

Третий фактор (F3) интересен в двух отношениях. Во-первых, он явно характеризует полюс личностного приятия. При этом существенно, что семантически близкими оказываются объединенные в этом факторе «Я» и «мой идеал». Заметим, что во всех остальных группах модальности реального Я и идеального Я в структуре Я-концепции [1] четко дифференцируются, попадая в разные факторы. Во-вторых, важно, что «мой идеал» и «Я» оказываются семантически близкими к социальным стереотипам «карьерист» и «деловой человек», чего также не наблюдается в других группах. Это позволяет сделать вывод о том, что в данной социальной группе старшеклассников при формировании образа себя и собственного идеала существенную роль играет потребность в достижении, успехе, которая своеобразным образом спроецирована в стереотипы «карьерист» и «деловой человек». Актуальность для молодежи подобной потребности в достижении и успехе подтверждается и другими исследователями [9].

Факторы F4 и F5 просты по своей структуре и не нуждаются в особой интерпретации. Однако необходимо отметить, что с подобным четким выделением в социальной сфере как особых социальных типов «интеллигента» и «бюрократа» мы не сталкивались в других подвыборках (ни у учащихся ПТУ, ни у взрослых). Это свидетельствует о том, что именно старшеклассники оказались наиболее чувствительны к одному из ключевых противоречий нашей сегодняшней социальной жизни — противостоянию бюрократии и интеллигенции [7].

Учащиеся ПТУ. Особый тип социализации,

связанный с более ранним профессиональным самоопределением, реальным включением в сферу определенного типа производственных отношений, оказывает довольно существенное воздействие на дифференциацию сферы социальных стереотипов учащимися ПТУ.

Таблица 1

Результаты факторного анализа социальных стереотипов по суммарным данным с подвыборках (взрослые, школьники, учащиеся ПТУ)

Подвыборки	Фактор F1	Фактор F2	Фактор F3	Фактор F4	Фактор F5
Вес фактора	30,3%	29,3%	14,0%	8,8%	6,0%
Взрослые	карьерист —.93 бюрократ—.90 демагог —.86 диктатор —.84 зависимый человек —.82 циник —.60 антипатичный мне человек —.59	мой идеал.92 идеал общества.90 интеллигент.90 романтик.87 обыватель —.87 презираемый человек —.80	прожигатель жизни.89 мошенник.72 деловой человек.69	неуверенный в себе человек —.82 «Я» —.76	работяга —.75
Вес фактора	36,5%	16,3%	16,7%	9,8%	8,3%
Учащиеся ПТУ	работяга.76 «Я».59 демагог —.92 циник —.89 бюрократ—.88 диктатор —.87 антипатичный мне человек —.87 карьерист —.82 презираемый человек —.76	деловой человек.78 идеал общества.73 лидер.73 мой идеал.68 интеллигент.67	прожигатель жизни.92 мошенник.88 обыватель.79 презираемый человек.57	зависимый человек.94 «Я».52 неуверенный в себе человек.49	романтик —.90
Вес фактора	24,9%	22,8%	14,1 %	13,2%	8,0%
Старшеклассники	презираемый человек.88 прожигатель жизни.82 обыватель.81 мошенник.78 зависимый человек.65 неуверенный в себе человек.59 лидер —.62 идеал общества —.59	работяга.78 романтик.68 циник —.85 антипатичный мне человек —.79 демагог —.78	«Я».82 карьерист.64 деловой человек.59 мой идеал.58	бюрократ.87 диктатор.76	интеллигент —.82

В данной подвыборке наиболее мощным фактором является биполярный фактор F1 (36,5 % суммарной дисперсии). Генетически исходным для него можно считать выделенный в группе старшеклассников фактор F2, задававший полюс личностного неприятия по семантическому основанию цинизм — романтизм. Однако в группе учащихся ПТУ с ним произошли достаточно существенные трансформации: 1) место «романтика» на положительном полюсе здесь занимает «Я». Таким образом, теперь фактор четко поляризует ось личностного приятия и неприятия, задавая соответствующие полюса «Я» —

«антипатичный мне человек», 2) семантическое сближение «Я» со стереотипом «работяга», очевидно, фиксирует ту особую социально-профессиональную позицию и перспективу, которую принял относительно себя учащийся ПТУ, 3) существенные трансформации произошли с полюсом негативной оценки. Здесь к основным стереотипам «циник», «демагог» добавился самостоятельно выделяемый старшеклассниками четвертый фактор, F4, со стереотипами «бюрократ», «диктатор». Таким образом, если для старшеклассников эти стереотипы выделялись личностно безоценочно, фиксируя лишь определенный самостоятельный тип в социальной сфере, то для учащихся ПТУ, включившихся в реальные социальные связи, бюрократ, как социальный тип, выступает именно как личностно отвергаемый («антипатичный мне человек»).

В этой связи важно отметить еще одно обстоятельство, касающееся биполярной структуры выделенного фактора. В одном из наших исследований [5], связанных с анализом мотивационной структуры поведения, мы показали, что биполярность фактора фиксирует амбивалентность мотивационной сферы, основную борьбу мотивов, их конфликтность. В рассматриваемом случае биполярность факторной оси личностное приятие — неприятие может рассматриваться как фиксация конфликтности модальности Я в структуре Я-концепции учащихся ПТУ. Обращаясь в этом аспекте к анализу структуры факторов в группе старшеклассников, можно заметить, что у них обнаруживается конфликтность на уровне идеалов общества (фактор F1), в то время как модальность Я имеет бесконфликтный характер (фактор F3). Таким образом, можно думать, что основное смысловое напряжение при ориентации в сфере социальной реальности у старшеклассников происходит на уровне обнаружения противоречий, касающихся оценки общественных идеалов, в то время как у учащихся ПТУ оно возникает на личностном уровне социального самоопределения модальности Я.

Обратим внимание еще на один момент, касающийся социального стереотипа «карьерист», который оказался на полюсе негативной оценки вместе с «демагогом», «циником», «бюрократом», «диктатором». Напомним, что у старшеклассников он оценивался как явно положительный (фактор F3). Таким образом, если для старшеклассников в понимании данного социального типа основной доминантой является оцениваемая ими положительно тенденция к достижению и успеху, то учащимися ПТУ «карьерист» личностно отвергается в силу выделения в нем в качестве основных семантических составляющих цинизма, стремления к власти, демагогичности. Пример рассмотрения данного стереотипа достаточно отчетливо иллюстрирует возможности принципиально разного понимания и оценки тех или иных социальных стереотипов в различных социальных стратах.

Фактор F2 характеризует особенности идеализации в группе учащихся ПТУ. Здесь обращают на себя внимание следующие содержательные моменты, которые особенно отчетливо обнаруживаются при соотнесении с характером идеализации в группе старшеклассников. Так, если в группе старшеклассников модальности Я и идеального Я слиты в одном факторе (фактор F3), то у учащихся ПТУ они попадают в разные факторные структуры (см. соответственно F1, F2 и F4). Это говорит о дифференцированности модальности Я и идеального Я в структуре Я-концепции учащихся ПТУ относительно сферы социальных стереотипов. Полученный результат дает возможность сделать вывод о том, что определенный тип социального развития, связанный с более ранней профессионализацией, имеет существенное влияние на развитие Я-концепции. Однако, как мы покажем далее (при анализе фактора F4), существующая форма профессионализации при обучении в ПТУ приводит к весьма значимому семантическому разрыву между Я и идеалом Я, когда Я воспринимается прямо противоположным образом. Подобный разрыв имеет негативное значение и свидетельствует о существовании серьезных личностных проблем.

Содержательный анализ фактора показывает, что его семантическую основу составляют практически те же стереотипы, которые характеризуют идеал и «мой идеал» у старшеклассников (положительные полюса в факторе F1 и фактор F3 у старшеклассников — «лидер», «деловой человек»). Фактически это свидетельствует о том, что в данном возрасте у юношей с разным типом социализации (школьники и учащиеся ПТУ) в целом имеются сходные представления относительно общественно и личностно значимых социальных типов. Здесь и теми и другими фиксируются стремление к лидерству и деловая направленность.

Обратим внимание, что у учащихся ПТУ в фактор общественных и личностных идеалов включен дополнительно социальный стереотип «интеллигент», который у старшеклассников выделялся в самостоятельный фактор. Подобное включение, фиксирующее разрыв между выбранным собственным способом социально-профессионального самоопределения и желательным (как социально, так и личностно), подчеркивает осознание учащихся ПТУ собственного пути как социально мало престижного.

Третий фактор, F3 сходен с негативным полюсом фактора F1 («общественное отвержение») у старшеклассников. В него вошли те же социально отвергаемые социальные стереотипы: «прожигатель жизни», «мошенник», «обыватель». Таким образом, можно сделать вывод о том, что в юношеской субкультуре в целом представление об общественно отвергаемых социальных типах (так же как и об общественно ценностно значимых) имеет сходный характер.

Четвертый фактор, F4 характеризует социальные стереотипы, описывающие модальность реального Я в структуре Я-концепции учащихся ПТУ. Выделение данного фактора как самостоятельного подчеркивает существенный момент особенностей структуры Я-концепции учащихся ПТУ. При этом следует обратить внимание на два момента. Первый связан с принципиальным отличием фактора F4 от F1. Если в факторе F1 реальное Я задавало полюс оси личностное приятие-неприятие, где Я характеризовалось через идентификацию в первую очередь своей социально-профессиональной принадлежности («работяга»), то данный фактор скорее характеризует Я через психологические особенности личности — «зависимый человек», «неуверенный человек». Второй касается содержательной специфики этого фактора. Если у старшеклассников «Я» связано со стереотипами «деловой человек», «карьерист» и отражает актуальность для этой страты потребностей достижения и социального успеха, то у учащихся ПТУ самохарактеристика прямо противоположна — неуверенность в себе, зависимость. Таким образом, рассматриваемый тип социализации и профессионализации обнаруживает целый ряд негативных влияний на формирование Я — ощущение неуверенности в своих силах и возможностях, зависимость от других, свидетельствующие о заниженной самооценке и определенной личностной фрустрированности.

Пятый фактор, F5, несмотря на свою простоту, также достаточно интересен. Выделение учащимися ПТУ социального стереотипа «романтик» в самостоятельный фактор показывает, что для них более значима фиксация романтического отношения к жизни как особой социальной позиции. По-видимому, тип социализации учащихся ПТУ, втянутость их в особую сферу отношений, где очевидно доминируют реалистические и прагматические жизненные установки, обусловливают выделение романтика как особого социального типа.

Взрослые. В исследовании выборка использована для проведения сопоставительного анализа динамики изменения дифференциации социальной сферы в возрастном аспекте.

Анализ факторной структуры в выборке взрослых показывает, что она по ряду факторов близка к выборке учащихся ПТУ. Так, первый фактор, F1 практически идентичен полюсу личностного неприятия в выборке учащихся ПТУ (F1). У взрослых мы также отмечаем личностное неприятие «бюрократа», «карьериста», «циника», «демагога»,

«диктатора». Единственное отличие связано с «лидером», который у учащихся ПТУ и старшеклассников входил в структуру факторов, характеризующих идеал. Таким образом, можно сделать вывод, что во взрослой выборке не только личностно негативно оцениваются «бюрократ» и «карьерист», но и «лидер», которому приписываются Характеристики демагогичности и цинизма. По-видимому, это не только определенная реакция на административно-бюрократическую систему, но и уход от социальной активности, снижение потребности в достижении и успехе, которые были свойственны старшеклассникам. Это подтверждает и фактор F4, где модальность «Я» характеризуется как «неуверенный в себе человек». Данный фактор также идентичен с фактором F4 у учащихся ПТУ.

Итак, включение в систему производственных отношений оказывается во многом решающим фактором, влияющим на характер дифференциации в сознании сферы социальной действительности. С одной стороны, оно ведет к резкому личностному неприятию административно-бюрократической системы производственных отношений, с другой — оказывает негативное влияние на формирование Я, приводя к фрустрации и потере уверенности в своих силах.

Показательно также сходство фактора F3, который характеризует общественно негативные социальные стереотипы, с аналогичным фактором у учащихся ПТУ. Однако здесь к «прожигателю жизни» и «мошеннику» добавляется «деловой человек», который у старшеклассников (F3) и у учащихся ПТУ (F2) также входил в структуру факторов, характеризующих идеал. Подобное включение «делового человека» в структуру данного фактора подтверждает отмеченную выше тенденцию смены у взрослых модели идеала, ориентированной на социальное достижение и успех. Практически все три характеристики: «лидер», «карьерист», «деловой человек», которые в юношеском возрасте характеризовали или модальность идеального Я, или общественного идеала, теперь получают негативную оценку. Таким образом, полученные данные обнаруживают смену модели идеала у взрослых.

В этой связи особый интерес представляет в выборке взрослых фактор F2, который по своему содержанию описывает социальную специфику идеальной сферы. При его анализе необходимо обратить внимание на следующие три момента. Первый связан с дифференцированностью Я и идеального Я в структуре Я-концепции взрослых, о чем свидетельствует их принадлежность разным факторам (соответственно F4 и F2). Это также указывает на сходство принципов организации модели Я-концепции взрослых и учащихся ПТУ. Второй касается особенностей биполярной структуры этого фактора. Если у учащихся ПТУ мы отмечали внутреннюю конфликтность и амбивалентность на уровне модальности Я, то у взрослых можно говорить о подобной напряженности на уровне модальности идеального Я в структуре Я-концепции. Наконец, третий связан непосредственно с содержательной спецификой этого фактора. На положительном полюсе идеала оказываются «интеллигент» и «романтик», а на отрицательном «обыватель». Интересна эта оппозиция в соотнесении с особенностями выделения «интеллигента» в группах старшеклассников и учащихся ПТУ. Напомним, что старшеклассники выделяли «интеллигента» наряду с «бюрократом» в самостоятельные факторы, фиксируя тем самым их особые социальные позиции. Учащиеся ПТУ включали его в структуре идеала и семантически сближали с «лидером», придавая «интеллигенту» статус социального достижения. У взрослых же «интеллигент» рассматривается в оппозиции духовность — бездуховность, пожалуй, одной из наиболее ключевых и традиционных именно для отечественной культуры.

Наконец, последний фактор, F5 предельно прост по своей структуре. В него входит единственный стереотип «работяга». Это свидетельствует, что с позиции данной социальной выборки (представители интеллигенции) «работяга» фиксируется как особая самостоятельная социальная позиция.

Полученный материал позволяет рассмотреть особенности размещения профессиональных стереотипов по осям выделенных факторов.

Устойчивое место на полюсах факторов негативной личностной оценки во всех группах занимают «партийный работник», «администратор» (у учащихся ПТУ к ним добавляется «милиционер»). Таким образом, глубинной семантической основой восприятия этих профессиональных стереотипов являются цинизм, демагогичность, диктаторство, бюрократизм. Данные позволяют говорить об определенном инварианте стереотипа номенклатуры, привнесенном из эпохи застоя и прочно вошедшем в сознание представителей различных социальных и возрастных групп. Наибольшую оппозицию по осям рассмотренных факторов имеют профессии ученого, музыканта и писателя. Таким образом, размещение профессий по осям оценочного фактора подтверждает отмеченную выше оппозицию культурного противостояния бюрократии и интеллигенции.

Факторы, характеризующие особенности идеализации, существенно отличаются у взрослых от учащихся ПТУ и старшеклассников. У учащихся по оси идеализации разместились с наибольшими значениями «ученый», «дипломат», «военнослужащий». Именно в этих профессиональных сферах они видят наибольшие возможности социального достижения и успеха. У взрослых основу идеализации составляла оппозиция духовных характеристик («романтик», «интеллигент», «обыватель»). На положительном полюсе соответственно размещаются «ученый», «писатель», «философ». Интересно, что одна и та же профессиональная сфера имеет разную семантическую основу восприятия. Так, если для взрослых «ученый» привлекателен как носитель в первую очередь духовных черт, то в юношеском возрасте ему приписывается главным образом стремление к социальному успеху.

Интересно сопоставление размещения профессиональных стереотипов по осям факторов, характеризующих особенности идентификации. Школьники, соотнося себя с теми или иными профессиональными стереотипами, проецируют в будущее свои социальные устремления и надежды. При этом наиболее личностно привлекательным для них выступает главным образом «ученый». Противоположную позицию по оси этого фактора занимают «пенсионер», «продавец», «слесарь» и «сторож», не имеющие, с точки зрения школьников, социальных перспектив. Взрослые и учащиеся ПТУ в большей степени идентифицируют себя с теми или иными профессиональными стереотипами, исходя из реальной ситуации (с «инженером» — взрослые, с «шофером», «слесарем» — учащиеся ПТУ). Иными словами, у старшеклассников профессиональная идентификация носит перспективно-идеальный, а у взрослых и учащихся ПТУ — реальный характер.

Размещение профессий относительно полюса общественного антиидеала («прожигатель жизни», «мошенник») показало, что у взрослых и учащихся ПТУ с наибольшими значениями располагаются «продавец», «милиционер», «кооператор», «администратор», «партийный работник». Объединение столь несхожих профессий на одном антиобщественном полюсе оценки, по-видимому, объясняется тем, что здесь в определенном смысле описывается на уровне обыденного сознания коррумпированная профессиональная сфера теневой экономики. У учащихся картина размещения на полюсе антиидеала иная: «продавец», «слесарь», «пенсионер», «кооператор». Здесь обыденным сознанием моделируется не столько коррумпированная система, сколько профессии, представляющие «прекращенный тип карьеры» [10].

Результаты анализа показали существенные различия между школьниками, учащимися ПТУ и взрослыми в дифференциации профессиональной сферы. Полученные материалы свидетельствуют о том, что сфера профессиональной ориентации вскрывает характерные особенности самоопределения в юношеском возрасте, моделируя

специфические моменты структуры сознания, обусловливающие особенности идеализации и социальной идентификации личности в этом возрасте. При этом важно подчеркнуть, что разные типы социализации накладывают существенный отпечаток на ценностные установки в дифференциации социальной сферы и на формирование структуры Я-концепции.

Данное обстоятельство принципиально важно учитывать при организации работы по профессиональной ориентации. Здесь крайне важно не только вскрыть экономическую или социальную функцию той или иной профессии или психологические характеристики, необходимые для данной деятельности [3], [8], но и показать тот образ и стиль жизни, те социальные типы с их ценностными установками, которые стоят за той или иной профессией. Это тем более необходимо, поскольку, как показывает наше исследование, за каждой профессией юноши видят тот или иной социально ценностный контекст.

1. Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., 1986.

2. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

3. Борисова Е. М., Гуревич К. М. Психологическая диагностика в школьной профориентации // Вопр. психол. 1988. № 1.С. 77 – 83.

4. Гинзбург М. Р. Личностное самоопределение как психологическая проблема // Вопр психол 1988. № 2. С. 19 – 27.

5. Грачева А. М., Нистратов А. А., Петренко В. Ф., Собкин В. С. Психосемантический анализ понимания мотивационной структуры поведения киноперсонажа // Вопр. психол. 1988. № 5. С. 123 – 131.

6. Климов Е. А. Психологическое содержание труда и вопросы воспитания. М., 1986.

7. Новиков Вл. Противостояние (интеллигенция и бюрократия в жизни и литературе) // Знамя. 1988. № 5.

8. Неверкович С. Д., Самоукина Н. В. Опыт применения организационно-обучающих игр в школьной профориентации // Вестн. МГУ. Сер. 14. ПсихологиЯ. 1990. № 1. С. 49 – 56.

9. Прогнозирование социальных потребностей молодежи / Под ред. И. В. Бестужева-Лады. М., 1978.

10. Синисало П. Особенности трудовой карьеры и жизненные ориентации молодежи // Психология личности и образ жизни / Отв. ред. Е.В.Шорохова. М., 1987.

11. Собкин В. С., Левинсон, А. Г., Гражданкин А. И. и др. Школа — 1988. Проблемы. Противоречия. Перспективы. М., 1988.

12. Собкин В. С., Сельцер Р. М., Шариков А. В. Отношение к образованию. Социологический экспресс-анализ (на материале опроса учителей, учащихся и родителей Железнодорожного р-на Ростова-на-Дону) М., 1989.

13. Собкин В. С., Сельцер Р. М., Шариков А. В. и др. Отношение к образованию. Социологический экспресс-анализ (на материале опроса учителей, учащихся и родителей Калининского р-на Москвы). М., 1989.

14. Титма М. X. Ценности, влияющие на выбор профессии // Вопр. философии. 1969. № 4. С. 52 – 61.

15. Фельдштейн Д. И. Психологические закономерности социального развития личности в онтогенезе // Вопр. психол. 1985. № 6. С. 26 – 37.

16. Франселла Ф., Баннистер Б. Новый метод исследования личности. М., 1987.

17. Чередниченко Г. А., Шубкин В. Н. Молодежь вступает в жизнь М., 1985.

Поступила в редакцию 19.IV 1989 г.