118
КРОСС-КУЛЬТУРНЫЕ
ПЕРСПЕКТИВЫ ДИАГНОСТИКИ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЙ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Ю.Л. ХАНИН
Целью
настоящей статьи1 является рассмотрение
некоторых методологических и концептуальных аспектов проблемы кросс-культурной
диагностики индивидуальных различий на основании экспериментальных исследований
и научно-практической работы со студентами, спортсменами, школьниками и другими
группами обследуемых. Сначала изложим стандартный алгоритм разработки и валидизации
эквивалентных вариантов (форм) любой личностной
119
и/или
социально-психологической самооценочной шкалы или опросника, а также
экспериментальные и нормативные данные, полученные с помощью этих шкал за
последние 15 лет. После рассмотрения процедур конструирования и способов
нетрадиционного применения этих методик (путем модификации вводных инструкций)
остановимся на наиболее важных теоретических аспектах диагностики
индивидуальных различий с привлечением положений разрабатываемой нами концепции
зон оптимального функционирования [9], [12]
и на их возможных практических приложениях.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ДИАГНОСТИКИ
ИНДИВИДУАЛЬНЫХ РАЗЛИЧИЙ
Первой
проблемой, с которой сталкивается исследователь или практический работник при
решении задачи диагностики индивидуальных различий в условиях различной
социокультурной среды, является разработка надежных и валидных эквивалентных
шкал. Среди советских психологов до сих пор существует достаточно широкий
спектр самых различных отношений к возможности применения личностных зарубежных
опросников и шкал: от некритического, а иногда и восторженного принятия
конкретной методики до категорического, слепого отказа от инструмента без
предварительного конструктивного анализа его достоинств и недостатков.
Встречаются также случаи применения тестов или их, частей без предварительного
основательного знакомства с теоретической концепцией, заложенной в методику,
процедурами ее разработки, оценки социокультурной приемлемости содержания и
конструкции вопросов. До недавнего времени и сам процесс адаптации шкалы к
новым социокультурным условиям практически сводился к простому переводу текста
шкалы на русский язык без какого-либо экспериментального обоснования ее
эквивалентности оригинальной шкале. И, как правило, отсутствовали
психометрические характеристики шкалы, соответствующие нормативные данные.
В
последнее время в этом направлении велись достаточно интенсивные разработки как
у нас в стране, так и за рубежом, что позволило наметить интересные перспективы
практической разработки эквивалентных шкал для кросс-культурных сопоставлений в
диагностике индивидуально-психологических и социально-психологических различий.
Так, был предложен стандартный алгоритм адаптации опросной методики,
позволяющий оценивать качество нового инструмента на всех этапах его конструирования.
Этот алгоритм включает следующие этапы:
1)
фундаментальное знакомство с концепцией, лежащей в основе конкретной методики,
и процедурами ее разработки;
2)
подготовка предварительного перевода текста оригинальной шкалы на русский (или
другой) язык, включающая: а) перевод текста шкалы с сохранением максимальной
точности психологического содержания пунктов шкалы; б) оценка адекватности
этого предварительного перевода с помощью профессиональных психологов и переводчиков
(особенно желательны «слепой» (без предварительного знакомства с текстом
оригинала) обратный перевод шкалы и непосредственная консультация с авторами
оригинальной методики)2; в)
пилотажное исследование с применением предварительного варианта перевода для
выявления первой реакции испытуемых на содержание опросника, форму ответов и
инструкции;
3)
экспериментальная оценка эквивалентности русского варианта шкалы с помощью: а)
опроса испытуемых-билингвов, заполняющих шкалу на двух языках; б) опроса
мужских и женских выборок определенного (разного) возраста; в) расчета
психометрических характеристик новой шкалы (средние, среднеквадратичные
отклонения, корреляции каждого вопроса с итоговым показателем, тест-ретестовые
сопоставления, индексы конкурентной валидности и, наконец, нормы);
120
4)
подготовка руководства к шкале, проведение дальнейших исследований и
составление библиографии работ, в которых используется адаптированная шкала.
По
только что кратко описанному алгоритму были проведены серии экспериментальных
исследований для разработки русских вариантов некоторых наиболее перспективных
зарубежных шкал и опросников для оценки индивидуальных различий у детей и взрослых.
Сюда входят шкалы реактивной и личностной тревожности, коммуникативной
личностной тревожности, соревновательной личностной тревожности, новый опросник
Г. и С. Айзенков, шкала стиля внимания и межличностного общения и шкала
мотивации одобрения (последние две шкалы используются главным образом на
взрослых выборках).
Поскольку
объем статьи не позволяет рассмотреть результаты этих экспериментальных
исследований, частично уже изложенных в ряде наших других публикаций, здесь
будут кратко представлены лишь нормативные данные, позволяющие судить о
пригодности той или иной методики для межкультурных сопоставлений, особенно при
решении вопроса о целесообразности включения той или иной методики в программу
международных совместных проектов.
Данные об
адаптации и валидизации шкалы реактивной
и личностной тревожности (ШРЛТ), разработанной Ч. Д. Спилбергером с сотр. [3], [17], были представлены нами в [3], [4], [6], [11]
и свидетельствуют об эквивалентности русского варианта шкалы оригинальной
методике. И состояние тревоги (СТ), и личностная тревожность (ЛТ) у студентов,
спортсменов, музыкантов, танцовщиков и в других группах обследуемых варьировали
достаточно широко. В целом же средний уровень тревоги и тревожности оказался
сопоставим с показателями СТ и ЛТ, выявленными в различных выборках в США,
Венгрии, Индии и др. странах [18]. Примечательно, что ЛТ (в
отличие от ситуативной тревоги) практически во всех женских выборках была выше,
чем у мужчин.
Был
разработан и русский вариант ШРЛТ для детей (ШРЛТ-Д). Уровень СТ и ЛТ для
школьников IV—VI классов (9—13 лет) обоего пола был также
сопоставим с данными, полученными Ч. Д. Спилбергером с сотр. на американской
выборке. В частности, у мальчиков уровень СТ находился в диапазоне 30,1—31,8, а
ЛТ — 36,3—37,3 балла. У девочек того же возраста эти показатели достигали: СТ —
30,3—30,6, ЛТ — 37,3—38,1 балла.
Шкала коммуникативной личностной тревожности
(КЛТ), разработанная Дж. МакКроски [15] для
измерения устойчивой склонности испытывать повышенную ситуативную тревогу в ситуациях
общения и публичного выступления, оказалась вполне пригодной при диагностике
индивидуальных различий в выборках студентов и руководителей. Средние
показатели на выборках 94 мужчин и 100 женщин находились также в сопоставимом с
американской выборкой диапазоне: КЛТ=70,83, σ =9,68 у мужчин и КЛТ==72,7,
σ =9,53 у женщин. Показатель КЛТ, как и предполагалось, не был связан с
уровнем общей ЛТ по Спилбергеру (r = 0,12 и r = 0,28
соответственно) и СЛТ по Мартенсу (r = — 0,28). У женщин были обнаружены
значимые корреляции между КЛТ и СЛТ (r = 0,56).
Соревновательная личностная тревожность (СЛТ)
измерялась с помощью разработанной Р. Мартенсом [14] шкалы,
пригодной для испытуемых начиная с 10-летнего возраста. Средний уровень СЛТ в
мужской выборке 100 чел. достигал 18,77 (σ = 4,46), а в женской—21,45
(σ = 3,5). Различия статистически достоверны (t =
2,57, p <
0,01). В специальном исследовании И. Веселкайте и Л. Третьяковой, выполненном
под нашим руководством, были обнаружены умеренные корреляции, значимые на 1
%-ном уровне между показателями СЛТ и ЛТ в выборке 43 студентов (r =
0,50) и 42 студенток (r = 0,45). В исследовании 15—16-летних спортсменов
— учащихся спортивной школы-интерната были также обнаружены умеренные и
значимые (р < 0,05) корреляции между СЛТ и ЛТ у 56 юношей и 39 девушек:
соответственно
121
r = 0,32
и r =
0,39. Эти данные свидетельствуют об относительной независимости этих двух
показателей, что хорошо согласуется с данными, полученными самим Р. Мартенсом.
Новый личностный опросник Г. и С. Айзенков [10] был переведен и адаптирован нами на выборке 402 испытуемых
(184 мужчин и 218 женщин). Средние показатели по непатологическому психотизму,
нейротизму, экстраверсии — интроверсии и социальной желательности (развернутый
вариант известной шкалы лжи) были сопоставимы с данными, полученными на
английской выборке авторами методики. Однако у студентов младших курсов
психотизм и нейротизм были несколько выше. Выраженность установочного поведения
в женских выборках была также выше, чем в мужских (t = 4,7,
p <
0,01). Данная методика разработана для взрослых; в настоящее время нами ведется
работа над русским вариантом шкалы для детей.
Шкала мотивации одобрения (ШМО)
разработана Д. Марлоу и Д. Крауном [9]. После стандартизации
шкалы на выборке более 800 чел. были отобраны 20 наиболее информативных
вопросов, одинаково хорошо «работающих» на женских и мужских выборках.
Нормативные данные для сокращенной шкалы были получены на выборке 457 мужчин (М
= 10,60, σ = = 3,15) и 287 женщин (М = 11,35, σ = 3,02). В серии
специальных исследований было установлено, что у мужчин в игровых видах спорта
уровень мотивации одобрения выше, чем в индивидуальных видах (t =
5,39, p <
0,001). У женщин эти различия оказались недостоверными. Внутри выделенных видов
спорта уровень мотивации одобрения оказался достоверно выше у женщин и в
игровых (t = 2,84, p < 0,01), и в индивидуальных видах спорта (t =
2,07, р < 0,05).
С помощью
шкалы Р. М. Найдиффера [2] «Стиль внимания и межличностного общения (СВМО)» (имеются полный и
сокращенный ее варианты) можно в компактном виде представить информацию об
индивидуальных различиях в умении управлять своим вниманием и строить
адекватные отношения с людьми в условиях стресса. По каждой из 18 подшкал
вычислены психометрические характеристики, дающие представление о ее надежности
и валидности.
Приведенные
данные иллюстрируют лишь одну часть и одно направление в разработках надежных и
валидных личностных и социально-психологических методик, пригодных для комплексных
кросс-культурных исследований. Понятно, что речь идет не только о разработке
русских вариантов методик, но и о возможности адаптации (разработки
эквивалентных форм) соответствующих шкал на языках народов СССР и на
иностранных языках. Некоторые из описанных шкал (ШРЛТ, СЛТ, ШРЛТ-Д) уже
разрабатываются на эстонском и латышском языках. Однако все это представляет
собой не более чем первый, хотя и важнейший, шаг в решении проблем диагностики
индивидуальных различий в кросс-культурных исследованиях главным образом на внутригрупповом и межгрупповом уровнях. Другая интересная перспектива, на наш взгляд,
заключается в возможности модификации стандартных процедур опроса и введении
соответствующих инструкций, ориентирующих опрашиваемого на оценку своего
поведения и/или эмоционального опыта, например в контексте пространственно-временных параметров реальной микросреды, в которой
он(она) действует.
Дело в
том, что в существующей практике применения личностных опросников вводная
инструкция, как правило, ориентирует респондента на анализ актуальных (текущих)
или привычных представлений, установок. И лишь иногда не в явном виде
подразумевается возможность обращения к прошлому опыту, а тем более прогнозу
тех или иных проявлений. Обычная форма ответов на личностные тесты (да — нет,
верно — неверно, согласен — не согласен и т. д.) также предполагает известное
выпадение довольно значительных промежутков времени в прошлом и обозримом
будущем из анализа. Конкретные средовые влияния тем более не учитываются, как,
впрочем, и специфика
122
условий
решения индивидуальных и групповых задач. Это, как нам представляется,
выступает в качестве серьезного ограничения в описании индивидуальных различий,
особенно при характеристике ситуативных проявлений личности, обусловливающих
успешность ее деятельности в реальных ситуациях взаимодействия.
Одним
из возможных путей преодоления этого ограничения в диагностике индивидуальных
различий является введение дополнительных и специфических инструкций с
пространственно-временной «привязкой» изучаемых параметров. Речь идет о так
называемых ретроспективных, текущих и перспективных (предвосхищаемых) оценках
опыта субъективных переживаний в прошлом, настоящем и обозримом будущем с
обязательной конкретизацией условий взаимодействия
и социокультурной среды, в которой протекает деятельность человека (группы).
Предлагаемый подход иллюстрируется на примере диагностики индивидуальных различий
в ситуативной тревоге и личностной тревожности введением новых инструкций к уже
описанной шкале Ч. Д. Спилбергера (ШРЛТ).
РЕТРОСПЕКТИВНЫЕ
ОПРОСЫ И ПРОГНОЗЫ-САМООЦЕНКИ
Опыт
комплексной диагностики индивидуальных различий в эмоциональных переживаниях
людей, выполняющих высокозначимые задачи в реальных условиях тренировочной и
соревновательной деятельности [5—8], [12],
показал, что ШРЛТ перспективна для нетрадиционных процедур опросов. Как уже
отмечалось, с помощью ШРЛТ можно измерить два параметра, четко отличающихся,
хотя и тесно связанных между собой: ситуативную эмоциональную реакцию,
состояние тревоги (СТ) и личностную тревожность (ЛТ) — относительно устойчивую
характеристику, дающую представление о склонности реагировать повышенным уровнем
СТ в ситуациях, представляющих угрозу самоуважению человека.
Исходя
из представлений о СТ как о своеобразном срезе эмоциональных переживании
личности в конкретный период времени в общем потоке субъективных переживаний
человека, характеризующихся напряжением, озабоченностью, обеспокоенностью,
опасением, сопровождающихся выраженной активацией автономной нервной системы [17], [18], было решено выделить следующие
варианты диагностики СТ [6], [7], [12]:
1)
ретроспективно измеряемая СТ — самооценка СТ в конкретной ситуации деятельности
или общения в прошлом; новая модифицированная инструкция ориентировала
опрашиваемого на оценку того, «как он(она) себя чувствовала в конкретной
ситуации в определенный момент в прошлом?»;
2)
предполагаемая (или ожидаемая) СТ оценивается с помощью инструкции: «Как,
по-вашему, вы будете себя чувствовать в конкретной ситуации (перед
соревнованием, экзаменом и т. д.), например, через неделю?»;
3) СТ в
деятельности («деятельностная», «рабочая» СТ) — выраженность эмоциональных
переживаний при выполнении конкретной задачи (в прошлом, настоящем, будущем):
«Как вы себя чувствуете, выполняя данную задачу?»;
4) СТ
при общении и взаимодействии с другими людьми (в прошлом, настоящем и будущем)
— эмоциональные переживания при контактах с определенным партнером
(межличностная — CTм) или эмоциональное самочувствие в конкретной общности
(внутригрупповая тревога — СТгр): «Как вы себя чувствуете, общаясь с данным
партнером?» или «Как вы себя чувствуете, находясь в данной группе,
коллективе?»;
5)
уровень индивидуальной оптимальной тревоги (СТопт) — состояние, соответствующее
успешному выполнению конкретной задачи, определяемое в серии текущих замеров СТ
или ретроспективно: «В каком состоянии вы действовали легко, свободно,
добиваясь высокого результата?».
Валидность
предложенных показателей и их пригодность к решению практических задач
индивидуальной диагностики и регуляции была экспериментально подтверждена при
обследованиях
123
более
чем 200 квалифицированных спортсменов [5], [6].
Оказалось, что продуктивнее устанавливать не просто индивидуальный уровень
СТопт, а индивидуальные «зоны оптимального функционирования» (ЗОФ), определяемые
добавлением и вычитанием из уровня СТопт 4 баллов, что составляет примерно половину
среднего квадратичного отклонения. Так, если ретроспективный индивидуальный
оптимум СТ у спортсмена, определенный с помощью подшкалы СТ, составляет 53
балла, то ЗОФ находятся в диапазоне от 49 до 57 баллов (где нижняя и верхняя
ЗОФ соответственно будут находиться в диапазоне 49—53 и 53—57) [6],
[12].
Согласно
разрабатываемой нами концепции «зон оптимального функционирования», уровни
оптимальной СТ и ЗОФ у каждого человека чрезвычайно индивидуальны и могут быть
относительно низкими, умеренными и высокими. Поэтому успешно действовать человек
может, находясь в состоянии или относительного психического комфорта (низкая
СТопт) или дискомфорта (высокая СТопт.). Уровень индивидуальных оптимумов ситуативной
тревоги зависит от прошлого опыта эмоциональных переживаний, характера
выполняемых задач, условий деятельности. Например, ЗОФ для конкретного человека
отличаются при выполнении разных задач в условиях тренировочной и соревновательной
деятельности. Зависят они и от уровня подготовленности.
Основные
подходы к диагностике СТопт в рамках концепции ЗОФ были экспериментально
проверены на спортсменах различной специализации и квалификации, с участием
артистов балета, музыкантов-исполнителей, учащихся и т.д. [6—8],
[12]. С точки зрения кросс-культурных перспектив, важными
представляются данные У. Моргана с сотр. [16],
подтвердившего в лаборатории психологии спорта Висконсинского университета
эффективность предлагаемых нами процедур нетрадиционной диагностики СТопт на
выборке американских спортсменов и валидность выдвинутых в рамках концепции ЗОФ
теоретических положений.
Процедуры
ретроспективных оценок и прогнозов-оценок СТ оказались пригодными и для
индивидуальной диагностики личностной тревожности. Так, на выборке 70 студентов
определялись текущие замеры ЛТ и ожидаемый уровень ЛТ к моменту окончания
института. Через 3,5 года (7 семестров) каждый из опрошенных оценил свою
актуальную ЛТ, а также ретроспективно ЛТ в момент первого тестирования. Значительный
процент совпадения ожидаемых, текущих и ретроспективных оценок позволяет с
надеждой рассматривать перспективу использования модифицированных инструкций
при изучении и относительно устойчивых личностных характеристик в ходе
сопоставления динамики субъективных представлений о себе на протяжении наиболее
значимых периодов жизненного пути человека. Иными словами, при диагностике личностных
особенностей с помощью различных опросников продуктивным может оказаться не
только фиксация выраженности свойства, качества, но и учет его динамики в
прошлом (по ретроспективным оценкам) и в обозримом будущем (ожидаемый модус
реагирования).
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ДИАГНОСТИКИ ИНДИВИДУАЛЬНЫХ
РАЗЛИЧИЙ
Опыт
исследовательской и практической работы по оптимизации СТ в деятельности
спортсменов разных специализаций убеждает в необходимости уяснения ряда
концептуальных положений независимо от того, какие методики применяются для диагностики
индивидуально-психологических различий. Прежде всего, как показано в концепции
ЗОФ, важно и целесообразно различать относительно устойчивые и ситуативные
характеристики изучаемых параметров. В нашем случае ЛТ и СТ рассматриваются в
единстве; при этом тревога представляет собой конкретное ситуативное проявление
личностной тревожности, выступая в качестве «мостика», соединяющего общее и
особенное на уровне единичного. Диагностируя СТ, например, мы оцениваем ситуативное
проявление ЛТ в конкретных условиях с акцентом на интенсивности
124
и
процессуальных характеристиках в ходе выполнения задачи в реальной среде. С
другой стороны, свойство (черта) может интерпретироваться как обобщенная
вероятностная характеристика, сформированная на основании прошлого опыта и
антиципации вполне определенных поведенческих проявлений в будущем. Для ЛТ это
вероятность эмоционального реагирования на определенные требования среды, задачи
и т. д. Оценивая индивидуальные различия в контексте пространственно-временных
параметров, мы по существу заполняем «вакуум, в котором отсутствуют какие-либо
социальные элементы» [19; 214] при измерении «абстрактных
состояний и свойств вообще» [1; 280].
Второй
момент также представлен в концепции ЗОФ и в практике регуляции
предсоревновательных состояний у спортсменов. Речь идет о необходимости более
четкого различения межиндивидуальных
и внутрииндивидуальных сопоставлений.
Почти все нормативные данные по любым личностным тестам представляют собой по
существу показатели межиндивидуальных различий на групповом и/или межгрупповом
уровнях. Здесь акцент на отличии (или сходстве) разных людей между собой.
Напротив, внутрииндивидуальная диагностика, представленная в нашем случае
комплексом замеров СТ у конкретного человека в разные периоды времени,
ориентирована на выявление наиболее благоприятных (и сложных) условий его
жизнедеятельности. Понятно, что только внутрииндивидуальная диагностика
составляет основу реальной психологической помощи конкретному человеку (или
группе) в определенный период его жизненного цикла и составляет суть
идеографического подхода к исследованию человека. Реориентация на
внутрииндивидуальную диагностику требует более гибких тестовых инструкций,
сбора нормативных данных для конкретного человека и применения специфических
шкал и методик, которые только начинают входить в арсенал практических
психологов (Е. Ю. Артемьева, 1980; В. Ф. Петренко, 1983; В. В. Столин, 1983; А.
Г. Шмелев, 1983; и др.).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Из
представленных данных видно, что совершенствование и дальнейшая разработка
диагностики индивидуальных различий в кросс-культурных исследованиях связаны с
введением стандартного алгоритма адаптации и валидизации эквивалентных
вариантов наиболее перспективных в международной практике шкал на разных
языках. Другой продуктивный подход в диагностике индивидуальных различий
заключается в модификации стандартных инструкций опроса и целенаправленном
введении пространственно-временных ориентиров и параметров, особенно
чувствительных к внутрииндивидуальной динамике при исследовании человека в
реальных жизненных ситуациях. И наконец, кросс-культурные исследования
индивидуальных различий требуют активного международного сотрудничества психологов
при разработке эквивалентных и параллельных форм наиболее перспективных шкал,
опросников, схем контролируемого наблюдения, проективных тестов. В частности,
совместные публикации, исследования отечественных и зарубежных психологов,
заинтересованных в изучении индивидуальных различий (и сходства!), особенно у
детей и подростков, представляют собой заманчивую перспективу профессионального
и человеческого прогресса в нашей области знаний.
1. Мясищев В. Н.
Социальная психология и психология отношений // Проблемы общественной
психологии / Под ред. В. Н. Колбановского, Б. Ф. Поршнева. М., 1965. С.
273—285.
2. Найдиффер Р. М.
Определение и формирование оптимального уровня эмоционального возбуждения //
Стресс и тревога в спорте. М., 1983. С. 189-204.
3. Ханин Ю. Л.
Краткое руководство к шкале реактивной и личностной тревожности Ч. Д.
Спилбергера. Л.: ЛНИИФК, 1976. 18 с.
4. Ханин Ю. Л.
Стандартный алгоритм адаптации зарубежных опросных методов // Психологические
проблемы предсоревновательной подготовки квалифицированных спортсменов. Л.:
ЛНИИФК, 1977. С. 129—135.
5. Ханин Ю. Л.
Срочная диагностика состояния
125
личности в группе // Теория и практика физ. культ. 1977. № 8. С. 8—11.
6. Ханин Ю. Л.
Исследование тревоги в спорте // Вопр. психол. 1978. № 6. С. 94—106.
7. Ханин Ю. Л.
Личностные и социально-психологические опросники в прикладных исследованиях:
проблемы и перспективы // Социальная психология и общественная практика. М., 1985.
С.
163—177.
8. Cratty В. J., Hanin Y. L. The athlete in the sports
team: Social psychological guidelines for coaches and athletes. Denver,
Colorado: Love Publishing Company, 1980. 231 p.
9. Crowne D. P., Malowe D.
The approval motive: Studies in evaluative dependence. N. Y.: Wiley, 1964.
10. Eysenck H. J., Eysenck S. B. G. Manual of the Eysenck
Personality Questionnaire. L.: Hodder and Stoughton, 1975.
11. Hanin Y. L., Spielberger C.
D. The development and validation of the Russian form of the State-Trait
Anxiety Inventory // Spielberger C. D., Diaz-Guerrero R. (eds.) Cross-cultural
anxiety. V. 2. Washington: Hemisphere Publishing Corporation, 1983. P. 15—26.
12. Hanin Y. L. State-trait
anxiety research on sports in the USSR // Spielberger C. D., Diaz-Guerrero R.
(eds.) Cross-cultural anxiety. V. 3. Washington: Hemisphere Publishing
Corporation, 1986. P. 45—64.
13. Hanin Y. L.
Cross-cultural perspectives in the assessment of individual differences:
Methodological and conceptual issues // Saklofske D. H., Eysenck S. B. (eds.)
Individual differences in children and adolescents. International perspectives.
Sond, Hodder and Stoughton, 1988. P. 313— 320.
14. Martens R. Sport
Competition Anxiety Test. Champaign, II.: Human Kinetics, 1977.
15. McCrosky J. C. Measures
of communication-bound anxiety // Speech Monographs, 1970. 30. P. 269-277.
16. Morgan W. P., Ellickson К. A. Health, anxiety
and performance // Spielberger C. D., Hackfort D. (eds.) Anxiety in sport:
International perspectives. FEPSAC, 1987.
17. Spielberger C. D., Gorsuch
R. L., Lushene R. E. Manual
for the state-trait anxiety inventory. Palo Alto, Calif.: Consulting
Psychologists, 1970.
18. Spielberger C. D., Sharma S.
Cross-cultural measurement of anxiety // Spielberger C. D., Diaz-Guerrero R.
(eds.) Cross-cultural anxiety. V. I. Washington: Hemisphere Publishing Corporation,
1976. P. i3—25.
19. Vallerand R. J. On
emotion in sport: Theoretical and social psychological perspectives // J. of
Sport Psychol. 1983. V. 5. P. 197—215.
Поступила
в редакцию 14. IV 1988 г.