Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

161

 

МОДЕЛИ ВЛИЯНИЯ АЛКОГОЛЯ НА ПОВЕДЕНИЕ

 

Т. Г. РУМЯНЦЕВА

 

С середины XX в. во многих странах мира начинают проводить систематические исследования с целью выявления зависимости между алкоголем и насильственными преступлениями. Опираясь главным образом на методы коррелятивного анализа, многие ученые приходят к выводу о том, что алкоголь и насилие тесным образом связаны между собой [1], [2], [10;83] .

Так, в 1956 г. американцы М. Вольфганг и Р. Строхм на основе изучения обширных материалов, предоставленных им полицией, установили, что из 688 случаев убийств, имевших место в Филадельфии с 1948 по 1952 г., в 64 % случаев алкоголь выступал в роли фактора, способствующего насилию (здесь либо жертва, либо агрессор находились в состоянии сильного алкогольного опьянения) [17].

Другие американские ученые, прослеживая роль алкоголя в убийствах, совершенных в конце 50-х гг. в Чикаго, обнаружили его присутствие в 53,5 % случаев [16]. Было установлено также, что присутствие алкоголя оказывает заметное влияние и на способ убийства, делая его более жестоким и насильственным. Так, М. Вольфганг и М. Ферракути обнаружили его в 72 % случаев из тех, когда жертвы были заколоты ножом, в 69 %— погибли от побоев и в 55 %—застрелены [10; 83].

Подобного рода факты были выявлены не только в США, но и в других странах. Имеется ряд аналогичных исследований в Аргентине, Мексике, Франции, ФРГ и Финляндии. Так, анализируя причины убийств, произошедших в Хельсинки с конца 50-х до конца 70-х гг., Т. Ахо обнаружил, что 85 % всех правонарушителей непосредственно употребили алкоголь перед совершением преступления [15; 78].

Давно обратили внимание на взаимосвязь пьянства с преступностью и советские исследователи, проследившие следующую зависимость: по мере роста потребления алкогольных напитков с неизбежностью увеличивается преступность, ухудшается нравственный климат человеческого бытия, тяжело страдает физическое и нравственное здоровье людей. Так, по данным Исполкома ВОЗ, в мире под влиянием алкогольного опьянения совершается до 50 % всех изнасилований, до 72 % вооруженных нападений, до 86 % убийств и т. д.

Характеризуя вышеприведенные исследования, можно заметить, что с точки зрения качества приводимых в них данных они носят по преимуществу корреляционный характер, ибо эти исходные данные получены не в эксперименте, а при использовании различных методов статистического анализа. Сведения об общем числе убийств

 

162

 

сопоставляются здесь с количеством этих случаев, совершенных в состоянии алкогольного опьянения, а затем делаются выводы о прямой зависимости между употреблением алкоголя и агрессивным поведением индивидов. На первый взгляд такая методика кажется вполне очевидной и эффективной. Следует заметить, однако, что в такой зависимости на один из признаков — преступление — влияет не только другой признак — алкоголь, но и целый ряд других опосредствующих переменных, которые, как оказалось, не могут быть выявлены с помощью таких корреляционных методов. Поэтому примерно с начала 70-х гг. ряд западных психологов и социологов начинают выдвигать существенные возражения против использования исключительно корреляционных методов при исследовании взаимосвязи алкоголь—агрессия.

Так, С. Тэйлор и К. Леонард показали, к примеру, что среди преступников такой высокий процент лиц, находящихся в состоянии алкогольного опьянения, можно объяснить тем, что, во-первых, таких людей легче задержать, чем трезвых, во-вторых, корреляционные методы исследования часто опираются на данные, полученные исключительно из устных или письменных донесений полиции, порой весьма субъективные, а не на прямые измерения уровня алкоголя в крови задержанных и, наконец, отсутствием в этих исследованиях данных о проценте тех лиц среди употребивших алкоголь, которые отнюдь не склонны к применению насилия. Чтобы установить тесную связь между алкоголем и агрессией, необходимо доказать, что в строго контролируемых экспериментальных условиях введение алкоголя ведет к большей вероятности агрессивного поведения, считают эти авторы [15; 79].

Надо сказать, что сравнительно недавно — 10—15 лет назад — некоторые исследователи стали действительно применять методы прямого измерения агрессии с целью изучения влияния на нее алкогольных эффектов. Полученные здесь данные отличаются, однако, противоречивостью. Так, ряд ученых не обнаружили такой связи в своих экспериментах [3; 875]. Другие же исследователи сообщают о том, что опьяненные субъекты ведут себя более агрессивно по сравнению с трезвыми [13].

Большая часть всех последовавших за этими исследований показала вполне однозначно, что алкоголь следует рассматривать в качестве фактора, способствующего выражению физической агрессии. В экспериментах, подтверждающих этот тезис, брали различные количества алкоголя и сравнивали, каким образом их употребление влияет на поведение людей. В результате было установлено, что агрессивное поведение непосредственным образом связано с количеством потребленного алкоголя: чем больше доза, тем к большей силе агрессивных реакций со стороны испытуемых она приводила в экспериментальной ситуации. Некоторые исследователи показали, что вдобавок к дозе определенное значение имеет также и вид употребленного алкоголя [5].

В настоящее время можно проследить четко выраженную тенденцию отказа исследователей от ранее широко распространенной методики, фиксирующей прямое соответствие между ними только со стороны чисто внешней очевидности, и разработки более совершенных моделей, описывающих различные факторы, взаимодействуя с которыми алкоголь приводит к агрессивному поведению [14].

Рассмотрим вкратце суть некоторых из этих моделей.

До недавнего времени одной из наиболее влиятельных таких теоретических моделей была модель фармакологического растор-маживания, представленная двумя основными своими разновидностями: физиологической и психодинамической. Согласно этой модели эффекты влияния алкоголя на агрессивное поведение людей являются результатами его прямого фармакологического действия на определенные нервные процессы, и прежде всего на процессы торможения. В физиологической разновидности этой модели алкоголь первоначально воздействует на доли мозга, в значительной мере ответственные за сдерживающий контроль над поведением. Как результат повреждения этих корковых сдерживающих процессов происходит псевдостимуляция низших, относительно примитивных центров мозга.

С позиций психодинамической версии этой модели алкоголь освобождает подавленную агрессию путем ослабления системы цензуры. Р. Джеллес и М. Штраус показывают, что в основе этой модели лежит утверждение о том, «что алкоголь и наркотики нарушают торможение в суперэго и тем самым высвобождают человеческий врожденный или приобретенный потенциал к насилию» [7; 561]. Можно заметить, что данная модель основана на двух предположениях, что: 1) алкоголь непосредственно воздействует или, образно говоря, имеет прямое попадание на сдерживающие нервные центры; 2) люди обладают некоей врожденной тенденцией или мотивом причинять вред себе подобным и этот мотив будет обязательно выражаться в том случае, если нарушены

 

163

 

сдерживающие нервные механизмы. Получается, таким образом, что употребление алкоголя неизбежно увеличивает сдерживаемое в обычных условиях агрессивное поведение.

Эта широко распространенная и на сегодняшний день модель описания взаимосвязи между алкоголем и агрессией оказывается неспособной, однако, ответить на целый ряд важных вопросов типа: почему не все опьяненные субъекты и не всегда ведут себя в исключительно агрессивной манере? Почему без наличия предшествующего побуждения ни трезвые, ни находящиеся в состоянии алкогольного опьянения не стремятся обычно к причинению вреда окружающим их людям?

На наш взгляд, модель фармакологического растормаживания можно рассматривать как своего рода дань, один из отголосков популярных в свое время биологизаторских теорий, в основе которых лежит утверждение о том, что алкоголь освобождает примитивные, подавленные агрессивные импульсы посредством ослабления либо кортикального контроля, либо системы цензуры. Главным аргументом против этой точки зрения следует считать ее несовместимость с эмпирически очевидными фактами как в самой реальной действительности, так и в экспериментально очерченной ситуации, когда состязающиеся в непровоцируемых условиях опьяненные субъекты ведут себя относительно неагрессивно.

Следующая теоретическая модель, выдвинутая Р. Боятжизом, основана, как, впрочем, и предыдущая, главным образом на фармакологических эффектах воздействия алкоголя. Однако если в первой модели акцент делался на его растормаживающих влияниях, то здесь на первый план выдвигаются физиологические пробуждающие эффекты алкоголя.

Согласно автору этой модели алкоголь вызывает состояние повышенного физиологического возбуждения, которое подобно физиологическому состоянию, сопровождающему агрессивное поведение. К числу таких предполагаемых изменений исследователь относит: возросшее кровяное давление, увеличение содержания сахара в крови, прилив крови к мускулатуре. Он пишет, в частности, что «главный эффект алкогольного потребления связан с межличностной агрессией через индивидуальную интерпретацию чьего-либо состояния возбуждения» [4; 351].

Иначе говоря, выходит, что в определенной ситуации вызываемые алкоголем эффекты возбуждения могут быть проинтерпретированы как гнев, угроза и т. п. и тем самым будут ассоциироваться с агрессивным поведением.

Как и предыдущая, модель Р. Боятжиза не полна с точки зрения разъяснения роли и места тех процессов, посредством которых алкогольное потребление влияет на агрессию. В ней подчеркивается только один из возможных аспектов воздействия алкоголя на человеческое поведение и игнорируются многие другие важные факторы. Как и первая модель, она излишне акцентирует медико-биологические эффекты его воздействия, признавая только прямое влияние алкоголя на физиологические процессы в человеческом организме, не учитывая то, что связь алкоголь — агрессия представляет собой необычайно сложный комплекс, имеющий в своей основе несколько взаимосвязанных переменных. Эти переменные обязательно взаимодействуют с социальными и средовыми факторами, и лишь в некоторых случаях физиологические переменные являются более важными и значительными в определении агрессивного поведения личности.

Существуют, на наш взгляд, и некоторые другие сомнения по поводу утверждения Р. Боятжиза о том, что алкогольное потребление последовательно увеличивает физиологическое возбуждение. Различными исследователями показано, что обе функции — и возбуждение, и торможение — подавляются введением алкоголя. Кроме того, в современной литературе об агрессивности не решен еще однозначно и окончательно вопрос о связи между возбуждением и агрессией. Не до конца ясна и природа самого процесса возбуждения. Многие считают, в частности, что высокие уровни возбуждения, вызванные алкоголем и наркотиками, не обязательно ведут к агрессивному поведению; они могут ускорить ритмы сердца и т.д., но не привести к возрастанию агрессивного потенциала [15; 91].

В роли другого рода своеобразной крайности выступает теория так называемого обучаемого растормаживания, авторы которой А. Ланг, Д. Гоэкнер, В. Адессо, Б. Марлатт, Д. Розенау и другие. Эти исследователи выдвинули идею, согласно которой ответственной за наблюдаемое возрастание агрессивности, следующей за приемом алкоголя, является сигнальная значимость самого акта употребления алкоголя [9]. Если две предыдущие модели приписывали главную роль именно фармакологическим действием алкоголя, то в этой модели всячески преувеличивается роль социокультурных факторов — факторов научения. Авторами этой модели было замечено, в частности, что всей жизнью в современном обществе

 

164

 

люди научаются относиться к некоторым социально неприемлемым видам поведения более терпимо в том случае, если они выполняются в состоянии алкогольного опьянения. При этом сами случаи употребления алкоголя воспринимаются часто современным человеком в качестве своеобразного перерыва в отправлении обычного круга норм социального поведения [9].

В своих исследованиях Б. Марлатт и Д. Розенау показали, что употребление алкоголя служит как бы отличительным сигналом для растормаживающего поведения даже в том случае, если употребляемый напиток — это безвредное нейтральное вещество (плацебо), ибо главное в этом случае — вера в сам факт принятия алкоголя.

Характеризуя модель обучаемого растормаживания, следует заметить и то, что в ней анализ связи между алкоголем и насилием переместился с традиционного рассмотрения его химико-фармакологических воздействий на человеческий мозг к социально-психологическим и даже социолингвистическим интерпретациям. С одной стороны, авторы теории обучаемого растормаживания справедливо акцентируют внимание на одном из важнейших аспектов взаимодействия алкоголь — агрессия, освещая ту сторону этой связи, которая совершенно выпадала в ранее проводившихся теоретических построениях. Здесь главный акцент делается на социокультурные факторы, так или иначе оказывающие свое воздействие на поведение индивидов, ставших агрессивными под влиянием алкоголя. Давно замечено, что в некоторых культурах (и, на наш взгляд, особенно в субкультурах) индивид действительно как бы автоматически освобождается от ответственности за свои поступки, если он находится в состоянии алкогольного опьянения. В таком случае употребление алкоголя служит для многих своеобразным способом уклонения от выполнения общепринятых правил и норм поведения, или, как пишет один из сторонников этой модели: «Пьяница может использовать период времени, в течение которого он пьян, как перерыв, как средство нейтрализации и дезавуирования...» [8].

С другой стороны, в рамках данной модели, скорее всего из-за ее излишнего социологизма, полностью игнорируется фармакологическое действие алкоголя, что, разумеется, тоже не совсем справедливо. Если считать, что не опьянение как таковое, а лишь сам акт питья ответствен за агрессивное поведение, то невозможно объяснить, почему низкие дозы алкоголя и манипуляции с плацебо не приводят к повышению степени агрессивного реагирования; почему, далее, наивысшие вспышки агрессивности мы наблюдаем у субъектов, принявших большие дозы алкоголя или же особо крепкие его разновидности.

Говоря о новейшем этапе исследований по данной проблематике, следует отметить, что в работах последних лет наметилась своеобразная тенденция к преодолению крайностей всех вышеперечисленных подходов и разработке более совершенной, на наш взгляд, синтетической модели описания взаимосвязи алкоголь — агрессия.

С. Тэйлор и К. Леонард показали, в частности, что агрессивное поведение, наблюдаемое после принятия алкоголя, не является ни прямым следствием фармакологических свойств последнего, ни опосредованным результатом сигналов, связанных с его употреблением. Результаты проведенных ими многочисленных экспериментов показали, что агрессия, проявляемая после опьянения — это «совместная функция как фармакологического состояния, вызванного алкоголем, так и ситуативных факторов» [15; 94]. В этих же экспериментах было установлено, что ни низкие доли алкоголя, ни манипуляции с плацебо не приводят к возрастанию уровня агрессивности. Более того, ими получен важный вывод, согласно которому само по себе фармакологическое состояние опьянения как результат алкогольного потребления не способствует агрессии при отсутствии соответствующих ситуативных сигналов. Возрастание реакции происходит лишь в случае одновременного появления или сочетания как состояния опьянения, так и провоцирующих сигналов среды. Выходит, что агрессия может меняться в виде функции от взаимодействия видоизмененного состояния, вызванного алкоголем, и контекстуальных сигналов. К аналогичным выводам пришли и другие американские ученые: «Алкоголь изменяет проявления агрессивного поведения в том случае, если он соответствует некоторому набору стимулирующих условий» [6]; «Фармакологическое действие порождает состояние пластичности, в котором организм отвечает более интенсивно, чем обычно, на превалирующее социальное окружение» [12; 418].

Закономерно встает вопрос о том, почему все-таки алкоголь вызывает такое состояние или, иначе говоря, что способствует возрастанию агрессивной склонности индивида. Чтобы ответить на него, необходимо проследить влияние алкоголя на различные когнитивные процессы.

Медики давно установили, что отравление алкоголем, содержащимся в спиртных напитках, характеризуется некоторым ослаблением

 

165

 

основных нервных процессов, оказывающих решающее влияние на адекватность человеческого поведения, его мышление, память, речь и т. д. Именно этим определяется и нарушение способности усваивать внешние впечатления, перерабатывать их соответствующим образом в своих суждениях и закреплять в памяти. Известно также, что даже самые незначительные количества алкоголя заметно понижают способность человека к физическому и умственному труду. Представления утрачивают ясность и остроту, а тончайшие детали и отношения между ними ускользают от внимания.

Таким образом, алкоголь нарушает сложные когнитивные процессы, вызывает дефицит памяти, замедление центральных мозговых процессов и т. д. Спрашивается: как все эти нарушения влияют на агрессивное реагирование, проявляемое опьяненными людьми?

Некоторые авторы справедливо полагают, что агрессивное поведение во многом контролируется посредством побуждающих и сдерживающих сигналов. Такие сигналы, как различного рода угрозы, словесные оскорбления и т.д., всячески увеличивают возможность агрессивного реагирования через постепенно возрастающие уровни возбуждения и посредством обеспечения информацией, касающейся как враждебных намерений потенциального противника, так и позитивных последствий возможных агрессивных актов. Напротив, внешние и внутренние сдерживающие сигналы, такие как нормы взаимности, дружелюбие, а также физическая сила потенциального противника всячески уменьшают саму вероятность межличностных актов агрессии путем понижения уровня возбуждения, переоценки ситуации и своевременного доступа информации о негативных последствиях агрессивного акта. Очевидно, что в любой потенциально враждебной ситуации присутствуют как побуждающие, так и сдерживающие агрессию сигналы. Однако агрессивное действие, с этой точки зрения, будет иметь место лишь в том случае, «если влияние провоцирующих сигналов, переработанных индивидом, оказывается сильнее, чем сопротивление сдерживающих сигналов» [15; 96].

Уже отмечалось, что в результате влияния алкоголя уменьшается способность индивида осуществлять адекватную переработку сигналов среды и одновременно с этим своевременно переключать внимание от одного источника информации к другому. Такое сокращение поля внимания означает, что «для опьяненного субъекта, находящегося во враждебном столкновении, будет достаточно меньшего количества ситуативных сигналов, чем для того, кто алкоголь не принимал» [15; 96]. Количество сигналов, доступных для восприятия индивидом в состоянии алкогольного опьянения, снижается, и этот индивид будет интерпретировать действия других людей в неадекватной манере, случайно, наобум. Алкоголь как бы увеличивает шансы для человека встать на путь агрессии, ибо он не дает ему адекватно понять и проинтерпретировать поведение других людей: «Действия других людей будут казаться опьяненному субъекту более произвольными и поэтому вызовут больше агрессии» [11; 415]. В ситуации, когда количество провоцирующих сигналов будет минимальным, агрессивное поведение не будет иметь места.

Итак, из-за когнитивного нарушения, осуществляемого алкоголем, опьяненные индивиды становятся как бы более связаны внешними стимулами и, следовательно, в меньшей мере внутренне направлены. Их ассоциации в таком случае становятся поверхностными, а сами они с большей вероятностью отвечают излишне ситуативно, немедленно реагируя на доминирующие сигналы.

Таким образом, при анализе влияния алкоголя на агрессивное поведение нельзя исходить, как мы видим, из простого соответствия между алкоголем как чисто фармакологическим агентом и агрессивным поведением индивида. Согласно итогам многочисленных экспериментов, проводившихся американскими исследователями, большую роль в возникновении такого поведения выполняют различного рода сигналы среды, с которыми так или иначе вынуждены взаимодействовать опьяненные субъекты. Эти сигналы или, иначе говоря, то непосредственное социальное окружение, в котором находится индивид, во многом приобретают значение опосредствующего фактора, который, взаимодействуя с индивидом, побуждает (или, наоборот, сдерживает) его к агрессивному поведению. Отсюда становится ясна та важная роль, которую призвано играть непосредственное окружение индивида в процессе предотвращения агрессии и актов насилия.

Поведение опьяненного индивида не стоит, однако, рассматривать как подчиненное логике только этих внешних стимулов, ибо в таком контексте сам субъект из активно действующего лица превращается, по сути, в лицо реагирующее, пассивно перерабатывающее поступающую извне информацию. Следует же, по-видимому, исходить из представления о деятельностной активности этого субъекта, который даже в условиях

 

166

 

измененного алкоголем психофизиологического состояния строит свое поведение активно, сообразуясь с внутренне присущими ему установками и мотивами.

Нельзя не признать, что американские ученые, занятые изучением проблемы влияния алкоголя и наркотиков (а с наркотиками дело обстоит примерно так же) на человеческое поведение, добились определенных успехов в описании и объяснении целого ряда опосредствующих переменных, взаимодействующих с алкоголем и способствующих агрессивному реагированию индивида. Ими разработаны новые, более совершенные по сравнению с предыдущими десятилетиями, научно обоснованные перспективные и нетривиальные исследовательские программы, высказаны интересные догадки и предположения, способные обогатить наше понимание всех этих непростых вопросов, связанных с жизнью и деятельностью человека. В этом плане особый интерес должна представлять последняя из рассмотренных выше моделей — синтетическая.

Можно, конечно, спорить по поводу ее достоинств, ссылаясь на ряд присущих ей недостатков. К ним прежде всего можно было бы отнести крайне ограниченное понимание самой природы внешних воздействий на поведение индивида. Основной описываемой здесь областью оказывается лишь ближайшее, непосредственное окружение индивида, часто вообще сводимое лишь к различным вариантам диадического взаимодействия. Все социально-групповые процессы, по существу, выпадают из поля зрения сторонников этой ориентации, как, впрочем, и выяснение роли господствующих в обществе социальных норм регуляции человеческого поведения. Это несколько снижает значимость полученных результатов.

Думается, однако, что отдельные выводы и разработки западных исследователей, касающиеся влияния алкоголя на агрессивное поведение людей, могут сыграть определенную позитивную роль и в наших условиях как в плане дальнейшего теоретического изучения этой взаимосвязи, так и в плане практического поиска возможных методов и средств по предотвращению и контролю прямой межличностной агрессии, возникающей под действием алкоголя, включая и ее самые крайние проявления в виде различных форм антиобщественного поведения.

 

1. Alcohol and Aggression / Ed. by P. F. Crain. L., 1985. 228 p.

2. Alcohol, drug abuse and aggression / Ed. dy T. Goottheil. Springfield, 1983.

3. Bennet R. M., Buss A. H., Carpenter J. A. Alcohol and human physical aggression // Quarterly J. of Studies on Alcohol. 1969. N. 30. P. 870—877.

4. Boyatzis R. Alcohol and interpersonal Aggression // Advances in experimental medicine and biology. V. 85. В. N.Y.: Plenum, 1977. P. 340—353.

5. Boyatzis R. The effect of alcohol assumption on the aggressive behavior of men // Quart. J. of Studies on Alcohol. 1974. N. 35. P. 959— 972.

6. Carpenter J. A., Armenti N. P. Some effects of ethanol on human sexual and aggressive behavior // The biology of alcoholism / Ed. by В. Kissin, H. Begleiter. V. 2. N. Y.: Plenum, 1972. P. 539—549.

7. Gelles R. J., Straus M. A. Determinants of violence in the family: Toward a theoretical integration // Contemporary theories about the family. N.Y.: Free Press, 1979. P. 559—570.

8. Gelles R. J. The violent home: A study of physical aggression between husbands and wives. Beverly Hills, Sage Publications, 1972.

9. Marlatt В. A., Rohsenow D. J. Cognitive processes in alcohol use: Expectancy and the balanced placebo design // Mello N. K. (ed.) Advanced in substance abuse. Behavioral and Biological research. Greenwich. Conn., 1980. P. 189—198.

10. Moyer К. The psychobiology of aggression. N. Y., 1976.

11. Pernanen K. Alcohol and crimes of violence // The biology of alcoholism. Social aspects of alcoholism. V. 4. 1976. P. 410—422.

12. Pliner P., Cappel H. Modification of affective consequences of alcohol: A comparison of social and solitary drinking // J.  Abn. Psychol. 1974. N. 83. P. 418—425.

13. Shuntich R., Taylor S. The effects of alcohol on human physical aggression // J. of Exper. Research in Personality. 1972. N. 6. P. 34—38.

14. Taylor S., Gammon С., Capasso D. Aggression as a function of alcohol and threat // J. of Pers. and Soc. Psychol. 1976. N. 34. P. 938—941.

15. Taylor S., Leonard K. Alcohol and human physical aggression // Aggression. Theoretical and empirical reviews. V. 2. Academic Press. 1983. P. 77—98.

16. Voss H. L., Hupburn J. R. Patterns in criminal homicide in Chicago // J. of Criminal Law, Criminology and Police Science. 1960. N. 59. P. 499—508.

17. Wolfgang M. E., Strohm R. B. The relationship between alcohol and criminal homicide // Quart. J. of Studies on Alcohol. 1959. N. 17. P. 411—425.

 

Поступила в редакцию 27.I 1989 г.