Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

98

 

ОТНОШЕНИЕ К ВРЕМЕНИ: ПСИХОЛОГИЧЕСКИ ПРОБЛЕМЫ РАННЕЙ АЛКОГОЛИЗАЦИИ И ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ

 

В.С. ХОМИК, А.А. КРОНИК

 

В связи с проблемами отклоняющегося поведения вопрос об отношении к времени впервые был поставлен в теории воспитания А.С. Макаренко, который специально подчеркивал огромное значение ориентации на будущее, соотношение близких и дальних целей в работе с трудновоспитуемыми. Приблизительно в те же годы К. Левин, разрабатывая теорию временной перспективы, демонстрировал большую роль будущего для человека на примере молодых заключенных, которые вели себя неадекватным образом — совершали побег, зная о предстоящем досрочном освобождении.

В последнее время проблемы временной перспективы стали традиционными в психологических исследованиях личности. Одно из прочно утвердившихся положений современной психологии гласит: «Психологическая перспектива будущего и есть теоретическая возможность воспитания» [6; 162]. Если исходить из этого тезиса, то дефекты воспитания — различные случаи отклоняющегося поведения — должны сопровождаться короткой будущей временной перспективой. Действительно, именно такие особенности отношения к времени обнаружены у юношей-правонарушителей [24] и у взрослых алкоголиков [18].

Существует и другая точка зрения, в которой большее значение придается психологическому настоящему в формировании зрелой, социально адаптированной и продуктивной личности. Примечательно в связи с этим замечание Ж. Нюттена, специально занимающегося проблемами отношения к времени: «В последние годы началось наступление на временную перспективу с претензией на то, что действующая личность — это такая личность, которая не имеет временной перспективы, а живет настоящим. Человек, который занимается только будущим или прошлым — человек с временными перспективами,— не способен осуществлять свои потенциалы» [20; 30]. В авангарде этого «наступления» — представители гуманистической психологии. По словам одного из них, Э. Шострома, «мы можем вспоминать прошлое, предвосхищать будущее, но жить мы можем только в настоящем... Чтобы психотерапия могла помочь решить

 

99

 

наши проблемы, она должна нам помочь жить в настоящем» [22; 356].

Что касается ретроспективных ориентаций, то целенаправленное формирование личностно-значимого отношения к прошлому всегда было эффективным средством воспитания подрастающего поколения в традиционных культурах. Прошлое становилось особенно значимым регулятором социального поведения личности благодаря глубокому знанию детьми их родословной, нередко вплоть до 20-го поколения.

Все вышесказанное показывает, сколь трудно отдать предпочтение какому-либо из модусов психологического времени с точки зрения их роли в успешной социализации личности. Универсального решения скорее всего не существует. Сделать ли воспитательный акцент на прошлом, настоящем или будущем — зависит от конкретных социально-исторических условий, норм и ценностей данного общества. Поэтому в контексте современных проблем психологии отклоняющегося поведения особенно важным становится конкретное эмпирическое изучение отношений личности к времени. В нашем исследовании мы ограничились в основном анализом отношений к настоящему и будущему — вопросам наиболее дискуссионным.

В исследовании участвовали 87 юношей IX—Х классов Москвы и 50 юношей из воспитательно-трудовой колонии (ВТК). В выборку воспитанников ВТК мы включили только тех юношей, которые в предшествующий преступлению период злоупотребляли алкоголем. Поэтому представленные ниже данные можно интерпретировать в двух взаимодополняющих аспектах: во-первых, в связи с вопросами противоправного поведения и, во-вторых,— с проблемой ранней алкоголизации.

Использовались следующие методики измерения отношений личности к времени жизни и употреблению алкоголя: 1) система измерений временной ориентации по рассказам ТАТ [16], [23]; 2) тест «оценивание пятилетий жизни», измеряющий соотношение прошлого и будущего, реализованность и психологический возраст личности [7]; 3) шкалы переживания времени (на основе работ [7], [20] был составлен список 29 семибалльных шкал для оценки переживаний настоящего и будущего. Конкретные формулировки шкальных высказываний приводятся ниже по ходу интерпретации полученных данных); 4) шкала «отношение к спиртным напиткам» из патохарактерологического опросника [12]; 5) шкала «приобщение к алкоголю в юношеском возрасте» [20]; 6) в связи с частыми упоминаниями зависимости локуса контроля от временной перспективы [10] использовался также опросник для измерения уровня субъективного контроля [1].

Статистическая обработка полученных данных включала вычисление средних по каждому параметру применительно к школьникам и воспитанникам ВТК, факторный анализ в обеих выборках [см. 15].

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАРТИНЫ ЖИЗНИ

 

Усредненный по всем респондентам «график жизни», полученный с помощью методики оценивания пятилетий жизни, дает наиболее общее представление о субъективной картине жизненного пути в самосознании человека (рис.).

Воспитанники ВТК надеются прожить в среднем 65 лет, а школьники — 79 лет (р<0,001). Результаты показали, что у школьников «пик насыщенности» событиями достигается в 16— 20 лет и оценивается в 8,7 балла. Их сверстниками из ВТК данное пятилетие видится как максимальный спад насыщенности жизненного пути (3,4 балла). Менее значимое расхождение конфигурации оценок обеих групп будущей событийной насыщенности жизненного пути приходится на период от 41 до 56 лет (р<0,05). Как следует из нашего «временного профиля», оценки ближайшего будущего у школьников и воспитанников ВТК значимо не различаются.

Средние значения психологического возраста респондентов свидетельствуют

 

100

 

о том, что школьники чувствуют себя моложе (ПВ==13,6 года), а воспитанники ВТК старше (ПВ=18,5 года) в сравнении с собственным хронологическим возрастом (ХВ=15—17 лет).

В целом результаты согласуются с данными, полученными посредством шкал переживания будущего времени. Обнаружено, что различие средних шкальных оценок у представителей обеих выборок в основном статистически незначимо (в 25 шкалах из 33). В противоположность этому данные по средним значениям шкальных оценок переживания настоящего времени свидетельствуют о наличии существенного различия между ними (в 23 шкалах из 29).

 


Рис. Усредненные оценки насыщенности значимыми событиями пятилетии жизненного пути у школьников (А) и воспитанников ВТК (Б)

 


Итак, переживания настоящего времени намного существеннее различаются у благополучных и неблагополучных юношей, чем переживания будущего. Поэтому шкалы будущего мы не включили в факторный анализ. Он был проведен на основе оценок по шкалам переживания настоящего, перспективной и ретроспективной ориентации, психологического возраста, уровня субъективного контроля, отношения и приобщения к алкоголю. В обеих выборках выделилось по 13 факторов, поддающихся интерпретации: 10 из них оказались общими для обеих групп юношей, 3 — специфические для школьников, еще 3 — специфические для воспитанников ВТК. Начиная с наиболее информативных факторов, рассмотрим подробно их содержание (см. табл.).

 

ПЕРЕЖИВАНИЕ НАСТОЯЩЕГО: ЦЕННОСТЬ ИЛИ ГЕДОНИЗМ?

 

На первом месте у школьников фактор ценности времени, у воспитанников ВТК — гедонистическое отношение к нему, эмоциональная модальность настоящего1 .

 

101

 

Фактор ценности времени. Для школьников ценность настоящего — наиболее существенная его характеристика (данный фактор стоит на первом месте). Высокоценное время для школьника — это такое, которое «имеет значение», «полезное», «захватывающее», «насыщенное»; малоценное — «не имеет значения», «бесполезное», «скучное», «пустое». У воспитанников ВТК фактор ценности времени несущественный и стоит на одном из последних мест в ряду упорядоченных факторов.

 

Результаты факторного анализа оценок школьников и воспитанников ВТК по шкалам переживания настоящего, временных ориентации, психологического возраста, уровня субъективного контроля, отношения и приобщения к алкоголю

 

Факторы

№ в упорядоченном ряду факторов (вклад фактора в суммарную дисперсию, %)

школьники

воспитанники ВТК

Ценность настоящего

I (20,2)

XII (3,6)

Контроль над результатами

II (12,6)

11 (11,5)

Проблемность настоящего

III (8,5)

V (7,7)

Актуальность настоящего

IV (8,2)

XIII (3,3)

Ясность настоящего

V (7,0)

III (9,2)

Контроль в отношении здоровья

VI (6,3)

Контроль над процессом

VII (5,7)

IV (8,5)

Контроль в отношении семьи

VIII (5,2)

Перспективная ориентация

IX (4,6)

IX (4,6)

Установки к употреблению алкоголя

X (4,2)

XI (4,1)

Континуальность/дискретность настоящего

XI (3,8)

VIII (5,4)

Гедонистическое переживание настоящего

XII (3,5)

1 (24,5)

Привлекательность настоящего

XIII (3,4)

Психологический возраст

VI (6,4)

Ретроспективная ориентация

VII (6,2)

Авантюристичность

X (4,3)

 

Указанные различия свидетельствуют о несформированности или распаде критериев ценностного отношения к жизни у юношей, злоупотребляющих алкоголем. Видимо, из-за отсутствия этих критериев, непонимания ценности происходящего в мире и своих поступков, действий молодой человек и «соскальзывает» к девиантному поведению. Но даже в тех узких рамках, где ценностные критерии «работают», текущая жизнь представляется воспитанникам менее значимой и полезной, более скучной и пустой.

Фактор гедонистического переживания времени. Содержание этого фактора у юношей-девиантов определяется преимущественно шкалами: «плохое — хорошее», «мрачное — светлое», «непривлекательное — привлекательное», «неприятное — приятное», «пустое — насыщенное», «холодное — теплое».

На полюсах этого фактора — хорошее и плохое. Хорошее время вместе с тем — светлое, захватывающее, насыщенное, привлекательное, теплое. Эмоционально-негативный полюс — плохое время — переживается мрачным, скучным, пустым, непривлекательным, неприятным, холодным.

Если у девиантов гедонизм — основное измерение субъективной картины жизненного пути, то у благополучных юношей этот фактор находится на последних местах. Лишь два самых последних, малоинформативных фактора (XII и XIII) могут быть поняты как грани гедонистического отношения к жизни. Это, с одной стороны, переживания теплого, светлого, хорошего (фактор XII), привлекательного, приятного (фактор XIII) времени. С другой стороны — эмоционально-негативный полюс: холодное, мрачное, плохое (фактор XII), непривлекательное, неприятное время.

Таким образом, ценностное и гедонистическое переживание времени является тем принципом жизни, который коренным образом разделяет девиантов и благополучных школьников. Гедонистическое отношение к времени жизни обостряется, очевидно, и теми непростыми условиями, в которых находятся воспитанники ВТК. Настоящее время с их точки зрения непривлекательное

 

102

 

плохое, мрачное, неприятное, холодное. Неожиданное лишение положительных эмоций, возможно, также «провоцирует» доминирование гедонистических тенденций.

Воспитательные усилия по формированию у этих юношей ценностного отношения к жизни могут стать эффективными лишь тогда, когда уже создан положительный эмоциональный фон — «сегодняшняя» или «завтрашняя радость» [9; 214] в той мере, в которой это возможно в условиях воспитательно-трудовой колонии.

 

ВНЕШНИЙ ВНУТРЕННИЙ КОНТРОЛЬ:

НАД РЕЗУЛЬТАТАМИ ИЛИ НАД ПРОЦЕССОМ?

 

Контроль над результатами. Он включает в себя общий показатель уровня субъективного контроля, а также почти все частные показатели экстернальностиинтернальности: в области неудач и достижений, в производственных, межличностных, семейных отношениях. Из этого фактора «выпадают» лишь показатели интернальности в отношении здоровья, а также (у девиантов) показатели интернальности в межличностных и семейных отношениях.

У юношей обеих групп сходно не только содержание, наполненность фактора, но и конкретные показатели экстернальности-интернальности по разным шкалам. Эти показатели статистически не различаются у нормальных школьников и девиантов. Из семи шкал интернальности лишь одна (семейные отношения) отличает первую группу юношей от второй. Итак, ориентация на внешний или внутренний контроль очень важна в раннем юношеском возрасте, однако не является диагностичной для различения юношей с разным уровнем социальной адаптированности, приобщения и отношения к алкоголю. И экстерналы, и интерналы в равной степени могут злоупотреблять алкоголем (см. [2]).

Шкалы локуса контроля указывают на источник (внешний или внутренний) ответственности за результаты жизнедеятельности личности в разных сферах, но не связаны, видимо, с контролем над самим процессом достижения этих результатов. Это вывод следует из анализа факторной матрицы, при котором обнаруживаются два относительно независимых фактора: уже проанализированный фактор классической интернальности-экстернальности (фактор II в обеих группах) и фактор «Контроль над настоящим» (фактор VII у школьников и IV у девиантов).

Контроль над процессом. На одном полюсе данного фактора — внутренний контроль над процессом — настоящее «планируется мною», «идет от меня», «зависит лично от меня», «зависит от моих усилий и способностей». На противоположном полюсе — внешний контроль над процессом — настоящее «планируется другими», «зависит от случая», «идет извне», «не поддается моему контролю». Внутренний контроль над процессом доминирует у нормальных и благополучных юношей. У девиантов же он выражен в гораздо меньшей мере, сопровождается столь же выраженным внешним контролем. Параметр контроля над процессом проявляется у девиантов не только в факторе IV, но и в специфическом для них факторе X, который может быть назван «Авантюристичность». Главное в нем — надежда на «случай». Школьники же больше доверяют себе, своим способностям.

Нетрудно объяснить эти различия условиями жизни воспитанников ВТК. Однако сам фактор «Контроль над процессом» не является специфичным только для этих юношей, хотя и имеет у них более высокий вес (IV), чем у обычных школьников (VII). На наш взгляд, контроль над процессом является столь же самостоятельным измерением личностной регуляции деятельности, как и контроль над результатами. В этом связи следует специально учить юношей рациональным способам планирования своей жизни или «способам пространственно-временной организации деятельности личности, обеспечивающей достижение ее целей и реализацию ее смыслов» [8; 260], т.е. хронотопам деятельности. Думается,

 

103

 

что даже в условиях ВТК не следует чрезмерно регламентировать стиль деятельности воспитанников и, насколько это возможно, поощрять инициативу в процессе выполнения различных заданий, контролируя качество конечных результатов. Это должно не только усилить инициативу, но и повысить ответственность, уровень внутреннего контроля над ходом своей жизни.

 

ВОВЛЕЧЕННОСТЬ В НАСТОЯЩЕЕ:

ЕГО ПРОБЛЕМНОСТЬ ИЛИ АКТУАЛЬНОСТЬ?

 

Проблемность настоящего. На одном его полюсе — переживания проблематичности, сложности, конфликтности, скачкообразности, неорганизованности (только у школьников) текущего времени. На противоположном полюсе время переживается беспроблемным, бесконфликтным, плавным, простым, а у воспитанников ВТК и достаточно организованным. Если обратиться к средним значениям шкал, соответствующих данному фактору, то оказывается, что и школьники, и воспитанники ВТК видят свое настоящее в равной мере проблематичным, конфликтным, сложным. У школьников оно лишь менее организовано и не столь скачкообразно. Следовательно, переживание проблемности настоящего не является признаком, способным отличить одну группу от другой. Жизненные проблемы есть у всех, но у каждого они свои — не только по содержанию, но и по степени актуальности.

Актуальность времени. Об актуальности различных событий жизни можно косвенно судить по переживаниям сжатого, быстрого времени. Если в жизни человека события его прошлого тесно связаны с событиями его будущего, выступают по отношению к ним причинами или средствами, то и прошлое, и будущее становятся актуальными для личности, время переживается сжатым, протекающим достаточно быстро. Таков один из основных фактов причинно-целевой концепции психологического времени [7].

В нашем исследовании этот фактор также оказался весьма важным. У школьников — это фактор IV, который объединил в себе две шкалы: «сжатое — растянутое», «течет медленно — течет быстро». У воспитанников ВТК подобный фактор (XIII) намного слабее и фактически тождествен шкале «сжатое — растянутое». Это наличие или отсутствие критериев актуальности — первое, что отличает благополучную группу юношей от неблагополучной.

Для воспитанников ВТК, кроме несформированности критериев актуальности, характерны также переживания медленного и не очень сжатого времени. У школьников же, напротив, оно течет быстро и переживается сжатым. Как видим, картина сходна с той, которую мы описали при анализе фактора «Ценность».

Переживания настоящего — это переживание актуального прошлого и актуального будущего. Описанные выше результаты говорят о том, что прошлое и будущее воспитанников ВТК слабо связаны друг с другом. Это естественно — им предстоит начать «новую жизнь». Такая ситуация чревата дезактуализацией настоящего, и чтобы этого не произошло, воспитательная работа должна быть нацелена на поиск здоровых «островков» прошлого опыта юноши, восстанавливая которые можно создать фундамент будущей позитивной, социально и личностно значимой деятельности.

 

КАРТИНА НАСТОЯЩЕГО: ЯСНАЯ ИЛИ РАСПЛЫВЧАТАЯ?

Картина текущей жизни, настоящего времени может видеться личностью с разной степенью отчетливости — от смутных догадок о ее структуре и содержании до однозначного, отчетливого образа. Именно эту характеристику субъективной картины жизненного пути мы назвали ясность настоящего.

Переживания настоящего ясным, четким, определенным, уверенным образуют один полюс этого фактора; на противоположном полюсе переживания времени как неясного, нечеткого, неопределенного, неуверенного. У кого же картина текущей жизни яснее? По средним данным — у школьников.

 

104

 

Вместе с тем фактор ясности картины настоящего у воспитанников ВТК более весом, чем у школьников. Это говорит о выраженной потребности воспитанников в лучшем понимании происходящего, в осознании своей жизни.

Описанный фактор созвучен с понятием временной диффузии, используемым для объяснения причин нарушения чувства самоидентичности в юношеском возрасте [17]. Приведенные нами данные о сниженной актуальности картины настоящего и ее расплывчатости связаны с нарушениями в структуре личности, диффузией идентичности у воспитанников ВТК.

 

ВРЕМЕННЫЕ ОРИЕНТАЦИИ: В ПРОШЛОМ И В БУДУЩЕМ

Ретроспектива. Фактор протяженности ретроспективных ориентаций обнаружен нами только в выборке девиантов. С протяженностью этой ориентации связано переживание раздробленности времени.

Вместе с тем, если посмотреть на среднюю протяженность ретроспективы и на средние по шкале «цельное — раздробленное», то никаких значимых различий между благополучными и неблагополучными юношами не обнаруживается. Следовательно, фактор глубины ретроспективной ориентации связан не с реально большей протяженностью прошлого у девиантов, а с чем-то иным — видимо, с содержательной спецификой прошлого опыта (противоправные действия на почве алкоголизации). Именно эта специфика и заставляет юношу постоянно обращаться к мыслям о прожитых годах.

Перспектива. В отличие от прошлого протяженность ориентации на будущее является самостоятельным фактором и у школьников, и у воспитанников ВТК. Короткая перспектива у школьников сопровождается более «легким» отношением к настоящему, длинная перспектива — «тяжелее».

Временная перспектива существенно различается у разных групп юношей: у школьников она равна чаще всего около недели, у девиантов намного короче — до часа. Таким образом, будущее для школьников объективно, в силу своей протяженности создает больше возможностей для его насыщения актуально-значимыми событиями. Именно поэтому расширение перспективы делает ее «тяжелее». А расширение перспективы у воспитанников ВТК должно сопровождаться снижением ориентации на «легкую» жизнь, формированием у них ответственности за собственные будущие жизненные выборы.

Психологический возраст. Эта характеристика, измеренная с помощью методики оценивания пятилетий жизни, указывает на соотношение прошлого и будущего в картине жизненного пути личности. Подобно ретроспективе этот фактор оказался специфическим для выборки юношей-девиантов, у школьников он отсутствует. Особенно примечательно, что показатель психологического возраста оказался единственным, который значимо коррелирует со степенью приобщения к алкоголю у воспитанников ВТК (r = —0,49 при р<0,01).

С одним полюсом фактора связаны низкие показатели психологического возраста и высокая степень приобщения к алкоголю, со вторым — более высокие показатели психологического возраста и меньшая приобщенность к употреблению алкоголя. Этот на первый взгляд парадоксальный факт более частого употребления алкоголя теми воспитанниками ВТК, которые чувствуют себя психологически моложе, может быть объяснен наличием у этих юношей потребности в самоутверждении, стремления почувствовать себя старше, завоевать «статус взрослого» с помощью чрезмерного приобщения к алкоголю.

Континуальность-дискретность времени. В факторах XI (школьники) и VIII (ВТК) сосредоточены следующие шкалы переживания времени: «непрерывное — прерывистое», «однообразное — разнообразное», «беспредельное — ограниченное». В них проявляется переживание континуальности-дискретности времени [7]. Сказанное касается в первую очередь шкалы

 

105

 

 «непрерывное — прерывистое» выделенного нами фактора.

На одном полюсе время беспредельное, разнообразное, прерывистое. На втором полюсе — ограниченное, однообразное, непрерывное, а также плавное (у школьников). Переживания непрерывного, континуального времени отражают силу связей событии прошлого с событиями будущего, т.е. хронологическую протяженность этих связей и степень уверенности в их наличии. Настоящее у школьников — менее ограниченное, более разнообразное, менее прерывистое. Оно включает в себя те события прошлого и будущего, которые разделены значительным хронологическим интервалом, но одновременно крепко связаны друг с другом причинными и целевыми зависимостями. Это подтверждает более раннее предположение о том, что переживание континуальности времени является индикатором временной интегрированости личности [7].

 

ВНЕШНИЙ — ВНУТРЕНИЙ КОНТРОЛЬ В ОТНОШЕНИИ ЗДОРОВЬЯ И СЕМЬИ, УСТАНОВКИ К УПОТРЕБЛЕНИЮ АЛКОГОЛЯ

 

У школьников выделились также два специфических для них фактора, связанные с уровнем субъективного контроля над состоянием здоровья (VI) и семейными отношениями (VIII).

У воспитанников ВТК данные факторы отсутствуют, следовательно, собственное здоровье и семья не являются для них значимыми измерениями жизни. Сказанное позволяет понять, почему апелляция к вредности алкоголя для здоровья и семьи крайне редко способна заставить человека, уже злоупотребляющего алкоголем, пить меньше. К подобным выводам приводят также исследования В.Б. Ольшанского [11] и Ю.В. Вооглайда [5].

Отношение и приобщение к алкоголю образуют самостоятельный фактор (X — у школьников, XI — ВТК). Наибольшие факторные нагрузки имеет шкала «Отношение к спиртным напиткам». Адаптированная нами шкала степени приобщения к алкоголю в юношеском возрасте значимо уступает ей по своим факторным нагрузкам. Следовательно, в установках к употреблению алкоголя в раннем юношеском возрасте ведущим является компонент эмоционального отношения (нравится — не нравится, люблю — не люблю и т.п.), а не поведенческий компонент (частота и количество выпивок).

 

ВЫВОДЫ

 

1. Решение проблем ранней алкоголизации и противоправного поведения с позиции психологии жизненного пути личности связано с особенностями переживания настоящего времени как одного из проявлений картины жизненного пути в самосознании человека. Психологическое настоящее включает в себя актуальные для личности события жизненного пути, т.е. наиболее значимые с позиции текущего момента жизни события хронологического прошлого, и будущего. Переживания настоящего резко различаются у обычных школьников и воспитанников ВТК.

2. Отличительной чертой благополучных юношей является акцент на ценности настоящего времени, а девиантов — на сугубо гедонистическом к нему отношении. На фоне несформированности критериев ценности и актуальности времени картина настоящего у юношей-девиантов оказывается весьма расплывчатой — текущее время они переживают менее значимым и полезным, более скучным и пустым, непривлекательным и т.п.

3. У благополучных юношей протяженность перспективных временных ориентаций существенно длиннее, чем у неблагополучных; протяженность ретроспективных ориентацией существенно не различается. Это указывает на то, что содержание психологического настоящего в юношеском возрасте определяется в большей мере актуальными предстоящими событиями, а не прошедшими [14].

4. Наши данные позволяют выделить два качественно различных измерения уровня субъективного контроля: во-первых, над результатами жизнедеятельности (интернальностьэкстернальность

 

106

 

в традиционном ее понимании) и, во-вторых, над процессом достижения этих результатов (контроль над настоящим). Для различения юношей с разным уровнем приобщения к алкоголю диагностичным является контроль над процессом, а не над результатами. У благополучных юношей доминирует внутренний контроль над процессом, у неблагополучных он выражен в гораздо меньшей мере.

5. Полученные результаты позволяют дать несколько практических рекомендаций.

Во-первых, у юношей-правонарушителей и злоупотребляющих алкоголем необходимо создавать в пределах возможного положительный эмоциональный фон, на основе которого целенаправленно формировать критерии ценностного отношения к времени, способность правильно оценить значение и полезность текущих событий жизни. Без предварительного создания «сегодняшней» или «завтрашней радости» сформировать ценностные критерии не представляется возможным.

Во-вторых, важно учитывать выраженную потребность юношей в более глубоком осознании логики происходящих в своей жизни событий, в создании ясной картины жизненного пути. У юношей-правонарушителей эта потребность обострена сложной жизненной ситуацией, выход из которой состоит в том, что им нужно «отсечь прошлое» [13; 29] и суметь «начать новую жизнь». Такая ситуация предполагает разрушение сложившейся у личности прежней картины ее жизни и построение новой, связывающей «здоровые слои» жизненного опыта с социально, личностно значимыми и достижимыми будущими целями.

 

1. Бажин Е. Ф.. Голынкина Е. А., Эткинд А. М. Метод исследования уровня субъективного контроля // Психол. журн. 1984. Т. 5. № 3. С. 152—162.

2. Боброва Э. С., Китаев-Смык Л. А. Управление и самоуправление эмоциональным состоянием в критических ситуациях в системе взаимоотношении руководитель — производственный сельскохозяйственный коллектив. М., 1984. 82 с.

3. Братусь Б. С., Сидоров П. И. Психология, клиника и профилактика раннего алкоголизма. М., 1984. 144 с.

4. Василюк Ф. Е. Психология переживания. М., 1983. 200 с.

5. Вооглайд Ю. В. Методы, использованные при исследовании аудитории газеты «Эдази» и деятельности редакции // Труды по социологии. Вып. II. Тарту. 1972. С. 64—72.

6. Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 5. М., 1983. 368 с.

7. Головаха Е. И., Кроник А. А. Психологическое время личности. Киев, 1984. 208 с.

8. Ляудис В. Я. Специфика функций и генезис памяти человека // Хрестоматия по возрастной и педагогической психологии / Под ред. И.И. Ильясова, В.Я. Ляудис. М.: Изд-во МГУ, 1981. С. 256—262.

9. Макаренко А. С. Коллектив и воспитание личности. М., 1972. 334 с.

10. Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983. 240 с.

11. Ольшанский В. Б. Разберемся вместе. Заметки об антиалкогольной пропаганде // Журналист. 1983. № 5. С. 48—51.

12. Усовершенствованный метод патохарактерологического исследования подростков. Методические рекомендации. Л., 1983. 40 с.

13. Фельдштейн Д. И. Трудный подросток. Душанбе, 1972. 183 с.

14. Фельдштейн Д. И. Взаимосвязь возможностей образования и психологических закономерностей развития мотивационно-потребностной сферы личности // Проблемы мотивации общественно полезной деятельности школьников: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Д.И. Фельдшьейн. М., 1984. С. 3—30.

15. Хомик В. С. Деформация субъективной картины жизненного пути при ранней алкоголизации: Канд. дис. М., 1985. 240 с.

16. Epiey D., Ricks D. R. Foresight and hindsight in the TAT. // J.  Projective Techniques. 1963. V. 27. P. 51—59.

17. Erikson E. H. Identity and the life cycle // Psychol. Iss. 1959. V. 1. P. 1—171.

18. Foulks J. D., Webb J. Т. Temporal orientation of diagnostic groups // J. Clin. Psychol. 1970. V. 26. P. 155—159.

19. Mayer J. E., Filstead W. J. Adolescence and alcohol. Cambridge (Mass.): Ballinger, Cop., 1980. 288 p.

20. Nuttin J. Motivation et perspectives d'avenir. Louvain: Presses universitaires le Louvain, 1980. 288 p.

21. Roos P., Albers R. Performance of alcoholics and normals on a measure of temporal orientation // J.  Clin. Psychol. 1965. V. 21. P. 34—36.

22. Shostrom E. L. Time as an integrating factor"// C. Buhler, F. Massarik (eds.) The course of human life. A study of goals in the humanistic perspective. N. Y.: Springer Publ. Comp. Inc., 1968. P. 351—359.

23. Squyres E. М. Guidelines for use in scoring TAT stories for time-span // Percept. and Mot. Skills. 1981. V. 52. P. 333—334.

24. Trommsdorff G.. Lamm H. Future orientation of institutionalized and noninstitutionalized delinquents and nondelinquents // Europ. J.  Soc. Psychol. 1980. V. 10. P. 247—248.

 

Поступила в редакцию 9.VII 1985 г.



1 Используемые термины «ценностное переживание» и «гедонистическое переживание» времени созвучны (но нетождественны) аналогичным понятиям, введенным Ф.Е. Василюком при исследовании способов преодоления критических ситуации [4]. Сравнительный анализ различных типов переживании времени и критических ситуации представляет, на наш взгляд, большой интерес, однако выходит за рамки данной статьи.