87

 

ФОРМИРОВАНИЕ ШКОЛЫ Б.М. ТЕПЛОВА КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОЛЛЕКТИВА

 

М. Г. ЯРОШЕВСКИЙ, В. В. УМРИХИН

 

Одна из блистательных страниц в летопись нашей психологии вписана созданной Б. М. Тепловым школой по изучению психофизиологического субстрата индивидуальных и типологических различий между людьми.

Жизнь этой школы может быть реконструирована под разными углами зрения. Обращаясь к ней, с тем чтобы определить ее позитивный вклад в фонд научных знаний, мы чаще сосредоточиваемся на концепциях, методиках, фактах, возникших в ее недрах. Но возможен и другой подход, когда опыт школы подвергается анализу с целью выявить факторы, эффектом действия которых и явились новые представления, определившие ее научное лицо, ее авторитет в ученом мире. Этот, другой подход позволяет не только зафиксировать достигнутый школой уровень продвинутости в проблемах, которые поглотили ее интеллектуально-мотивационный потенциал, но и выяснить, каким образом, благодаря чему она вышла на этот уровень.

Знание о прошлом, соответственно, выступает в двух ипостасях. Как «история вопроса» оно необходимо, чтобы не повторять пройденное другими исследователями. Без информации о прежней разработке данного проблемного поля невозможно найти точку отсчета для нового шага. Но имеется и другая ипостась исторического опыта. Она касается обстоятельств успешности исследовательского труда, когда уроки извлекаются не только из его предметного содержания, но и из способов его организации.

Научная школа является формой коллективного творчества. Вопрос о ней, о ее роли в прогрессе познания теперь оживленно обсуждается как в литературе, так и в устных дискуссиях [44]. В современных условиях, когда изменилось соотношение между индивидуальным и коллективным в исследовательской деятельности, а повышение ее эффективности стало задачей государственного значения, от изучения исторического опыта создания высокопродуктивных научных школ непосредственно протягиваются нити к актуальным запросам социальной практики.

«Организации науки, — пишет П. Л. Капица, — нельзя давать развиваться стихийно, нужно изучать закономерности развития коллективной научной работы, мы должны уметь отбирать творчески талантливых людей. И это должно делаться на основании изучения опыта деятельности больших ученых и больших организаторов научной работы» [11; 164].

Понятие о научной школе давно вошло в повседневный язык ученых, неизменно предполагая важную роль возглавляющего школу лидера (учителя) как личности, обладающей высокими нравственными, интеллектуальными, педагогическими качествами, сплоченность вокруг этой выдающейся личности талантливых и способных самостоятельно мыслить учеников, творческую атмосферу, самобытный стиль исследования и общения, неизбывный энтузиазм, оригинальность идей, которые передаются по традиции молодым приверженцам школы и др. Эти «свидетельские показания» о «духе школы», принадлежащие тем, кому посчастливилось его впитать, несомненно, выражают в представлениях обыденного сознания реальное своеобразие определенных исследовательских групп.

Однако для исторически достоверного воссоздания жизнедеятельности этих групп, закономерностей их рождения и распада язык обыденного сознания недостаточен. Требуется концептуальный аппарат, позволяющий реконструировать своеобразие научной школы как особой, исторически складывающейся формы коллективного творчества.

 

88

 

Понятие о научной школе не имеет четко очерченных контуров, что обусловлено многоаспектностью этого феномена. Чтобы придать продуктивность спорам о нем, следует обратиться к типологии школ (см. [44]). Особый интерес представляет школа, ставшая сплоченной исследовательской группой. В психологии, как и в других дисциплинах, выделяются такого типа группы, приметные, при малом числе образующих их исследователей, высоким уровнем креативности и потому значительным влиянием на прогресс познания. Таковы, например, школы Кюльпе, Левина, Пиаже в зарубежной науке, Узнадзе, Выготского — у нас в стране и др.

Что же определяет успех научных школ такого типа? Фактором их консолидации служит исследовательская программа. Как и любой другой феномен науки, рассматриваемой в качестве формы деятельности, а не «готового» знания, исследовательская программа трехаспектна. Ее предметно-логический аспект (отражающий потребность в разработке данной предметной области) неотделим от двух других — научно-социального и личностно-психологического. Ведь навстречу объективным запросам логики развития научного познания выходит сообщество исследователей, каждый из которых, работая в условиях неопределенности и риска (характеризующих творческий поиск), соотносит свои проекты с достижениями других. Поэтому любая программа взаимодействует — по типу кооперации и конкуренции — со множеством концепций, идей, направлений. Стало быть, не только объективные факторы развития определенной предметной области, но и динамика сложившихся в ней социально-научных сил воздействуют на процесс зарождения и построения исследовательской программы. Вместе с тем ее генератор имеет уникальную творческую биографию, стиль мышления и другие свойства, образующие личностно-психологические параметры программы как системного и динамического образования. Программа может быть создана и развита отдельным ученым. Но при определенных обстоятельствах она становится основой деятельности научного коллектива, выступающего в качестве особого субъекта творчества. От этих общих предварительных соображений перейдем к рассмотрению школы Б. М. Теплова как исследовательского коллектива.

Б. М. Теплов был психолог по призванию. Это сказалось и в том, что он был глубоким знатоком человеческой психологии не только по произведениям художественной, исторической, философской литературы. В практике повседневного общения с окружающими он проявлял удивительную тонкость понимания мотивов их поведения, особенностей характера и притязаний. Присоединим к этому его убежденность в том, что невысока цена психологического знания, которое не способно что-либо изменить в реальной жизни людей. Он стремился использовать элементы этого знания в организации собственной деятельности, в выработке у себя навыков, волевых качеств и т. п. Постижению психического своеобразия человека, его индивидуальности он отдал без остатка свой талант.

Как высшая цель всех научных изысканий его влекло к себе личностное начало. Реконструируемое в великих образах искусства, оно оставалось для психологии как опытной науки цитаделью, в которой удавалось пробить, лишь самые незначительные бреши. Еще в прошлом веке сложилась версия о «двух психологиях» — «интересной» (понимающей смысл и внутреннюю связь переживаний и поступков личности) и естественнонаучной, занятой «периферийными» для сердцевины личности феноменами — реакциями ее органов чувств, мышечными ответами на раздражители и т. п. Презумпция «двойственности» человеческой натуры была неприемлема для тех русских ученых, которые воспитывались в традиции, восходящей к Герцену, Чернышевскому, Писареву, Сеченову, в частности для доктора А. Ф. Лазурского. Он стал одним из пионеров дифференциальной психологии.

В системе созданного В. М. Бехтеревым Психоневрологического института — первого в мире научного центра по комплексному изучению человека — А. Ф. Лазурский разрабатывал свою концепцию индивидуальных различий, согласно которой их объяснение предполагает,

 

89

 

в частности, соотнесение свойств характера «с различными сторонами деятельности тех или иных нервных центров» [12; 77]. Впервые на место психоморфологической трактовки особенностей личности ставилась нейродинамическая. Идея, выдвинутая Лазурским, до Теплова, как известно, не нашла последователей, подвергших ее серьезной и глубокой конкретно-научной разработке.

Но Лазурскому не удалось преодолеть дуалистический способ мышления. В человеке он отделил эндопсихику как сферу, определяемую прирожденными условиями жизнедеятельности организма, от экзопсихики, под которой понималось отношение личности к окружающей действительности. Во введении категории отношения заключалась — по Теплову — «несомненная заслуга Лазурского» [38; 15].

Но вместе с тем эндопсихика, включающая и основные человеческие «наклонности» («последнее понятие у Лазурского, — отмечал Б. М. Теплов, — приблизительно соответствует обычному понятию способности» [38; 15]), и их «анатомо-физиологический коррелят», оказывалась отъединенной от составляющих экзопсихику отношений личности к окружающему миру.

Есть все основания предполагать, что важную роль в разработке представлений Б. М. Теплова о способностях играла критическая ассимиляция им «научной характерологии» Лазурского. «Способности (наклонности, по Лазурскому) не существуют вне определенных отношений человека к действительности, так же как и отношения реализуются не иначе, как через определенные способности» [38; 15] — таков один из главных тезисов Б. М. Теплова.

В «научной характерологии» Лазурского содержались идеи, оказавшие влияние как на концепцию способностей Б. М. Теплова, так и на разработку им через много лет исследовательской программы его школы в области дифференциальной психофизиологии. К ним относятся: разделение способностей и их анатомо-физиологических задатков, выделение содержательной и формально-динамической сторон индивидуально-психологических различий, членение способностей на более общие и специальные и выяснение их соотношений, ведущая роль качественного подхода, а также общее направление исследования: от более частных единиц индивидуальности к более общим («от свойств к типам», — как впоследствии скажет Б. М. Теплов [35; 480]).

В поисках нового подхода к проблеме индивидуальных различий между людьми Б. М. Теплов критически проанализировал пути разработки этой проблемы в западной психологии. Высоко оценивая известные преимущества тестовых процедур (краткость, количественная форма выражения результатов, возможность их статистической обработки), Б. М. Теплов резко выступал против формального подхода в использовании тестов: «...если это испытание является «слепой пробой», то никакая статистическая обработка массового применения не даст научно ясных результатов» [33; 110]. Основной пафос тепловской мысли состоял прежде всего в углубленном изучении качественной стороны реальности, с которой имеет дело дифференциальный психолог, о чем свидетельствуют его «Психология музыкальных способностей» [37] и «Ум полководца» [39]1.

На рубеже 50-х гг. у Теплова зарождается новая исследовательская программа, на основе которой и сформировалась его школа в области дифференциальной психофизиологии, — программа изучения индивидуально-психологических различий в единстве с их нейродинамическим субстратом.

Она складывалась в ситуации, когда одной из центральных задач в советской психологии выступило конструктивное использование достижений учения Павлова о высшей нервной деятельности.

Это время связано с происходившей в психологии длительной дискуссией, вызванной состоявшейся в 1950 г. Объединенной сессией АН и АМН СССР, посвященной проблемам физиологического учения И. П. Павлова. О характере дискуссии можно судить, в частности, по материалам состоявшегося

 

90

 

вскоре после сессии I Всесоюзного совещания по психологии, которое предполагало рассмотреть состояние советской психологии и решить главную задачу, поставленную сессией: «перестроить» психологию на основе павловского учения [18].

Такая идейно-научная ситуация продиктовала решающее слово при выборе Б. М. Тепловым своего будущего пути. Она оказала стимулирующее воздействие на логику тепловского поиска.

Реальность, о которой шла речь выше, здесь была уже найдена И. П. Павловым — это свойства нервной системы, образующие в своем единстве природную основу психологической индивидуальности. Переход к использованию павловской типологической концепции, который, кстати, был обусловлен и личностным фактором — большим к ней интересом Б. М. Теплова и ранее, — вовсе не означает, что программа Б.М. Теплова трактовалась им как физиологическая, ибо изучение свойств нервной системы — преходящий этап, существование которого «совершенно необходимо для подлинно научного понимания психологических различий между людьми» [36; 6].

Использование объяснительных принципов учения И. П. Павлова применительно к изучению природных задатков имело органичную связь с концепцией способностей Б. М. Теплова. Иные направления поиска телесного субстрата психических различий, особенно цикл популярных в 30—40-е гг. психоморфологических исследований (Кречмер, Шелдон и др.), ограничивались установлением корреляций между физическими (соматическими) и психическими параметрами индивидуальности. Работы же павловской школы обладали объяснительным потенциалом в изучении той реальности, которая составляет уровень природных задатков, поскольку они отображали такую детерминанту индивидуального своеобразия течения психических процессов, как особенности функционирования их нейрофизиологического субстрата.

Еще в начале века А. Ф. Лазурский, указывая на необходимость изучения нервного субстрата наклонностей, высоко оценивал с этой точки зрения работы И. П. Павлова и его сотрудников [25; 22]. Однако если в период деятельности Лазурского такое изучение не могло быть поставлено на экспериментальную почву, то благодаря обширному циклу типологических исследований, выполненных впоследствии в павловской школе, в рассматриваемый период открывалась перспективная возможность исследования природы задатков, лежащих в основе человеческой индивидуальности.

Главным принципом построения будущей программы явился для Б. М. Теплова глубокий исторический анализ ее предпосылок, без которого, как показало время, было бы невозможно адекватное использование исследований павловской школы, происходивших в разное время и носивших порой противоречивый характер. В ходе тщательного исторического анализа Б. М. Теплов решает вопрос о принципах своего будущего исследования, теория здесь действительно вытекает из истории [48]. Удачное расчленение психологической индивидуальности и ее физиологических предпосылок позволяет автору показать на материале работы павловской школы большую научную ценность и перспективу изучения того аспекта понятия «тип ВНД», который определяется комплексом свойств нервной системы, а не картиной поведения (как иногда считал И. П. Павлов).

Новаторство Б. М. Теплова состояло прежде всего в постановке проблемы исследования психофизиологических различий человека, проблемы, не имевшей адекватного методического арсенала для своего разрешения. Поэтому можно сказать, что Б. М. Теплов строил свою программу «от метода»: проблема метода оставалась одной из центральных почти на всем протяжении деятельности школы. Это в то же время нисколько не умаляет вклада Б. М. Теплова в разработку теоретических представлений о свойствах нервной системы.

Выделив три группы основных понятий, использовавшихся в школе И. П. Павлова — свойства нервной системы, тип ВНД как их комплекс, показатели свойств — и демонстрируя отношения между ними, Б. М. Теплов конструирует предмет исследования. Если

 

91

 

предметом будет выбран тип ВНД, рассуждает автор, то исследование выродится в описательную типологию; если остановить выбор на показателях свойств, то работа включит в себя все недостатки западной тестологии. Единственно возможным является понятие «типологические свойства». «Душа учения о типах высшей нервной деятельности — проблема типологических свойств нервной системы» [35; 480]. От свойств можно идти к выяснению их экспериментальных и «жизненных» показателей, с одной стороны, и к определению типа как совокупности свойств — с другой.

Построение предмета исследования задает и направление исследовательского процесса. В данном случае он направлен на выяснение природной основы психологической индивидуальности. Эта общая задача работы имеет необходимым этапом своего решения изучение физиологической природы каждого свойства, требуемое для их строгой идентификации, дифференциации и последующего объединения в типы.

Продуктивность решения поставленных проблем в значительной степени зависела от выбора правильного метода их исследования, такого метода, который адекватно отображал бы особенности ВНД человека, с одной стороны, и смог бы наиболее точно передать только прирожденные особенности — с другой. Единственно возможным, как показал Б. М. Теплов, методом, удовлетворяющим указанным требованиям, является метод лабораторного эксперимента. Общее направление исследования («от свойств к типам») исключало возможность описательной типологии.

На уровне методик также шел поиск тех «диагностических испытаний», которые с максимальной достоверностью выражали бы природу изучаемых свойств. Такими методиками могли быть только те, с помощью которых можно избавиться от маскирующего влияния сформировавшихся в онтогенезе условнорефлекторных связей, свести к минимуму влияние второй сигнальной системы, т. е. показать в наиболее «чистом» виде прирожденные особенности нервных процессов.

Принцип взаимной компенсации индивидуальных особенностей, выдвинутый Б. М. Тепловым в 1940 г., обусловил особое видение им концепции И. П. Павлова, повлекшее за собой постановку, двух смелых — противоречивших утверждению И. П. Павлова — гипотез относительно равной социальной ценности свойств слабости и инертности нервной системы, которая, по предположению автора, объясняется компенсацией этих отрицательных свойств их положительными сторонами: соответственно высокой чувствительностью и прочностью сохранения условных связей. Включенные в общую программу исследования, эти гипотезы стали предметом особого изучения, результаты которого, с одной стороны, явились одним из серьезных аргументов против определения границ возможностей человека, а с другой — дали новые факты относительно природы свойств нервной системы.

Что касается «психологической» части программы, то основные дифференциально-психологические представления Б. М. Теплова оставались неизменными и в основном не подлежали специальному подробному обсуждению. Программа школы Б. М. Теплова представляла одно из конкретных направлений, отражающих движение научной мысли от физиологии к психологии («наш путь — от физиологии высшей нервной деятельности к психологии» [32; 91]).

Системное представление о школе предполагает рассмотрение каждой задачи, возникающей в ходе реализации программы, не изолированно, а в качестве определенного средства достижения конечной цели этой программы, разрешения ее «сверхзадачи». В качестве таковой в школе Б. М. Теплова, как известно, выступала научная трактовка индивидуально-психологических различий. Даже решение чисто физиологических проблем требовало своего соотнесения с этой «сверхзадачей». Именно поэтому Б. М. Теплов предупреждал, что было бы бессмысленным начинать психологическое исследование индивидуальных различий только после окончательного изучения их физиологических основ [33]. Поиск психологических проявлений свойств нервной системы стал необходимым компонентом программы дифференциальной

 

92

 

психофизиологии. На всех этапах ее развития его удельный вес в структуре программы неуклонно повышался по мере углубления представлений о структуре свойств нервной системы.

Б. М. Теплов несколько позже сам выделил основные этапы логики исследования. Вначале — это «разведывательный» этап, состоящий в поиске и практическом обосновании пригодности методик, направленных на выявление показателей тех или иных свойств нервной системы. За «разведывательным» следует «аналитический» этап, на котором основной задачей становится изучение отдельных свойств нервной системы на базе уже экспериментально обоснованных их показателей, а основной метод состоит в сопоставлении результатов однонаправленных методик. На третьем, по выражению автора, «синтетическом» этапе предполагается классификация типов как комплексов свойств, основанная на четком знании природы и взаимосвязи свойств нервной системы, а также методов адекватного их определения [34].

Расчленяя исследовательскую работу на указанные этапы, Б. М. Теплов выступил в функции методолога дифференциальной психофизиологии (функция эта, безусловно, не ограничивалась лишь периодизацией исследования). Историко-научный анализ развития программы дифференциальной психофизиологии [42] свидетельствует о логической достоверности такого расчленения, что позволяет нам пользоваться предложенной Б. М. Тепловым периодизацией. Следует при этом подчеркнуть, что выделенные этапы различаются не столько по наличию тех или иных характерных черт, сколько по их доминированию в исследовательском процессе.

Однако предложенная Б. М. Тепловым периодизация исследования является слишком крупномасштабной для историко-научного анализа, поэтому необходимо в самом кратком виде (не нарушая логику этой периодизации) показать возможные основания для более дробного членения «жизненного цикла» исследовательской программы дифференциальной психофизиологии.

Нам представляется необходимым выделить в качестве самостоятельного «нулевой» этап, характеризующий «пренатальное» развитие этой программы (конец 40-х — начало 50-х гг.), когда Б. М. Тепловым параллельно велась работа в двух направлениях. Во-первых, им разрабатывались общие методологические принципы конструктивного использования концептуального и методического аппарата учения о высшей нервной деятельности применительно к психологическим исследованиям (отраженные главным образом в работе «об объективном методе в психологии» [31]). Во-вторых, эти общие принципы конкретизировались Б. М. Тепловым на материале критического анализа развития павловской типологической концепции, что имело своим итогом построение предметно-логических оснований программы формирующейся школы.

Основная особенность первого, «разведывательного» этапа исследовательской работы тепловской лаборатории (с 1951 по конец 50-х гг.) состояла в том, что не существовало еще набора специальных методик, адекватно выявляющих свойства нервной системы человека. Как известно, основные методики школы И. П. Павлова были созданы для работы с животными и в подавляющем большинстве основывались на слюноотделительном условном рефлексе. Кроме того, они не были рассчитаны и на устранение влияния обширной системы произвольных психофизиологических функций, приобретаемых в онтогенезе человека. Стремление к разработке оперативных экспериментальных средств исследования побудило Б. М. Теплова обратиться первоначально к таким апробированным и хорошо зарекомендовавшим себя методикам, которые, будучи адекватными специфически человеческой реальности, сохраняли достижения павловской физиологической концепции.

Уже на первом этапе Б. М. Теплов уделял внимание проблеме психологических проявлений свойств, что отразилось, в частности, в проведенном на основе систематического наблюдения исследований Н. С. Лейтеса [13], в котором наряду с выявлением «жизненных» показателей свойств нервной системы подтверждалась гипотеза

 

93

 

Б. М. Теплова о равно высокой жизненной ценности разных полюсов этих свойств.

Характерная особенность работы тепловского коллектива в этот период состояла в выделении в рамках одной методики максимального числа показателей, относящихся к различным свойствам нервной системы, а также в постепенном переходе к использованию возможно большего числа различных методик для идентификации каждого из отдельно взятых свойств.

С переходом к «аналитическому» этапу работы в школе Теплова (с конца 50-х гг.) реализовывалась центральная проблема ее исследовательской программы: «тщательное и углубленное изучение отдельных типологических свойств нервной системы человека и способов выявления этих свойств» [35; 481]. На этом этапе для более четкой организации исследования руководитель лаборатории установил определенную очередность в изучении свойств (сила, подвижность, затем уравновешенность). Для скорейшего решения исследовательских задач пришлось ввести некоторые ограничения в работе: так, был исключен внелабораторный метод анализа, а также приостановлено изучение типов соотношения двух сигнальных систем.

К сосредоточению исследовательского поиска на изучении отдельных свойств нервной системы имелись уже известные предпосылки. К ним, в частности, можно отнести предпринятое В. Д. Небылицыным систематическое исследование по подтверждению гипотезы Б. М. Теплова о соотношении силы и чувствительности нервной системы [21], в котором с помощью использования различных методик была установлена обратная зависимость между названными параметрами, давшая основание утверждать тезис о константности отношения верхнего и нижнего порогов чувствительности.

Главная особенность дальнейшего развития программы Б. М. Теплова состояла в тщательной апробации наиболее полного набора методических средств, позволяющих идентифицировать каждое свойство. Такой принцип исследования был чрезвычайно важен также в связи с обнаружившимся в дальнейшем ходе экспериментальной работы явлением парциальности (региональности) свойств нервной системы, т. е. их неоднородности в деятельности различных анализаторов, отделов нервной системы, которое гипотетически предвосхищалось Б. М. Тепловым еще в 1956 г. [35].

«Аналитический» период работы школы нуждается в более детальном членении, которое можно провести исходя из доминирования различных компонентов исследовательской программы.

Так, в изучении физиологической природы свойств первоочередным была сила нервной системы по отношению к возбуждению, затем наряду с изучением этого свойства внимание исследователей сконцентрировалось на подвижности и, наконец, на балансе нервных процессов.

В течение первых 4—5 лет «аналитического» этапа установка главы школы на интенсификацию собственно физиологической работы обусловила то, что удельный вес исследований психологических коррелятов свойств нервной системы был меньше, чем впоследствии. Среди этих исследований отметим работу Л. Б. Ермолаевой-Томиной по выявлению зависимости концентрированности внимания в условиях посторонних раздражителей от силы нервной системы [10] и исследование А. Н. Васильева по установлению индивидуальных различий в процессе заучивания и воспроизведения [3]. Вышеупомянутое исследование В. Д. Небылицына также можно рассматривать как перебрасывающее мост между физиологией и психологией, поскольку изучение порогов чувствительности традиционно включается в классическую психофизику.

Когда тепловская лаборатория продвинулась в понимании природы свойств нервной системы, расширилась возможность исследования их психологических проявлений. Так, В. И. Рождественская, Л. Б. Ермолаева-Томина и Э. А. Голубева [29] приступили к изучению зависимости умственной работоспособности от силы нервной системы. Работы К. М. Гуревича [7], [8] выявляли четкую зависимость поведения человека в особых ситуациях профессиональной деятельности от свойств нервной системы. В

 

94

 

центре внимания Н. С. Лейтеса [14] оказалась проблема изменения соотношения возрастных и типологических особенностей высшей нервной деятельности, изучавшаяся им на материале онтогенеза поведения.

Если в конце «разведывательного» этапа, когда количество показателей было сравнительно невелико, исследователей вполне удовлетворяли традиционные статистические приемы сопоставления показателей, то в начале «аналитического» этапа такие способы анализа экспериментального материала уже не могли удовлетворять запросам логики исследования. Это побудило Б. М. Теплова в конце 50-х гг. поручить В.Д. Небылицыну подробно изучить современное состояние разработки метода факторного анализа за рубежом и сделать заключение о его практическом использовании в работе лаборатории. Результаты проведенной В. Д. Небылицыным работы [24] дали все основания руководителю лаборатории сделать вывод: «Методика факториального2 анализа чрезвычайно удобна для того, чтобы установить, на какие группы (синдромы) разбиваются интересующие нас показатели, в какой синдром (или синдромы) входит тот или другой показатель» [40; 11]. Все последующие исследования строились на основе широкого применения указанного метода.

Б. М. Теплов, относившийся с большой долей осторожности к математико-статистическим способам описания явлений, смог утвердить факторный анализ в качестве эффективного средства обработки данных лишь благодаря тому, что качественное изучение природы свойств нервной системы, за десять лет работы лаборатории давшее основания наметить систему представлений об их структуре, позволило содержательно интерпретировать факторы. Именно в этом случае можно не опасаться подмены исследования природы явления его формальным описанием. «Факторный анализ будет ценным орудием в любой области, где можно хотя бы в виде предварительной гипотезы предположить наличие некоторых основных параметров, функций, свойств, образующих структуру данной области явлений» [41; 242].

Возникнув первоначально в рамках исследований по психологии способностей, факторный анализ затем охватил другие области психологии и даже другие науки [24], [41]. В нашей стране благодаря усилиям Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына [23] факторный анализ был широко внедрен в практику научного исследования.

Введение факторного анализа дало лаборатории Б. М. Теплова значительные преимущества перед другими коллективами (как физиологическими, так и психологическими), изучавшими индивидуальные различия высшей нервной деятельности, в работе которых применялись более простые статистические процедуры. Прогрессивное значение факторного анализа сказалось уже через несколько лет после его внедрения, в первую очередь в обосновании изменения представлений о структуре основных свойств нервной системы человека.

Важным методом, введенным в работу лаборатории Б. М. Теплова, явился метод электроэнцефалографии, который был впервые апробирован В. Д. Небылицыным, использовавшим его в сочетании с факторным анализом для комплексного изучения силы и уравновешенности нервной системы [20]. Преимущество ЭЭГ-метода состоит в том, что он позволяет фиксировать интимно-процессуальную сторону нервных проявлений, что открывает новые возможности в изучении СНС. Он также, как справедливо отмечает Э. А. Голубева, «расширяет возможности интерпретации индикаторов, относящихся к свойствам нервной системы, благодаря использованию достижений смежных наук, в том числе нейрофизиологии... Весьма существенно то, что интегральный характер биоэлектрических показателей делает их незаменимыми в... дифференциально-психофизиологических исследованиях, позволяя в известной мере преодолеть «парциальность» ряда других используемых индикаторов» [4; 3—4].

Использование в дальнейшем электроэнцефалографии и факторного анализа интенсифицировало работу тепловского коллектива, что не могло не сказаться на изменении представлений

 

95

 

о предметной реальности исследований. Полученные в экспериментах данные свидетельствовали о том, что прежняя картина свойств нервной системы нуждается в уточнении. В первую очередь это относилось к свойству подвижности, которое благодаря работам И. В. Равич-Щербо [26], Э. А. Голубевой и Л. А. Шварц [6], и в результате большого коллективного исследования [2] «расщепилось» на собственно подвижность и лабильность нервных процессов. Электроэнцефалографический метод позволил В. Д. Небылицыну [20] выделить новое свойство — динамичность нервных процессов. Работы М. Н. Борисовой [1] указывали на наличие еще одного свойства — концентрированности. Баланс нервных процессов стал рассматриваться [20], [22] как вторичное, производное свойство, определяющееся по ряду первичных свойств (сила, подвижность, лабильность, динамичность). В итоге первоначально рядоположенная структура свойств нервной системы обрела иерархическое уровневое строение.

Одной из характеристик продуктивной научной школы является дальнейшее развитие ее исследовательской программы как материнской структуры, в которой заложены возможности рождения новых программ, отражающих как запросы логики развития науки, так и интересы исследователя.

Наиболее резкие сдвиги в трансформации исследовательской программы школы Б. М. Теплова произошли после смерти главы школы (1965), когда исследовательский коллектив возглавил ближайший ученик Б. М. Теплова В. Д. Небылицын. К этому времени в лаборатории на основе более содержательного и расчлененного понимания природы свойств нервной системы осуществлялась работа как по дальнейшему анализу «традиционных» свойств, так и по изучению вновь открытых: лабильности [6] и особенно динамичности [20]. Все более интенсивно развивались исследования психологического коррелята свойств нервной системы.

Отличительная черта развития программы тепловской школы при В. Д. Небылицыне состоит, по нашему мнению, в том, что в противоположность организации исследования Б. М. Тепловым, когда степень дифференциации тематики работ сотрудников была минимальной, в этот период возникает ряд достаточно самостоятельных подпрограмм исследования, сложившихся на основе отдельных проблем, которые более или менее имплицитно содержались в «материнской» программе. Осуществлявшаяся предметная дифференциация привела к устойчивой фиксации тематики работ отдельных сотрудников, а впоследствии — к образованию новых исследовательских коллективов.

Описанное явление — закономерный процесс, являющийся одним из типов трансформации школы после ухода ее основателя и организатора. Предметным его основанием явилась значительная продвинутость в реализации тепловской программы по изучению свойств нервной системы, позволившая разрабатывать некоторые более частные проблемы.

Такой научно-социальный фактор, как увеличение состава сотрудников, способствовал группировке сил, достаточных для разработки этих проблем. И, наконец, механизм указанного процесса не может быть понят без учета личностного «параметра» исследовательской программы школы Б. М. Теплова.

Логика разработки исследовательской программы ее генератором — это логика творчества, не сводимая ни к чисто логическим гипотетико-дедуктивным и индуктивным процессам, ни к перебору возможных шагов и вариантов по методу проб и ошибок или по заданным алгоритмам.

Исследовательская программа всегда предполагает — в силу самой специфики научного творчества — обширную зону неопределенности поиска, которая, будучи представлена в ней объективно, проводится лидером школы — генератором программы — с большей степенью отчетливости, чем остальными ее членами. Этот лидер, видя общую перспективу исследования, намечая его генеральную цель, «сверхзадачу», не может предвидеть всего многообразия новых проблем, выступающих на путях продвижения разработчиков программы соответственно логике ее развития.

 

96

 

Та часть программы, которую следует отнести за счет «личного знания» (термин М. Поляни), т. е. знания неформализуемого, осваиваемого другими исследователями только в непосредственном общении с творцом программы, не могла, естественно, сохраниться без Б. М. Теплова, которому, как и всякой творческой личности, были присущи уникальные способы видения исследовательской области, ее анализа, неповторимый стиль мышления и общения.

К личностным предпосылкам дифференциации программы можно также отнести и научный рост членов тепловского коллектива, совершенствование их исследовательского мастерства, превращение их во все более зрелых и самостоятельных исследователей.

Естественно поэтому, что программа тепловской школы в тех ее структурных характеристиках, в которых она реализовывалась при жизни ее основателя, не могла оставаться неизменной. Соответственно стала намечаться и трансформация коллектива школы.

Те новые точки роста программы, которые наметились в период, когда В. Д. Небылицын возглавлял лабораторию, и послужили отправными пунктами новых направлений, связанных с идейным стволом программы, а впоследствии, после смерти В. Д. Небылицына (1972), обусловили разделение сотрудников лаборатории на несколько научных коллективов.

Лаборатория им. В. Д. Небылицына, руководимая В. М. Русаловым [30], продолжает начатый В. Д. Небылицыным поиск общих свойств нервной системы [22]. Коллектив Э. А. Голубевой приступил к тщательному изучению влияния свойств нервной системы на протекание психических процессов [28] и в первую очередь памяти [5]. И. В. Равич-Щербо с сотрудниками подошла к реализации самостоятельной подпрограммы по изучению генетической обусловленности типологических различий [27]. В лаборатории К. М. Гуревича продолжались исследования, начатые еще в 60-е гг. по реализации достижений тепловского подхода на материале изучения профессиональной деятельности [9]. В работах Н. С. Лейтеса с сотрудниками [16], [17], [45] были выделены компоненты формально-динамической стороны психологической индивидуальности — активности и саморегуляции, причем специально осуществлялось изучение тех особенностей этих компонентов, которые могли бы соотноситься с нейрофизиологическим исследованием их нервного субстрата.

Научная школа — феномен, существующий в определенном временном интервале. Прекращение ее жизни как единого исследовательского коллектива в случае продуктивной школы предполагает, в частности, превращение школы-коллектива в школу — научное направление. Деятельность научных коллективов, сложившихся на базе тепловской школы, образует ствол такого направления, поскольку разрабатываемые ими фрагменты исходной исследовательской программы имеют более или менее общие предметно-логические основания, восходящие к главным теоретико-методическим принципам программы Б. М. Теплова.

Но и традиционно сложившиеся в тепловской школе представления о свойствах нервной системы не смогли остаться неизменными. Так, дальнейшая работа по развитию идей В.Д. Небылицына об общих свойствах нервной системы побудила В. М. Русалова [30] высказать представление о трехуровневой структуре свойств нервной системы человека. Введение нового объяснительного принципа — концепции функциональной системы П. К. Анохина, а также использование современных электрофизиологических и, математических методов исследования позволили В. М. Русалову и его коллективу выделить несколько системных (интегральных) параметров высшей нервной деятельности, лежащих в основе индивидуальности человека. Дальнейшие исследования должны показать взаимоотношение выделенных системных параметров с традиционными свойствами.

Таким образом, программа Теплова синтезировала на новой теоретической и методологической основе идеи, зародившиеся в отечественной психологии (А. Ф. Лазурский) и нейрофизиологии (И. П. Павлов). Мысль Лазурского была устремлена к тому, чтобы сблизить психологию индивидуальных различий с учением о функциях высших

 

97

 

нервных центров. Павлова вдохновляла надежда найти природную основу тех свойств личности, которые издревле обозначаются термином «темперамент». Потребность в союзе психологического изучения индивидуальности с физиологическим и отобразила программа Теплова. Эту потребность реализуют ныне, следуя курсу, намеченному учителем, его ученики.

Одному из авторов этой статьи довелось присутствовать на совещании, где обсуждался проспект будущей серии «Основы психологии». Б. М. Теплов взял на себя обязательство подготовить для серии книгу «Психология личности». Это говорит о том, что изучение свойств нервной системы осознавалось им как фрагмент программы, призванной охватить в целостной картине личности как то, что Лазурский относил к разряду «эндопсихики», так и то, что он назвал «отношениями» индивида в среде. В направлении искомого Тепловым синтеза и продвигаются ныне его ученики. В их исследованиях во все большей степени точные методы нейрофизиологии трансформируются с целью разработки психологических проблем. В результате все более отчетливым становится «стереоскопическое» видение этих проблем, что достигается включением данных о природной основе индивидуально-психологических различий в общую схему саморегуляции поведения человека. Следуя этим путем, восходящим к исходному замыслу Теплова, его ученики обогащают фонд научных знаний о личности3.

Еще один важный момент формирования этого коллектива требует рассмотрения.

Реализация созданной Б. М. Тепловым в начале 50-х гг. целостной исследовательской программы по изучению психофизиологических различий человека в силу масштабности работы не могла проводиться единолично, а ее внутренняя структура не только требовала коллективного исследовательского труда, но и облегчала его рациональную организацию. Это достигалось за счет чрезвычайно строгой обоснованности Б. М. Тепловым иерархии принципов и этапов исследования, а также того «аналитического» направления всего подхода, которое способствовало осуществлению единства дифференциации и кооперации коллективной деятельности. Таковы предметно-логические предпосылки образования школы Б. М. Теплова.

К. социально-научным предпосылкам появления этой школы относится общее повышение научных интересов к учению И. П. Павлова в начале 50-х гг. Вполне естественно, что научным сообществом особенно поощрялись те исследования, которые наиболее полно отражали решение задачи соединения психологии с физиологическим учением И. П. Павлова. Программа же Б. М. Теплова наиболее конструктивно решала эту задачу и к тому же принадлежала одному из авторитетнейших психологов.

Однако предметно-социальные факторы не исчерпывают предпосылок возникновения научной школы. Первая лаборатория психофизиологии индивидуальных различий, созданная Б. М. Тепловым, не стала бы школой, основавшей новое направление — дифференциальную психофизиологию, — при отсутствии личностных предпосылок, к каким относятся мотивация автора программы на создание научного коллектива, а также его способность к «режиссуре» коллективного исследовательского процесса сообразно внутренней логике этой программы. Что касается первого условия, то стремления передать реализацию программы другим исследователям у Б. М. Теплова не было (и вообще подобные прецеденты возникают в экстраординарных случаях), не было также и возможности провести исследование в одиночку (это отмечалось выше), т. е. единственно возможным был путь создания коллектива лаборатории. А при его создании как раз особенно ярко проявился талант Б. М. Теплова как организатора коллективного исследования. Столь быстрое и продуктивное развитие школы Б. М. Теплова нельзя отнести

 

98

 

только за счет предметно-логического плана ее исследовательской программы. Это в значительной степени результат органического сочетания в ее руководителе яркого исследовательского таланта с незаурядными способностями организатора коллективного исследовательского труда.

Необходимо хотя бы кратко остановиться на тех основных особенностях, характеризующих Б. М. Теплова как лидера школы, благодаря которым столь успешно и интенсивно развивалась исследовательская программа дифференциальной психофизиологии.

Задача оптимизации работы лаборатории уже в первые дни ее существования обусловила определенный принцип, которым руководствовался Б. М. Теплов при формировании ее коллектива. Он состоял, как свидетельствуют данные интервью4, в учете того опыта работы будущих сотрудников, который мог бы впоследствии стать основой проведения ими самостоятельных исследований свойств нервной системы, а также в учете, а в отдельных случаях и специальном формировании конкретных интересов будущих сотрудников к проблематике исследования. За этими интересами стоят важные побудительные силы научного творчества, трактуемые в психологии науки как внутренняя мотивация [46], т. е. мотивация, которая побуждает мысль исследователя продвигаться соответственно логике развития предмета научного познания. Именно внутреннюю мотивацию диагностировал и формировал Б. М. Теплов, когда в беседах с сотрудниками он подвергал тщательной логической проработке обсуждаемую проблему, показывая продуктивную логику ее развития, а также вписывал эту проблему в контекст всей исследовательской программы, тем самым наделяя ее изучение смыслом, значимостью для исследования в целом.

Б. М. Теплов был дифференциальным психологом не только в академическом смысле, но и в общении с сотрудниками. Строгий индивидуальный подход явился ведущим принципом, на котором были основаны распределение тем работ сотрудников, контроль за их научно-образовательным уровнем, культивирование в них навыка самостоятельных исследований. Последнее осуществлялось, в частности, при помощи «долговременного целеполагания», т. е. постановки перед сотрудником глобальной задачи с последующим периодическим контролем и корректировкой ее решения.

Организация Б. М. Тепловым коллективного исследовательского процесса также подчинялась целям формирования будущих самостоятельных исследователей. В самом типичном для школы виде этот процесс осуществлялся по следующим этапам. Вначале — это постановка перед сотрудниками общей проблемы исследования. Затем, конкретизировав эту проблему в определенной последовательности процедур, задач и приемов их разрешения, сотрудник выносил проект программы на обсуждение — коллективное или наедине с руководителем — в зависимости от обстоятельств. После внесения необходимых коррективов начиналось экспериментальное исследование проблемы. Полученные в ходе этого исследования предварительные материалы подвергались обсуждению, которое могло происходить в трех формах: на уровне коллектива всей лаборатории, лично с Б. М. Тепловым и в кругу «референтных лиц», т. е. тех, кто был наиболее компетентным в области обсуждаемого исследования, а также тех, чье мнение в отношении данного вопроса представлялось ему наиболее авторитетным. Наконец, эти предварительные материалы, доведенные до стадии конечного продукта (книги или статьи), подвергались обсуждению лаборатории, после чего с внесенными в них окончательными уточнениями шли в печать. В этом скрытом от посторонних глаз процессе и заключался успех регулярно издававшихся сборников трудов лаборатории «Типологические особенности высшей нервной деятельности человека», которым они пользовались как у психологов, так и у представителей смежных наук.

Привлечение сотрудников к обсуждению тематики каждого исследования

 

99

 

способствовало также более глубокому соотнесению движения по разработке отдельных (в данном случае многочисленных) экспериментально-методических фрагментов исследовательской программы.

Индивидуальный подход к сотрудникам сочетался у Б. М. Теплова со стремлением к максимальному раскрытию творческих возможностей каждого из них, о чем свидетельствует, в частности, характер обсуждения проблем на заседаниях лаборатории, когда особое внимание уделялось мнению самых младших сотрудников, исключались всяческие попытки «задавить» его мнением авторитетов.

Часто в деятельности научных коллективов возникают конфликтные ситуации, связанные с взаимокритикой. Обстановка на заседаниях лаборатории Б. М. Теплова характеризовалась резкой, порой ожесточенной взаимокритикой, однако конфликтные ситуации в ней практически не возникали. Это объясняется созданной Б. М. Тепловым традицией перевода критики исключительно в предметный план, нормировкой процесса научной дискуссии рамками предмета обсуждения.

Исследовательский талант и тонкий ум Б. М. Теплова, высокая требовательность к себе и другим, необычная для такого выдающегося человека скромность и простота не могли не отразиться и на психологическом климате коллектива лаборатории, коллектива, в который его создатель и руководитель сумел внести подлинную культуру не только научного исследования, но и человеческого общения.

Кратко охарактеризовав предметные, социальные и личностные предпосылки образования руководимого Б. М. Тепловым самостоятельного научного коллектива, объединенного исследовательской программой, отметим, что этот коллектив выполнял все три главные функции научной школы, выделяемые советскими науковедами [47]. К таким функциям относятся: научно-образовательная (подготовка исследователей, которым предстоит впоследствии стать выразителями традиций данной школы), функция исследовательского коллектива, обеспечивающая совместное развитие программы руководителя школы, и, наконец, функция порождения школой направления в науке, для чего необходимо установление традиции, выходящей за рамки школы и объединяющей другие исследовательские коллективы.

Школа Б. М. Теплова вырастила большое количество психологов, ассимилировавших ее традиции: как непосредственно учеников Б. М. Теплова, так и психологов из других коллективов, приобщившихся к дифференциальной психофизиологии благодаря школе Б. М. Теплова.

Как исследовательский коллектив школа за короткие сроки добилась значительных успехов в реализации сплотившей ее программы. Благодаря таланту Б. М. Теплова как ученого и организатора коллективной работы научный поиск шел с максимальной продуктивностью.

Наконец, что очень важно, школа Б. М. Теплова положила начало и способствовала существенному развитию новой отрасли психологии, названной впоследствии дифференциальной психофизиологией, имеющей большие перспективы в плане выяснения психофизиологических основ индивидуальных различий человека. Это направление к настоящему времени охватило многие исследовательские коллективы не только в Москве, но и в Ленинграде, Киеве, Перми, Свердловске, Казани и многих других городах нашей страны.

Школа Б. М. Теплова являет собой пример продуктивной организации коллективной исследовательской деятельности. Обращение к анализу ее становления не может ограничиваться «чисто» историко-научными интересами (описанием и попытками объяснения генеза новых направлений в психологии). Этот анализ должен явиться вкладом в общее дело систематизации и обобщения опыта формирования и развития продуктивных исследовательских коллективов как необходимого звена решения задачи оптимизации научной деятельности, коллективного творчества.

Анализ опыта тепловской школы особо важен еще и в том отношении, что он позволяет вскрывать процесс взаимодействия разных научных дисциплин, что становится все более необходимым в современных условиях, когда дисциплинарный принцип организации

 

100

 

науки уступает место проблемному. Школа Б. М. Теплова, таким образом, может быть названа междисциплинарной, так как возникла и развивалась на пересечении психологии и физиологии. Она же является проблемной в том смысле, что внутреннее ее единство задано решением «сверхзадачи» поиска природных основ человеческой индивидуальности. И очень существенно то, что вся деятельность школы подчинялась решению психологических проблем.

 

1. Борисова М. Н. К вопросу о связи концентрированности нервных процессов с силой нервной системы. — В сб.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 163—166.

2. Борисова М. Н., Гуревич К. М., Ермолаева-Томина Л. Б., Колодная А. Я., Равич-Щербо И. В., Шварц Л. А. Материалы к сравнительному изучению различных показателей подвижности нервной системы человека. — В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. Т. 3. М., 1963, с. 180—202.

3. Васильев А. Н. Индивидуальные различия в скорости заучивания и прочность сохранения заученного. — В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1959, т. 2, с. 126—136.

4. Голубева Э. А. Электрофизиологическое изучение свойств нервной системы и некоторые индивидуальные особенности памяти человека: Автореф. докт. дис. — М., 1975.

5. Голубева Э. А. Индивидуальные особенности памяти человека: Психофизиологическое исследование.—М., 1980.— 152 с.

6. Голубева Э. А., Шварц Л. А. Соотношение биоэлектрических показателей лабильности с КМЧ и скоростью восстановления световой чувствительности, — В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1965, т. 4, с. 130—140.

7. Гуревич К. М. Психологические проявления основных свойств нервной системы и их значение для профессиональной пригодности. — В кн.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 72—81.

8. Гуревич К. М. Профессиональные требования и их изменение.—-В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1967, т. 5, с. 214—238.

9. Гуревич К. М. Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы.— М., 1970.— 271 с.

10. Ермолаева-Томина Л. Б. Концентрированность внимания и сила нервной системы. — В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1959, т. 2, с. 92—106.

11. Капица П. Л. Эксперимент. Теория. Практика.— М., 1974.— 287 с.

12. Лазурский А. Ф. Очерк науки о характерах, изд. 3-е, доп. Ч. I, II, прилож. — Пг. Изд-во К. Риккера, 1917. — Х + 386 с.

13. Лейтес Н. С. Опыт психологической характеристики темпераментов. — В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека, т. 1. М., 1956,— с. 267—303.

14. Лейтес Н. С. Проблема соотношения типологических и возрастных особенностей. — В сб.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 110—115.

15. Лейтес Н. С. К вопросу о возрастных особенностях школьников. — В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. Т. 5. — М., 1967, с. 9—57.

16. Лейтес Н. С. На подступах к психофизиологии личности. — В сб.: Советская психология личности в свете ленинских идей. Всесоюзный симпозиум, посвященный столетию со дня рождения В. И. Ленина. 21—22 мая 1970 г., Пермь, 1971, с. 53—64.

17. Лейтес Н. С. К вопросу о динамической стороне психической активности.—В кн.: Проблемы дифференциальной психофизиологии. Т. 9. —М., 1977, с. 164—179.

18. Материалы совещания по психологии 3— 8 июля 1952 г. — Известия АПН РСФСР, вып. 45, 1953, 283 с.

19. Небылицын В. Д. Некоторые вопросы теории свойств нервной системы. — В сб.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 14—22.

20. Небылицын В. Д. Основные свойства нервной системы человека. — М., 1966. — 383 с.

21. Небылицын В. Д. Исследование взаимосвязи между чувствительностью и силой нервной системы. — В кн.: Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М., 1976, с. 282—331.

22. Небылицын В. Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. — М., 1976. —336 с.

23. Небылицын В. Д. Современное состояние факториального анализа. — Вопросы психологии, № 4, 1960, с. 45—60.

24. Небылицын В. Д. Современное состояние факториального анализа. — В кн.: Небылицын В. Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М., 1976. — 336 с.

25. Петровский А. В. История советской психологии. — М., 1967. —367 с.

26. Равич-Щербо И. В. О содержании понятия «подвижность» нервных процессов. — В кн.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 155—158.

27. Равич-Щербо И. В. Метод близнецов в психологии и психофизиологии. — В кн.: Проблемы генетической психофизиологии человека. М., 1978, с. 22—47.

28. Рождественская В. И. Индивидуальные различия работоспособности: Психофизиологическое исследование работоспособности в условиях монотонной деятельности. — М., 1980.— 152 с.

29. Рождественская В. И., Ермолаева-Томина Л. Б. Изучение умственной работоспособности в связи с типологическими свойствами

 

101

 

нервной системы. — В кн.: XVIII Международный психологический конгресс. Симпозиум 9: Физиологические основы индивидуальных психологических различий. М., 1966, с. 45—50.

30. Русалов В. М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. — М., 1980. — 352 с.

31. Теплов Б. М. Об объективном методе в психологии. — В кн.: Известия АПН РСФСР. М., 1953, вып. 45, с. 49—74.

32. Теплов Б. М. Исследование индивидуально-психологических различий. — Народное образование, 1957, № 1, с. 88—91.

33. Теплов Б. М. Об изучении типологических свойств нервной системы и их психологических проявлений. — Вопросы психологии, 1957, № 5, с. 108—130.

34. Теплов Б. М. Итоги и перспективы исследования типологических свойств нервной системы человека. — В кн.: Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961, с. 509— 535.

35. Теплов Б. М. Некоторые вопросы изучения высшей нервной деятельности человека и животных. — В кн.: Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961, с. 347— 508.

36. Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. — М., 1961. — 536 с.

37. Теплов Б. М. Психология музыкальных способностей. — В кн.: Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961, с. 39— 251.

38. Теплов Б. М. Способности и одаренность. — В кн.: Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961, с. 9—38.

39. Теплов Б. М. Ум полководца. — В кн.: Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961, с. 252—344.

40. Теплов Б. М. Новые данные по изучению свойств нервной системы человека. — В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. Т. 3, М., 1963, с. 3—46.

41. Теплов Б. М. Простейшие способы факторного анализа. — В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. Т. 5. М., 1967, с. 239—286.

42. Умрихин В. В. Зарождение и исследовательская программа школы Б. М. Теплова. — В кн.: Актуальные проблемы истории психологии. Ереван, 1982, с. 91—100.

43. Чудновский В. Э. О специфике типологических особенностей у детей дошкольного возраста. — В сб.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. Т. 5, М., 1967, с. 58—73.

44. Школы в науке. —М., 1977.— 523 с.

45. Юркевич В. С. Изучение индивидуальных различий в способности к саморегуляции: Автореф. канд. дис. — М., 1973.

46. Ярошевский М. Г. О внутренней и внешней мотивации научного творчества. — В кн.: Проблемы научного творчества в современной1 психологии / Под ред. М. Г. Ярошевского. М., 1971, с. 204—223.

47. Ярошевский М. Г. Логика развития науки и научная школа. — В кн.: Школы в науке. М., 1977, с. 7—97.

48. Ярошевский М. Г. Б. М. Теплов как историк психологии. — Вопросы психологии, 1966, № 5, с. 3—18.

 

Поступила в редакцию 25.VI 1982 г.

 

НОВЫЕ КНИГИ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ПЕДАГОГИКА» (ОКТЯБРЬ 1982 г.)

 

Белинский В. Г. Избранные педагогические сочинения/Под ред. А. Ф. Смирнова.— 288 с.— (Педагогическая б-ка).—1 р. 10 к. 40 000 экз.

Волков И. П. Учим творчеству: Опытная работа учителя труда и рисования школы № 2 г. Реутова Московской обл.— 88 с.— (Пед. поиск: опыт, проблемы, находки).— 15 к. 80 000 экз.

Герасимов Т. П. Ковалевская М. К. Панчешникова Л. М. Формирование мировоззрения учащихся средней школы в процессе обучения географии. — 96 с. — 40 к. 15 000 экз.

Терехин М. Н. Связь теории и практики в. процессе обучения школьников.— 128 с.— 45 к. 15 000 экз.