ПРОБЛЕМЫ ОБЩЕНИЯ В УСЛОВИЯХ СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ПРОБЛЕМЫ ОБЩЕНИЯ В УСЛОВИЯХ СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Я. ЯНОУШЕК

Общение между людьми включает совместную деятельность, межличностные взаимодействия и взаимные отношения. Общение содержательно, оно имеет предметную природу (общение действиями, продуктами и т. п.). Необходимой частью общения, которая приобретает относительную самостоятельность, является общение значениями, т. е. коммуникативное общение. Связь совместной деятельности, взаимодействия и взаимных отношений, которая характерна для предметного общения, выражается специфическим образом также в коммуникативном общении и является методологическим ключом для его анализа. Именно в ходе совместной деятельности, взаимодействия и в рамках взаимных отношений происходит раскрытие значений разных явлений в природной и общественной среде.

Для психологического анализа важна прежде всего такая совместная деятельность, которая внутренне связана с непосредственным взаимодействием людей. Философский и социологический анализ в этом взаимодействии рассматривает общественную деятельность людей в гораздо более широких масштабах и опосредствованиях. Но такой анализ не входит в задачу нашей статьи. При этом предлагаемый анализ не исключает, а предполагает одновременное раскрытие более широких общественных процессов через совместную деятельность и непосредственное взаимодействие людей.

Анализ совместной деятельности можно осуществлять на нескольких уровнях.

На первом уровне анализа в центре внимания исследователя стоит способность человеческой деятельности выходить за пределы потребностей производителя и производить для потребностей другого человека. К. Маркс, характеризуя отношение частных производителей, указывает на то, что возможность удовлетворить потребность одного продуктом другого и наоборот, возможность производства предмета, являющегося потребностью другого, владение объектом, являющимся потребностью другого, — все это доказывает, что каждый индивид выходит за пределы своей собственной особой потребности, что общая людям родовая сущность осознана всеми [2; 189]. Деятельность и отношение частных производителей при этом исторически ограничены. Здесь нет подлинной совместной деятельности, поскольку, как говорит К. Маркс, общественный интерес, выступающий в качестве мотива всего акта в целом, хотя и признан как факт обеими сторонами, но как таковой не является мотивом, а осуществляется лишь за спиной рефлектированных в самих себе отдельных интересов [2; 191]. Тем не менее здесь проявляется более общая связь деятельности одного для другого с осознанием общей им родовой сущности и одновременно с осознанием себя самого. Эта общая связь будет выступать более отчетливо, если выйти за пределы результативных рамок частного обмена продуктами деятельности.

Процессуальный подход к деятельности одного для другого исходит из взаимосвязи интериоризации и экстериоризации как составных частей ее природы. Деятельность представляет собой для действующего экстериоризацию замыслов, планов, намерений. Для того же, на кого деятельность направлена, она является интериоризацией значения, т. е. смысла принимаемой деятельности. Узловым моментом является переход интериоризации в

экстериоризацию и наоборот. Л. С. Выготский характеризовал развитие воли у ребенка как применение самим ребенком по отношению к себе тех способов, которые по отношению к нему же применяет взрослый человек [3; 363], В связи с этим можно сказать, что формирование самосознания требует обращения деятельности другого на самого себя. Это означает, что интериоризация значения принимаемой деятельности, т. е. ее осмысление, переходит в экстериоризацию собственного замысла, так же, как и экстериоризация собственного замысла переходит в интериоризацию значения встречного действия другого человека. Несмотря на такие превращения в методе деятельности, совместность деятельности остается на этом уровне пока скрытой.

На втором уровне совместный характер деятельности выступает открыто. Сущность кооперации, по Марксу, заключается в планомерном и совместном участии группы людей в одном трудовом процессе или же в различных, но связанных один с другим трудовых процессах [1]. Кооперация включает в себя совместную цель участвующих лиц и управление как необходимую функцию соединения индивидуальных деятельностей в совместную деятельность, повышает групповую производительность и способствует социальной фацилитации, т. е. облегчению индивидуальных достижений в условиях совместной деятельности.

Целенаправленность и взаимозависимость как сознательные компоненты кооперации выступают в разных условиях в разной степени. Они регулируются групповыми нормами, сформулированными имплицитно или эксплицитно.

Регулятивная функция норм является важным механизмом совместной деятельности вообще, формирования самосознания субъекта и личности в условиях совместной деятельности в частности. Можно различить несколько способов обеспечения этой регулятивной функции. Во-первых, это более широкий общественный и институциональный контекст, детерминирующее влияние и требования которого опосредствуют нормы. Во-вторых, это детерминирующее влияние и требования группы, которая осуществляет совместную деятельность. В-третьих, это воздействие индивидуальных потребностей и интересов, обеспечение которых связано определенным образом с достижением общей цели.

Человек, соблюдающий нормы поведения, часто объясняет его как поведение, мотивированное общественным интересом. Но такая мотивация автоматически не следует из соблюдения норм. Принятие общей цели, характерное для кооперации, не вызывает автоматически необходимой мотивации или широкого общественного или группового интереса. Тем не менее даже в условиях, когда мотивация достижения общей цели основана лишь на совпадении индивидуальных интересов, регулятивная функция нормы включает в себя осознание необходимой взаимозависимости.

Сознательное отношение к цели и сознательная взаимозависимость с сотрудниками в процессе совместной деятельности постоянно воспроизводятся в многообразных действиях участников. В процессе воспроизводства эти действия упрощаются, фиксируются, стандартизируются и обобщаются в ролях. Сформированные роли приобретают относительную самостоятельность, поскольку они включают в себя взаимные ожидания их носителей еще до начала соответствующей деятельности.

Как сказано выше, поведение участников совместной деятельности, соблюдающих общественную норму, не всегда мотивировано общественным интересом. С другой стороны, кооперативные отношения способствуют тому, чтобы общественный интерес стал ведущим мотивом участников совместной деятельности. Тогда на передний план выступает новый тип взаимозависимости. Его суть во взаимной ответственности. Общественная норма не определяет в этом случае предпосылок реализации индивидуальных интересов, но сливается с общественным интересом в единую мотивационную силу. Углубление взаимной ответственности в совместном осуществлении общественно значимой цели составляет один из важных путей развития личности.

Третий уровень анализа состоит в том, что совместная деятельность становится непосредственно и одновременно сознательно общественной, т. е. коллективной. В коллективной деятельности преодолеваются различия между направленностью на цель, с одной стороны, и направленностью на взаимные отношения сотрудников — с другой. Как показывает практика успешных коллективов, социально-эмоциональная уравновешенность входит как необходимый компонент в общую деятельность группы и положительно влияет на группы достижения. Групповая деятельность здесь направлена через отношение к предмету на саму группу и через отношение к группе — на предмет. Вследствие этого происходит развитие коллектива как целого.

В условиях коллективной деятельности регулятивная функция общественной нормы принимает новый вид. Он характеризуется в одних случаях тем, что общественная норма становится внутренне принятой ценностью, в других случаях тем, что регулятивная функция нормы уступает место регулятивной функции ценности. Не входя в более детальное обсуждение этих двух интерпретаций, мы видим общее в том, что специфическое значение нормы от-"ступает на задний план и происходит существенный сдвиг в сторону возрастания роли ценностной мотивации. Не только индивидуальный интерес и даже не только совместный групповой интерес, а общественно ценностная цель становится непосредственно главной мотивационной силой.

Взаимная ответственность в условиях коллективности принимает высшую форму—взаимного творческого развития. Регулятивная функция ценностей состоит в стимулировании творческого отношения как к цели деятельности, так и к сотрудникам. В этом смысле коллективная деятельность является тесно связанной с развитием творческой деятельности.

Разделение и обмен деятельностями внутри коллектива связаны с многосторонним развитием личности. Вместе с тем достижение такого уровня совместной деятельности обусловлено интериоризацией содержаний более широкого общественного сознания. Это означает, что развитие личности в коллективе не может осуществляться только через внутренний механизм индивидуальной и групповой мотивации. Коллектив выступает как субъект, деятельность которого по отношению к объекту одновременно обеспечивает собственное саморазвитие. Оно не отделено от более широких общественных отношений, но, наоборот, обусловливается ими. Аналогично можно сказать о саморазвитии личности, которое способствует разделению и обмену деятельностями в рамках коллективных отношений соответственно общим потребностям; разделение и обмен деятельностями способствуют, в свою очередь, саморазвитию личности соответственно ее индивидуальным потребностям.

В коллективной деятельности происходит формирование личности и прежде всего ее ценностных ориентации, ее отношений к другим людям и к самой себе, т. е. ее характера. Характер личности, как показал С. Л. Рубинштейн, как раз и связан с тем, что имеет в мире для человека значение, в чем состоит смысл его жизни и деятельности [4; 663].

Коммуникативное общение в условиях совместной деятельности направлено на взаимное принятие общих значений, которые необходимы для совместной деятельности. Основной предпосылкой коммуникативности является использование общей системы значений и общих правил пользования ею. Образно это характеризуется как «общий язык». Коммуникативное общение выступает различно на различных уровнях совместной деятельности. При этом взаимосвязь с соответствующим уровнем совместной деятельности представляет собой важный методологический ключ для анализа процесса коммуникативного общения. Рассмотрим этот процесс подробнее.

Категория общения в ее широком понимании и включает в себя (как уже было сказано выше) внутреннюю связь совместной деятельности, взаимодействия и взаимных отношений, и выражает таким образом процессуальный

аспект общественных отношений. Существуют производственные, семейные, обменные и другие формы общения.

Исходное коммуникативное общение состоит в обмене значениями и имеет два аспекта: предметно-содержательный и интерпретационный, составляющий тот смысл, который объективно придают содержанию взаимные отношения участников и субъективно — сами участники.

Основная схема коммуникативного общения в элементарном межличностном плане включает 1) коммуникатора (говорящего), 2) процесс общения и 3) реципиента (слушателя). В процессе общения происходит передача и принятие значений. Значение можно определить сначала как то, что говорящий замышляет, то, что из сообщения должен понять слушатель. Значение таким образом поляризуется на содержательном и замысловом (интенциональном) моментах. Но это лишь первый шаг к раскрытию структуры значения. Для дальнейшего ее анализа важно различение между предметным содержанием и смыслом содержания сообщения для субъекта. Предметное содержание составляет это отражательное отношение значений к обозначаемому предмету, смысл — это выразительное отношение значения к общающемуся субъекту.

Структура коммуникативного общения в целом содержит, таким образом, 1) замысел коммуникатора, 2) смысл сообщения для коммуникатора, 3) предметное содержание сообщения, 4.) смысл сообщения для реципиента и 5) эффект понимания реципиента. Например, высказывание «На улице идет дождь» в определенной обстановке разговора двух лиц может иметь помимо предметного содержания один смысл для говорящего и другой смысл для слушателя. Для одного из них смысл может заключаться в том, что надо взять пальто, для другого — что надо остаться дома. В этом случае замысел говорящего (подготовиться к прогулке) и понимание слушателя (остаться дома) расходятся. Если мы будем различать точки зрения говорящего и слушателя, тогда мы получим у коммуникатора - говорящего: 1) замысел коммуникатора, 2) смысл сообщения для коммуникатора, 3) предметное содержание сообщения, 4) предполагаемый — антиципируемый смысл сообщения для реципиента и 5) предполагаемый — антиципируемый эффект реципиента; у реципиента-слушателя: 1) реконструированный замысел коммуникатора, 2) реконструированный смысл сообщения для коммуникатора, 3) предметное содержание сообщения, 4) смысл сообщения для реципиента и 5) эффект реципиента. Даже простое высказывание в рамках межличностного коммуникативного общения является, таким образом, весьма расчлененным. Структура коммуникативного общения имеет разные модификации. В сообщении может преобладать либо одна смысловая сторона (например, в случае увлечения самим фактом разговора с другим), либо сторона предметного содержания (например, в случае передачи деловой информации).

Как мы уже указывали, в процессе межличностной коммуникации говорящий создает антиципирующий образ о слушателе, слушатель создает реконструирующий образ о говорящем. Одновременно с антиципацией у говорящего и реконструкцией у слушателя у обоих имеет место существенная асимметричность. У говорящего антиципация партнера, антиципация его отношения к сообщению является составной частью внутреннего решения перед закодированием соответствующего сообщения, тогда как у слушателя реконструкция замыслов и вообще образа о говорящем происходит параллельно с декодированием.

Различное включение антиципации в деятельность говорящего и реконструкции в деятельность слушателя является внутренним содержанием различных ролей говорящего и слушателя. Это выступает на передний план именно в момент перемены ролей между коммуникатором и реципиентом. Дело касается не только заимствования роли другого, но и перемены прежней роли и обращения роли другого на самого себя. Слушатель перенимает роль партнера уже тогда,- когда реконструирующий образ говорящего, сформированный при декодировании, он включает в свое обсуждение. Перенимание роли говорящего у слушателя начинается

раньше, чем он фактически возьмет слово.

Перемена ролей экспериментально удобна для проверки первоначально реализованной антиципации путем приема информации от «бывшего реципиента», превратившегося в коммуникатора, а также для превращения первоначальной реконструкции у реципиента в антиципацию, осуществляемую говорящим в новой роли. Реконструкция замыслов у говорящего в новой роли осуществляется «новым реципиентом», уже обогащенным проверкой первоначально реализованной антиципации, и наоборот, реализация новой антиципации основывается на ранее осуществленной реконструкции.

На основе таких превращений возможно создание модели, в которой разделение коммуникативных действий на смысловые единицы взаимосвязано с переменой ролей. Создание модели поможет ответить на вопрос, как взаимосвязь смысловых единиц с переменой ролей создает предпосылки для анализа коммуникативного общения? Реакция партнера (хотя она и является для говорящего проверкой его антиципации о смысле сообщения для реципиента или антиципации об эффекте на реципиента) недостаточна для проникновения в значимую структуру данного коммуникативного общения со стороны наблюдателя. Она недостаточна и для проверки гипотезы о смысле сообщения для реципиента, и для проверки гипотезы о смысле сообщения для говорящего, потому что из реакции реципиента самой по себе нельзя сделать вывод, является ли она реакцией на сообщение или выражением собственного замысла (см. выше о перемене ролей). Социальная опосредствованность коммуникативного общения выражается в опосредствовании социальной ролью. Роли участников коммуникативного общения не остаются внешними к процессу общения, а включаются в него в качестве средств, используемых участниками для коммуникативных действий, что проявляется уже в элементарных ролях говорящего и слушателя, постоянная смена которых является внутренней необходимостью взаимного коммуникативного общения. В явном виде это выступает у более социально фиксированных ролей, какими являются, например, роли учителя и ученика, руководителя и подчиненного и т. д. Такие постоянно закрепленные роли направляют процесс общения. Чем лучше инициатор антиципирует конкретную социальную роль партнера (такая антиципация в социальной роли как система выжидания предполагается), тем успешнее осуществится само коммуникативное общение. Также и взаимное понимание тем лучше, чем больше человек способен видеть себя в своей роли глазами другого человека. Таким образом, через проигрываемые роли преломляются внутренние отношения участников как к партнеру, так и к самому себе.

Существует класс ролей, более тесно связанных с коммуникативным общением, чем социально зафиксированные роли указанного типа. Это роли, которые, в отличие от ролей говорящего и слушателя, связаны с разными видами коммуникативных действий. Примером их являются роли информирующего и спрашивающего, инструктирующего и инструктируемого и т. д. Своеобразное включение этих ролей в процесс коммуникативного общения можно продемонстрировать на примере информатора и спрашивающего. Информатор и спрашивающий могут оставаться в своих ролях, меняя при этом роли говорящего и слушателя. В то же время роли информатора и спрашивающего могут чередоваться в рамках одной и той же роли говорящего. Вопрос спрашивающего производит перемену ролей между говорящим и слушателем и направляет общение реципиента и будущего информатора на одну и ту же тему. Тем самым устанавливается общая тематическая направленность, которая характерна и важна для проблемного диалога.

С точки зрения ролей информатора и спрашивающего можно различать четыре коммуникативные ситуации.

1. Спрашивающий преобладает над информатором — информатор преобладает над спрашивающим. С такого рода коммуникативной ситуацией мы обычно встречаемся при подаче или получении основной информации и готовых инструкций. Спрашивающий знает,

в какой информации он нуждается и какую может хотеть, поэтому ему не нужно антиципировать и реконструировать, точно так же, и информатор знает, в какой информации нуждается спрашивающий и какую информацию он, как информатор, может ему предложить. В зависимости от конкретных условий определяющим может быть или спрашивающий, или информатор. Спрашивающий является определяющим в такой ситуации, когда требует информацию, а информатор тогда, когда дает инструкцию. Общая тематическая направленность здесь проявляется весьма отчетливо, однако в отношении активного момента общения этого сказать нельзя.

2. Спрашивающий преобладает над информатором — спрашивающий преобладает над информатором. В этой ситуации передача информации подчинена у обоих участников стремлению получить информацию. У обоих антиципируется необходимость информации партнера на основе реконструкции его знаний, опыта и интересов. После сравнения знаний партнера с собственной необходимостью в информации соответствующим образом оформляется информаторская деятельность. Примером этого может быть удовлетворение необходимости в информации на основе взаимной выгоды. Общая тематическая направленность в этом случае не обязательно отчетлива; активный момент довольно выразителен.

3. Информатор преобладает над спрашивающим — информатор преобладает над спрашивающим. В данном случае нет особой нужды в информации, равно как и нет нужды в антиципации партнера. Речь идет скорее о самопроявлении и конфронтации информации, с которыми приходят оба участника. С такой коммуникативной ситуацией можно встретиться в усложненных заданиях: в случае необходимости концентрирования оригинальной информации, содержащей идеи, тогда, когда вся обстановка стимулирует проявление активности. И это не столько общая, сколько параллельная активность, в которой одновременно содержится и элемент соперничества.

4. Спрашивающий является одновременно информатором — информатор является одновременно спрашивающим, причем в равной мере. Обмен ролями между информатором и спрашивающим в данном случае является систематическим и необходимым. В отличие от первой ситуации здесь не требуется и не передается лишь то, что уже готово; в отличие от второй — прием и передача информации равномерны или прием информации подчиняется передаче информации; в отличие от третьей — здесь выражена собственная нужда в приеме новой информации. Кроме того, в данном случае отчетливо выражена общая тематическая нацеленность. Элементарным проявлением такой ситуации является взаимное активное информирование, в развитой форме — это активная кооперация.

Существует взаимосвязь коммуникативного общения и групповой структуры. Групповой момент входит в сущность самого коммуникативного общения. Заключается он в том, что коммуникация приводит к общим значениям и сама их предполагает. Совокупность значений может иметь различное структурное строение. Его основой являются различные коммуникативные структуры, т. е. сети коммуникативных связей между участниками. Коммуникативная сеть является одним из опосредствующих факторов во взаимодействии между людьми. Это означает, что коммуникативная структура определенной группы не является неизменной.

Коммуникативное общение находится в тесной связи с групповой сплоченностью. Внутри группы между ее членами усвоение взглядов, мнений и установок проходит быстрее и легче, чем усвоение взглядов, мнений и установок членов других групп. Аналогичная связь существует по отношению к групповым нормам. Норма действенна только тогда, когда члены группы знают, что она принимается и остальными членами. Поэтому соблюдение нормы связано с коммуникативным общением, посредством которого люди взаимно узнают о своих установках и степени их согласованности.

III

Проанализируем теперь отдельные уровни коммуникативного общения в соответствии с вышеуказанными уровнями совместной деятельности. Нужно

сказать, что коммуникативное общение значениями, конечно, не тождественно совместной деятельности, а является само по себе ее необходимым условием. Роль коммуникативного общения в совместной деятельности видна прежде всего в том, что оно направлено на передачу и прием таких значений, при помощи которых участники совместной деятельности стремятся выразить знание, необходимое для этой деятельности. Разные уровни коммуникативного общения (см. выше) выступают тогда, когда есть стремление на основе «общего языка» достичь общности понимания новых значений. Коммуникативное общение, таким образом, выступает различно на разных (также указанных выше) уровнях совместной деятельности.

С другой стороны, в коммуникативном общении речь идет не только о выработке общих значений. Оно может выполнять функцию создания условий для эффективной совместной деятельности. И происходит это только тогда, когда общение включает в себя и содержит в себе элементы активности, действенности. Заметим, что отдельные уровни коммуникации не исключают друг друга, а входят один в другой. Раскрыть природу коммуникативного общения на конкретном уровне поэтому означает раскрыть его соотношения с другими уровнями.

Итак, мы различаем три уровня коммуникативного общения, соответствующие выше указанным уровням совместной деятельности. Первый уровень состоит в передаче и приеме информации. Достижение общности в понимании новых значений, к которому коммуникативное общение здесь направлено, состоит в выравнивании первоначального различия в информированности участников. Однако коммуникативное общение как социально-психологический процесс даже в данном случае не сводится к кодированию и декодированию информации, а включает в себя роль информации во взаимных отношениях участников общения. С точки зрения этих взаимоотношений информацией для говорящего будет то, что воспримет из его сообщения слушатель. Это означает, что сюда включается антиципация приема переданной информации слушателем. Антиципация у говорящего может быть выражена в разной форме и в разной степени. Она может выступать прежде всего как антиципация связи предлагаемой информации с информацией, которая у слушателя уже есть, или, наоборот, как антиципация того, чего слушателю не хватает, в чем он нуждается. Однако антиципация у говорящего всегда связана с некоторым замыслом и смыслом, так же как и у реципиента — с предполагаемым смыслом и эффектом передаваемой информации. Таким образом, данное коммуникативное общение содержит активный момент, ибо антиципация предполагает реакцию слушателя и обладает стимулирующим смыслом для самого коммуникатора.

Так же, только в другом направлении может проявиться активный момент у слушателя, реципиента информации. Реципиент, конечно, не может осуществлять антиципацию, ибо он поставлен перед свершившимся фактом предложенной информации. Однако он может произвести реконструкцию контекста передаваемой информации у говорящего с точки зрения его замысла, опыта, дальнейших знаний и также смысла передаваемой информации для говорящего. В такой реконструкции опять-таки содержится активный момент, помогающий включению полученной информации в собственную систему знаний или деятельность слушателя.

Между антиципацией у говорящего и реконструкцией у слушателя имеет место существенная асимметричность: у говорящего антиципация партнера и его отношения к сообщению является составной частью внутреннего решения задачи перед кодированием соответствующего сообщения, тогда как у слушателя реконструкция замыслов происходит параллельно с декодированием.

Различное включение антиципации в деятельность говорящего, с одной стороны, и включение реконструкции в деятельность слушателя, с другой стороны, входит соответственно во внутреннее содержание ролей говорящего и слушателя. Это явление выступает особенно отчетливо именно в момент перемены ролей между говорящим

и слушателем. Смена ролей говорящего и слушателя в коммуникативном общении непосредственно предполагает антиципацию и реконструкцию. Антиципацией приема данной информации слушателем говорящий, по существу, одновременно подготавливается к роли слушателя, и наоборот, реконструкцией контекста принимаемой информации слушатель подготавливается к роли коммуникатора. Смена ролей является удобным случаем для того, чтобы проверить первоначальную антиципацию приемом информации от бывшего реципиента, который превратился в коммуникатора, так же и для того, чтобы первоначальная реконструкция у реципиента перешла в основывающуюся на ней антиципацию.

На втором уровне коммуникативное общение непосредственно связано с совместной деятельностью по решению общей задачи, которая ведет к некоторой дифференциации функций не только в деятельности, но и в связанной с ней коммуникации. Коммуникативное общение может принимать в этом случае характер информирования, спрашивания, обучения, инструктажа, приказывания и т. д., обеспечивая слаженность совместной работы. Обмен знаниями, соображениями, решениями, на обеспечение которого данная коммуникация направлена, подчинен здесь совместному решению задачи — получению нужных сведений, усвоению учебного материала, передаче приказа и т. д.

Этому соответствуют особые коммуникативные роли, которые, в отличие от ролей говорящего–коммуникатора и слушателя–реципиента, связаны с разными видами коммуникативных действий. Примером таких ролей являются роли информирующего и спрашивающего, инструктирующего и инструктируемого, приказывающего и слушающегося, обучающего и обучаемого и т. д. Общность новых значений, к достижению которой направлено здесь коммуникативное общение, состоит в совместном решении проблемной ситуации или задачи, которая представляет собой вместе с тем и коммуникативную задачу. Таким образом, активный момент выступает здесь в новом проявлении. Это хорошо видно на примере коммуникативных действий информирования и спрашивания и на примере соответствующих ролей информатора и спрашивающего.

Роли информатора и спрашивающего могут оставаться стабильными и при изменении направления коммуникации. Это означает, что информатор и спрашивающий могут остаться в своих ролях, меняя при этом роли говорящего и слушателя. С другой стороны, роли информатора и спрашивающего могут чередоваться в рамках одной и той же роли говорящего. Глубокая связь ролей информатора и спрашивающего с активным элементом в коммуникативном общении состоит в том, что вопрос приводит к изменению ролей между говорящим и слушателем и, кроме того, направляет реципиента и будущего информатора к одной и той же теме. Тем самым устанавливается общая тематическая направленность, которая очень важна для принятия решений в совместной проблемной ситуации.

Ко второму уровню коммуникативного общения не относится, как уже было сказано, только информирование и спрашивание. Сюда, видимо, входит большинство коммуникативных действий, связанных с разделением труда и кооперацией. Эти коммуникативные действия характеризуются целевой направленностью на общее решение проблемы. Именно с точки зрения целевой направленности эти действия обладают более или менее выраженным активным характером, отчетливым взаимным стимулированием и воздействием, что может приводить к использованию большинства этих коммуникативных действий в качестве предмета активного освоения с помощью разных методов интенсивного языкового обучения или — в более общем плане — социально-психологического тренинга. Эти методы не могут, конечно, заменить опыт собственно делового коммуникативного общения, но они повышают подготовленность к обмену информацией, чувствительность на коммуникативные реакции других и уровень коммуникативных действий вообще.

На третьем уровне коммуникативное общение имеет характер стремления достичь согласия общности оценок, главных результатов совместной деятельности

и вкладов отдельных участников в эти результаты. Коммуникативное общение выступает здесь как диалог, согласовывание и т. д. На передний план выдвигается то, что для коммуникативного общения наиболее существенно, а именно стремление понять установки и взгляды друг друга, прислушивание к мнениям других даже тогда, когда с ними не соглашаются. Сложность совместной оценки возрастает по мере возрастания комплексности целей совместной деятельности. То, что одному участнику представляется очень важным для достижения целей, другими участниками может оцениваться совершенно по-иному. Достижение совместной оценки может также натолкнуться на препятствие, заключающееся в разности исходных ценностей, с которыми отдельные участники вступают в совместную деятельность и коммуникативное общение.

Третий уровень коммуникативного общения связан с коллективностью взаимных отношений. Стремление разделять общую оценку помогает формированию коллективности отношений в группе совместно работающих людей, и наоборот, коллективность взаимных отношений является благоприятным условием для достижения общеразделяемой оценки. В процессе достижения общеразделяемой оценки снимаются резкие различия в коммуникативных ролях, которые характерны для других уровней коммуникативного общения.

Из связи третьего уровня коммуникативного общения с коллективностью взаимных отношений вытекает его специфический активный характер, приобретающий иногда творческий облик. Активный элемент на этом уровне наиболее развит, потому что он включает не только антиципацию и реконструкцию информации, опыта, целей и установок по отношению к предмету коммуникации, но и антиципацию и реконструкцию личности партнера по отношению к другим участникам и общей ценностной основе. Собственно коллективная деятельность, в которой осуществляется такого рода коммуникативное общение, включает в себя элементы творчества не только в смысле достижения новых результатов совместной деятельности, но и в смысле развития личности участников совместного труда, особенно молодых. С точки зрения отдельного члена коллектива это означает, что участие в совместной деятельности и коммуникативном общении включает также и собственное самоутверждение.

Роль коммуникативного общения в совместной деятельности выступает, по-видимому, в нескольких формах. Прежде всего оно опосредствует эталоны в форме исходных ценностей, которыми могут быть, в зависимости от конкретных условий, ключевые принципы познания, поведения, действования и также оправдавшие себя формы сотрудничества. Далее коммуникативное общение опосредствует конфронтацию новых оценок и мнений с исходными ценностями, и позже — кристаллизацию новых ценностей. Конкретные пути, посредством которых это осуществляется, требуют дальнейшего социально-психологического анализа.

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, гл. II.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. 1.

3. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. — М., 1960.

4. Леонтьев А. А. Психология общения: Тартуский государственный университет. — Тарту, 1974.

5. Проблемы общения в психологии / Под ред. Б. Ф. Ломова. — М., 1981.

6. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. — М., 1946.

7. Яноушек Я. Коммуникация трех участников совместной деятельности. — В кн.: Проблемы общения в психологии / Под ред. Б. Ф. Ломова. М., 1981, с. 168—177.

8. Яноушек Я. Личността в совместната дейност. — В кн.: Изявата / Под ред. М. Драганова. — София, 1980, с. 68—79.

Поступила в редакцию 10.II.1982 г.