105
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ
ВЛИЯНИЕ УСТАНОВОК ЛИЧНОСТИ
НА ВОСПРИЯТИЕ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА
С. И. КУРЯЧИЙ
Рост
числа исследований в области психологии восприятия другого человека приводит в
настоящее время к переходу от накопления новых эмпирических фактов к объяснению
механизмов, лежащих в основе восприятия другого человека [3]. Анализу роли
одного из таких механизмов, а именно установок личности, влияющих на процесс
восприятия другого человека, и посвящена данная работа.
Адекватность восприятия другого человека определяется в
конкретных условиях восприятия многими факторами. При этом основным фактором,
как указывает А. А. Бодалев, является «то, в какой
мере содержание отношений воспринимаемого и воспринимающего включает
необходимость точного учета... свойств воспринимаемого» [4; 13]. Однако этот
фактор выдвигается на первый план лишь в условиях реального процесса
взаимодействия воспринимающего и воспринимаемого; в условиях же лабораторного
эксперимента, в котором восприятие другого человека обычно опосредствовано
(восприятие фотографий, портретов, кино- и телеизображений) и, таким образом, исключает наличие
каких-либо отношений между воспринимающим и воспринимаемым, на первый план
выдвигаются другие факторы, в частности установки личности воспринимающего.
Так, в качестве одного из
наиболее характерных механизмов восприятия другого человека многими
исследователями выделяется процесс приписывания воспринимаемому определенного
набора личностных качеств на основе частных деталей его внешности и поведения,
замеченных воспринимающим. Процесс этот был назван Г. Келли
«стереотипией восприятия» [11] и в настоящее время изучается как советскими
[4], так и зарубежными исследователями [12]. Механизм этого процесса, по словам
А. А. Бодалева, обусловливается тем, что «если во
внешности воспринимаемого человека оказывается какая-то из... особенностей,
которую воспринимающий субъект еще раньше начал связывать с определенной чертой
характера, типом личности и пр., то эта связь включается в формирующийся у него
образ человека» [5; 16]. Такой механизм восприятия другого человека является не
чем иным, как установкой, фиксированной на основе опыта общения с окружающими
людьми.
Установки, влияющие на адекватность восприятия другого
человека, может задавать и сам экспериментатор. Так, в исследованиях А. А. Бодалева [3], А. А. Ершова [6], а также Э. Келли [10], было показано, что предварительная информация о
воспринимаемом человеке во многих случаях оказывает определяющее воздействие на
построение образа воспринимаемого.
Для адекватного изучения установочных влияний в процессе
восприятия другого человека необходимо определить их место в общей системе
деятельности личности. Прежде всей» нам хотелось бы обратить внимание на то,
что практически все исследователи выделяют различные виды установок.
Так, в советской психологии развитие марксистских принципов
построения научных концепций привело не только к методологически обоснованному
представлению об установках [8], но и позволило выдвинуть весьма интересную
мысль о иерархической структуре установочных явлений.
Так, А. Г. Асмолов [1], опираясь на основные
положения теории деятельности А. Н. Леонтьева, разработал представление об
установках, как об иерархической системе регуляции активности личности на всех
уровнях ее деятельности, а В. А. Ядов [8] предложил иерархическую систему
диспозиций личности, определяющую ее отношение к
объектам и явлениям окружающего мира.
В социально-психологических
исследованиях на Западе многими исследователями (М. Шериф и X. Кэнтрил [13], Г. Олпорт и др.) было выявлено существование двух видов
социальных установок — аттитюдов. Первый вид соответствует традиционным
представлениям об аттитюдах, как об установках, формирующихся в результате
вербальных воздействий и проявляющих себя также в вербальной сфере (высказывание
определенных взглядов, мнений, отношений и т. д.) [16], [17]. Второй вид
составляют аттитюды, не поддающиеся вербальным
воздействиям и остающиеся стабильными в течение длительного времени [14]. Было
сделано заключение, что данные аттитюды входят в структуру
человеческого «я» и обусловливают ее индивидуальность.
Таким образом, мы видим, что в различных исследованиях
проводится мысль о существовании нескольких типов установочных явлений: одни из
этих явлений подготавливают личность к конкретным действиям в определенных
ситуациях; другие непосредственно не связаны с конкретной ситуацией и отражают
в поведении инвариантные проявления индивидуальных особенностей личности.
Анализ описанных выше, феноменов восприятия человека
человеком, сделанный сквозь призму представлений об иерархической уровневой
природе установок личности, позволяет нам выдвинуть гипотезу о существовании
двух уровней установочной регуляции восприятия
106
другого
человека — личностно-смысловом и
операционально-инструментальном. Если установки
личностно-смыслового уровня детерминируют восприятие другого человека как
индивидуальности (при этом основное внимание уделяется выделению в образе
другого человека его личностных особенностей, и это выделение приобретает
личностный смысл для воспринимающего), то установки
операционально-инструментального уровня определяют восприятие другого человека
в соответствии с представлением воспринимающего о ролевых и функциональных
особенностях этого другого. К числу этих особенностей относится
приписывание воспринимаемому определенной социальной роли, статуса,
принадлежности к той или иной социальной группе и т. п.
Выдвинутая гипотеза находит свое подтверждение в
результатах советских (в том числе и наших) и зарубежных экспериментальных
исследований по психологии восприятия другого человека, а также позволяет
по-новому объяснить некоторые результаты этих исследований.
Так, в экспериментах А. А. Бодалева
[3] и А. А. Ершова [6] процедура эксперимента была построена таким образом, что
не позволяла прямо выявлять смысловые установки воспринимающих. Однако, на наш
взгляд, эти установки все же нашли свое проявление в данных экспериментов. Так, и в том и в другом эксперименте при существовании
предварительной информации экспериментатора о воспринимаемом, находилась группа
испытуемых, которая не использовала эту информацию в своих ответах для
построения образа другого человека. У этих испытуемых информация
экспериментатора не вызывала соответствующей ей установки и не актуализировала
определенных стереотипов восприятия. В то же время эти испытуемые давали
достаточно полные и развернутые ©писания воспринимаемых лиц, чтобы их можно
было заподозрить в отсутствии мотивации участия в эксперименте.
На наш взгляд, у этих испытуемых в экспериментальной
ситуации актуализировалась определенная смысловая установка. Такая установка
определяла восприятие другого человека в соответствии со своим содержанием; при
этом все побочные ситуативные факторы, в том числе и инструкция
экспериментатора, игнорировались. Подобный механизм ограничения восприятия
субъекта, заставляющий его «не замечать» порой весьма существенные компоненты
ситуации восприятия, весьма характерен для смысловой установки. Такой механизм
воздействия смысловой установки на восприятие, который заставлял субъектов
восприятия игнорировать инструкцию экспериментатора и действовать
альтернативным ей образом, был выявлен нами в [2].
Поэтому, на наш взгляд, в экспериментах А. А. Бодалева [3] и А. А. Ершова [6] у испытуемых в процессе
восприятия ими другого человека актуализировались не только операциональные
установки (в виде определенных стереотипов восприятия, заданных инструкцией
экспериментатора), но и смысловые установки, заставляющие воспринимающего игнорировать
инструкцию экспериментатора.
В экспериментах западных исследователей также можно
обнаружить актуализацию двух уровней установочной регуляции в процессе восприятия
другого человека. Так, в исследовании А. Хасторфа и
других [9] было показано, что при описании окружающих людей субъекты восприятия
используют ряд общих перцептивных категорий, неизменных при описании всех
людей, в том числе и себя самого, а также ряд частных категорий, различных при
описании каждого человека. С позиций выдвинутой нами гипотезы существование подобных
категорий можно объяснить: смысловые установки испытуемых актуализовывали
ряд общих перцептивных категорий, соответствующих данных установок, а в
конкретной ситуации восприятия другого человека проявлялись установки
операционального уровня, актуализовавшие ряд частных перцептивных категорий в
соответствии с конкретными признаками воспринимаемого и оцениваемого человека.
Однако ни в одном из приведенных выше экспериментальном
исследовании не была показана конкретная роль обоих уровней установок в
восприятии другого человека и взаимодействие этих уровней в детерминировании
установками восприятия другого человека. Выяснение этих моментов представляется
нам совершенно необходимым для понимания глубинных механизмов восприятия вообще
и восприятия другого человека в частности. С этой целью нами и было проведено
экспериментальное исследование. В задачу его входило создание экспериментальной
ситуации, в которой могли бы достаточно четко проявиться установки личности
обоих уровней — смыслового и операционального — в ситуации восприятия другого
человека.
МЕТОДИКА
ИССЛЕДОВАНИЯ
Для достижения цели исследования было необходимо, чтобы испытуемые
воспринимали хорошо знакомого им человека: при этом вероятность актуализации у
них смысловых установок в процессе восприятия была бы максимальной. В качестве
объекта восприятия были выбраны две учительницы из разных московских школ,
преподающих в старших классах. Испытуемые — ученики старших классов — делились
на три группы. Две группы составляли ученики тех школ, в которых работали
выбранные нами учительницы: ученики каждой из этих групп хорошо знали
учительницу своей школы и не знали учительницы другой школы. Третью группу
составили ученики третьей московской школы: они не знали никого из воспринимаемых. Обе учительницы были женщинами практически одного
возраста, роста, конституции, даже похожими внешне.
Поскольку при непосредственном восприятии и оценке хорошо
знакомого человека существует специфический «психологический барьер», а для восприятия
школьниками своего учителя этот барьер очень силен, то мы опосредствовали процесс
восприятия, предъявляя испытуемым фотографии, на которых были запечатлены моменты
из жизни выбранных нами учительниц. Кроме того, испытуемым предъявлялись
фотографии не только знакомых им учительниц, но и незнакомых. Это также
помогало снятию «барьера», поскольку при этом знакомая учительница воспринималась
«в ряду с прочими». Такое совместное восприятие внешне похожих людей
актуализовало и существующие
107
у
испытуемых стереотипы восприятия других людей.
Процедура
эксперимента.
После создания у испытуемых мотивации участия в
эксперименте экспериментатор предъявлял им две серии фотографий, по четыре
фотографии размером 18×24, расположенные на классной доске по
горизонтали: фотографии второй серии находились точно под фотографиями первой.
Композиции фотографий в сериях соответствовали друг другу: по порядку следовали
фотографии: 1) лица крупным планом, 2) учительницы за столом в классе, 3)
объясняющей урок у доски, 4) открывающей окно. Испытуемые получали по два
чистых листа и по два бланка оценочного опросника. Испытуемых просили, глядя на
фотографии, попытаться представить, что за люди на них изображены, какие
качества им могут быть присущи. При этом пояснялось, что обе женщины,
изображенные на фотографиях, являются школьными учительницами, преподающими в
старших классах. От испытуемых требовалось описать своими словами обеих женщин,
а затем оценить в опроснике степень выраженности у воспринимаемых определенных
личностных качеств.
Опросник был построен по принципу шкалирования. Десять
качеств личности (доброта, внимание к людям, уверенность в себе,
ответственность, ум, обаяние, отзывчивость, понимание окружающих, внешняя привлекательность,
предприимчивость), можно было оценивать по четырем градациям силы их
выраженности, которым приписывались условные баллы 0, 1, 2 и 3. Опросник прошел
апробирование среди старшеклассников школ Москвы (свыше 100 чел.) и был
модифицирован в соответствии с требованиями валидности.
Таким образом, каждый испытуемый давал две оценки каждой из
воспринимаемых учительниц; при этом одна оценка была в виде свободного
описания, а вторая — в виде шкалирования определенных личностных качеств.
РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТА
И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
В эксперименте приняли участие 83 испытуемых
(соответственно по группам 31, 28 и 24). Поскольку в задачу исследования не
входила оценка точности восприятия учениками свойств личности знакомых и не
знакомых им учительниц, то количественные данные, полученные с помощью
опросника, мы здесь не приводим, а будем использовать их в соотнесении с
качественными данными (анализами свободных описаний) в ходе обсуждения. В
эксперименте выявились следующие основные факты:
1) практически у всех испытуемых (98 %) была создана положительная
мотивация эксперимента; это проявилось в том, что во всех свободных описаниях испытуемые прежде всего оценивали личностные качества воспринимаемых,
следуя инструкции;
2) по стратегии описания воспринимаемого человека все испытуемые
разделились на три группы: представители первой (63 % всех испытуемых) стремились
описывать воспринимаемых людей в своих индивидуальных перцептивных категориях,
как правило, отличных от категорий других испытуемых и не заимствованных из
категорий, предложенных в опроснике; представители второй группы описывали
воспринимаемых людей преимущественно с помощью заимствованных из опросника категорий
(этих испытуемых было 11 % от общего количества испытуемых); представители
третьей группы (26 % всех испытуемых) в описании воспринимаемых людей
использовали как индивидуальные, так и заимствованные из опросника категории;
3) наблюдалась четкая и прямая
зависимость между характером свободных описаний воспринимаемого и его оценкой
по опроснику; суммарная оценка хорошо отражала отношение испытуемого к
воспринимаемому преподавателю (так, например, оценки незнакомых педагогов во
всех трех группах статистически одинаковы с вероятностью 99,9 %, но оценки
знакомого и незнакомого педагога в первых двух группах достоверно различны с той
же вероятностью (использовался критерий Стьюдента);
4) в первых двух группах
обнаружилось определенное количество испытуемых (14 °/о от общего количества),
чьи количественные и качественные оценки знакомых учителей резко отличались от
средних оценок и от характера свободных описаний этих учителей остальными
членами групп: отличия были как в положительную (5 % «я общего количества), так
и в отрицательную сторону (соответственно 9 % от общего количества испытуемых в
этих группах).
Анализ результатов эксперимента заставляет сделать вывод о
том, что в ходе восприятия учениками знакомых и незнакомых учителей у них актуализовались прежде всего определенные стереотипы
восприятия, приводящие к описанию воспринимаемых в определенных перцептивных
категориях. Степень фиксирования установки, на основе которой у испытуемых
актуализовались те или иные стереотипы, определяла и степень использования
соответствующих установке (стереотипу) перцептивных категорий в описании
воспринимаемых людей. Так, испытуемые с сильно фиксированной установкой
использовали в своем описании преимущественно соответствующие этой установке
перцептивные категории, как правило, индивидуальные; испытуемые с установкой
среднего уровня фиксирования использовали как соответствующие установке, так и
заимствованные из опросника перцептивные категории; испытуемые со слабо
фиксированной установкой использовали преимущественно заимствованные из
опросника категории.
Далее, у некоторых испытуемых при восприятии знакомых
учителей актуализовалась смысловая установка, искажающая оценку воспринимаемых
людей в положительную или отрицательную сторону. Это проявилось
прежде всего в статистически значимом завышении или занижении оценок знакомых
учителей (средняя заниженная оценка 1,54, а средняя завышенная 2,73 против
средней суммарной в обеих группах 2,32). Конечно, завышение или занижение
оценок может вызываться и другими причинами, а не только актуализацией
смысловых установок при восприятии знакомого человека. Однако анализ свободных
описаний данных испытуемых убеждает нас в том, что мы имеем дело именно с такой
актуализацией.
108
При завышенных оценках знакомого учителя наблюдался
следующий феномен: ученики не могли адекватно оценить действительно присущие
данному педагогу качества, создавали своеобразный «ореол» вокруг личности
учителя. При этом, например, такие объективно присущие
учителям качества, как неуверенность в себе (у первого учителя) и полное
отсутствие предприимчивости (у второго) не воспринимались данными испытуемыми:
они оценивали соответствующие качества в опроснике высшими баллами «3», хотя по
оценкам и других учеников в данных классах, и по оценкам педагогов и директоров
этих школ, оцениваемые учителя по данным качествам получили среднюю оценку 1,47.
В свободных описаниях данных испытуемых также проявилось действие
«положительной» смысловой установки: они наделяли своих педагогов самыми
положительными человеческими качествами, не фиксируя объективных особенностей
личности данных педагогов.
Еще интереснее результаты, полученные от тех испытуемых,
которые занижали оценку своих учителей. Здесь также наблюдалось значимое
искажение оценок качеств, объективно присущих оцениваемому учителю. Например,
занижение оценок по шкалам «доброта» и «ум» резко противоречит оценкам остальных
школьников, а также педагогов и директоров школ (средняя заниженная оценка по
этим шкалам 1,67 против средней 2,73). Однако суть
действия смысловой установки гораздо ярче проявилась в другом феномене. Так,
ярко выраженные у оцениваемых учителей качества,
несущие положительную эмоциональную нагрузку, воспринимались данными учениками
искаженно, интерпретировались ими как качества, несущие отрицательную
эмоциональную нагрузку. Например, ярко выраженная
эмоциональность и сочувствие другим людям этими испытуемыми трактовались как
«притворство», «хитрость», «неуравновешенность», «переигрывание» и т. п. Такие
же качества, как внимание к ученикам и забота о них, трактовались как
«отсутствие требовательности» или «выделение любимчиков» в классе.
Таким образом, наша гипотеза о существовании
личностно-смыслового и операционально-инструментального уровней регуляции
восприятия другого человека подтвердилась. Смысловая установка, актуализируясь
в процессе восприятия знакомого педагога, определяла весь процесс восприятия его.
Она регулировала актуализацию установок операционального уровня, подавляя
несоответствующие и активизируя соответствующие ей стереотипы восприятия
другого человека независимо от объективно присущих оцениваемому педагогу
качеств. При этом наблюдалось искажение оценки воспринимаемого
как в положительную, так и в отрицательную сторону. Если же актуализации
смысловой установки не происходило, процесс восприятия как знакомых, так и не
знакомых педагогов строился на основе индивидуальных стереотипов восприятия, т.
е. под воздействием актуализации в той или иной степени фиксированной установки
операционального уровня, обеспечивающей восприятие другого человека как
носителя определенной социальной роли, в данном случае роли учителя.
1. Асмолов А. Г.
Деятельность и установка.— М., 1979.—150 с.
2. Асмолов А. Г., Курячий С. И. О зависимости влияния потребности на
поведение от места потребности в структуре деятельности. — В сб.: Актуальные
вопросы теории деятельности. Боржоми, 1979, с. 224—228.
3. Бодалев А. А. Восприятие и понимание человека человеком.
— М., 1982. — 200 с.
4. Бодалев А. А. Об
исследованиях по психологии познания людьми друг друга. — В
сб.: Психология межличностных отношений. М., 1979, с. 1—14.
5. Бодалев А. А.
Формирование понятия о другом человеке как личности. — Л., 1970.— 135 с.
6. Ершов
А. А. Представление о восприятии человека человеком. — В сб.: Личность в
системе коллективных отношений. М., 1980, с. 85—86.
7. Саморегуляция
и прогнозирование социального поведения личности / Ред.
В. А. Ядов.— Л., 1979.— 264 с.
8. Узнадзе
Д. Н. Психологические исследования. — М., 1966. — 451 с.
9. Hastorf А. H., Richardson S. A., Dornbusch S. M. The problem of relevance in the study of person perception.
— In: Social behaviour and experience: Multiple
perspectives. L., 1978, p. 281—290.
10. Kelley E. I. An
experimental attempt to prouduce artificial chromesthesia by the technique of the conditioned response.
J Exper. Psychol., v. 17, 1934, p. 315—341.
11. Kelley H. H. The
warm-cold variable in first impressions of personality. J. Abnorm. Soc. Psychol.,
v. 18, 1950, p. 431—439.
12. Nisbett R. E., Wilson T. D. The Halo effect:
evidence for unconscious alteration of judgements. J. Pers. Soc. Psychol.,
v. 35, 1977, p. 250—256.
13. Sherif M., Cantril
H. The psychology of attitudes. Psychol, Review, v. 52, 1945, p.
295— 319.
14. Snyder C. R., Fromkin
H. L. Unigueness: The human pursuit of difference.
N. Y.-L., 1980. — XXII, 227 p.
15. Tajfel H. Social and cultural factors in
perception. — In: The Handbook of social psychology. 2 ed. v. 3, The individual in a social context.
16. Wicker A. W. Attitudes vs actions: The relationship of verbal and overt behavioral
responses to attitude object J. Soc Issues, v. 25, N 4, 1969, p. 41—78.
17. Wixon D. R., Laird J. D. Awareness and
attitude change in the forged compliance paradigm: The importance of when. J. Pers. Soc. Psychol., v. 34, 1976, p. 376—384.
Поступила в
редакцию 20.I
1983 г.