118

 

РОЛЬ ФРУСТРИРОВАННОСТИ И ПОЛА ПАРТНЕРОВ В СОВМЕСТНОМ РЕШЕНИИ МЫСЛИТЕЛЬНЫХ ЗАДАЧ

 

Т. Г. ХАЩЕНКО

 

Коллективный характер научного творчества, обусловленный современным уровнем развития науки, накладывает особый отпечаток на творческий поиск и процесс рождения новой идеи. Поэтому перед психологией встает вопрос об исследовании не столько индивидуального творчества, сколько творческого мышления в процессе совместной деятельности, в условиях общения. Традиционно в психологии этот вопрос решался по классической формуле «одна голова — хорошо, две (три, четыре...) — лучше». Подобные соображения послужили исходным пунктом при создании конкретных методов управления интеллектуальной деятельностью, которые с самого начала предполагают необходимым участие в процессе решения не одного, а нескольких субъектов [1], [3], [10]. Наличие партнеров при этом выступает

 

119

 

как важное условие эффективности творческого поиска. Эти методы при своих эмпирических достоинствах имеют ряд недостатков, страдают ограниченностью, которая обусловлена небольшой разработанностью проблемы общения, неизученностью процесса мышления, протекающего не в индивидуальной деятельности, а в условиях «субъектно-субъектного» взаимодействия.

Подавляющее число работ, посвященных изучению особенностей интеллектуальной деятельности в группе, проводилось в русле исследований групповой эффективности, которое образует небольшую, но самостоятельную отрасль психологии. При этом основное внимание уделялось конечному продукту такой совместной деятельности, конечной ее эффективности.

Сам процесс взаимодействия оставался за пределами внимания. Данные, полученные в этих исследованиях, оказались настолько противоречивыми, что эта область психологии оказалась в тупике [8]. Только в последние годы предметом исследования становится влияние таких факторов, как конформность отдельных участников группы, сплоченность, значение невербальных средств общения и др. Само собой разумеется, что для практических рекомендаций, обеспечивающих возможность эффективного группового решения задач, необходимо установить факторы, влияющие на характер взаимодействия в группе, на основе которых можно им управлять. Естественно предположить, что на характер взаимодействия в группе влияют личностные особенности партнеров. Поэтому встает задача выделения тех характеристик личности, которые способствуют или препятствуют совместному решению мыслительных задач.

Работ, посвященных исследованию мышления в условиях общения, в настоящий период немного. В работе А. С. Байрамова и Р. А. Джавадова [4] было установлено, что групповое решение сложной мыслительной задачи стимулирует познавательную активность, способствует противоборству влияний, усилению тенденций к самостоятельному поиску у одних членов группы и усилению внушаемости у других ее членов. В экспериментах О. Ф. Керимова [4] испытуемым предлагались задачи, содержащие противоречия и имеющие множество решений. Оказалось, что эффективность решения зависит от таких факторов, как конформность и критичность отдельных участников, от уровня притязаний, численности и сплоченности группы. В некоторых исследованиях изучался процесс мышления в диаде, в ходе которого выяснялось влияние организующего (или дезорганизующего) воздействия, возникающего при общении двух партнеров, одним из которых был учитель, а другим — ученик [4]. Е. Ю. Никитина [4] исследовала совместное решение в игровой ситуации. Было установлено, что наличие партнера не только приводит к расширению возможных типов поведения, но и стимулирует проявление личностной активности. В экспериментах Н. П. Щербо и Т. А. Платоновой [4] исследовалась роль невербальных компонентов общения в совместном решении задачи двумя незнакомыми испытуемыми. Результаты показали, что подлинно совместное решение возможно только тогда, когда партнеры имеют возможность видеть лицо друг друга.

Все эти работы, хоть и малочисленные, представляют большой научный интерес. Но большинство из них посвящено исследованию того уровня мышления, который мы называем логико-операциональным и который не исчерпывает всего содержания понятия «творческое мышление».

В ряду других можно выделить два подхода к определению творческого мышления: через конечный продукт и через процесс. Эти два подхода не противоречат, а, напротив, дополняют друг друга. Например, Э. Боно [2] видит специфику творческого мышления в том, что оно создает исторически объективно новый и общественно ценный продукт. Другая точка зрения заключается в том, что специфика творческого мышления состоит в обнаружении субъективно нового, которое ведет к формированию психических новообразований личности [7].

Сторонники второго подхода исследуют специфику творческого мышления через специфику его процессуальной стороны. При этом в процессуальной структуре творческого мышления выделяют два основных механизма: логико-операциональный и интуитивный [9]. Таким образом, исследуя решение задач, требующих участия только логико-операционального компонента, составляющего развернутое логическое рассуждение, невозможно построить психологическую теорию научного творчества.

Одной из новых проблем является выявление тех личностных характеристик партнеров, которые влияют на процесс совместного решения мыслительных задач, требующих включения дискурсивно-логических и интуитивных компонентов мышления.

Творческое мышление вызывается в такой ситуации, в которой привычные приемы и формулы не обеспечивают решения. Такую ситуацию можно описывать (с определенными ограничениями) как фрустрирующую1. Как «препятствие» в данной ситуации выступает наличие познавательного барьера [5], невозможность достижения решения только в дискурсивном плане. А. А. Налчаджян [6], считая необходимым установить глубокие связи между проблемой фрустрации и психологией мышления, предлагает включить проблемную ситуацию в разряд фрустрирующих. При высоком уровне мотивации достижения реакция партнера на эту ситуацию может быть очень резкой. Эксперименты школы К. Левина и сотрудников йельского университета показали, что ситуация фрустрации вызывает иногда специфические характеристики поведения партнеров, в частности агрессии, гнева, некоторых невротических реакций [6]. Ряд авторов, в том числе С. Розенцвейг, считают, что реакция на фрустрацию у каждого человека обладает определенной устойчивостью. Эта реакция трактуется как характерный способ поведения в ситуации препятствия.

Все вышеизложенное позволяет предположить, что способ проявления активности в ситуации интеллектуального затруднения является

 

120

 

одной из переменных, влияющих на тип конфликтного взаимодействия в процессе совместного поиска решения. Исследование влияния этой переменной на совместный поиск решения является целью первой серии эксперимента, во второй исследовалась роль пола партнера в совместном решении творческой задачи.

Методика и экспериментальный материал. В экспериментах участвовали сотрудники научно-исследовательских институтов. Испытуемые подбирались в группы по три человека по закону случайных чисел. При этом не исключался элемент знакомства. Всего исследовалось 15 групп (45 человек): 5 женских, 5 мужских, 5 смешанных. Предполагалось, что исследования подобного рода не только представляют общепсихологический интерес, но и могут обеспечить практические рекомендации. Поэтому не использовались сложные процедуры и личностные опросники. Использовался картиночный тест С. Розенцвейга, относительно простой в применении и интерпретации. В соответствии с интерпретационной схемой С. Розенцвейга выделяются три возможных направления активности испытуемого на фрустрацию: экстрапунитивное, когда вину за сложившуюся неудачную ситуацию перекладывают на других людей (Е); интропунитивное, когда причину ищут в самом себе (I), импунитивное, когда причину ищут в обстоятельствах (М). Вместе с этим выделяются три характерных способа реакции на фрустрацию: выдвижение «Я», препятствия или потребности. После выполнения теста испытуемым предлагалось решить четыре мыслительные задачи (наглядно-действенную, наглядно-образную, вербально-абстрактную и анаграмму) следующего содержания.

1. Заказчик попросил ювелира сделать ожерелье из четырех отдельных звеньев, по три кольца в каждом. Спайка и распайка колец стоят по три рубля. Ювелир сказал, что вся работа будет стоить 24 рубля. Но заказчик заявил, что можно соединить звенья таким образом, что вся работа будет стоить 18 рублей. Каким образом нужно соединить звенья? (Испытуемые работают с реальной цепочкой).

2. Соедините, не отрывая карандаша от бумаги, тремя линиями 9 точек.

3. Представьте себе, что картонная коробка из-под сахара-рафинада ставится на край стола так, что часть ее свешивается. Она стоит так некоторое время, потом падает. Через некоторое время вы открываете крышку — в коробочке ничего нет. Что там было?

4. Анаграмма: «сорнотивешеннелее» (несовершеннолетие) .

Все описанные задачи имеют характер головоломок, которые, по мнению ряда авторов, служат идеальным материалом для исследования творческого мышления. Для того чтобы создать дополнительные трудности при попытках найти решение путем простого логического перебора всех известных испытуемому приемов решения, группа помещалась в условия лимита времени. Испытуемых просили решать задачи вместе, вслух. Ход решения фиксировался на магнитной ленте и оформлялся в протоколы. Фиксировалось также время, затраченное на решение.

За критерий оценки типа взаимодействия партнеров принимался преобладающий тип высказываний членов группы. С этой целью все высказывания испытуемых были разделены на следующие виды: 1. Вопросы, обращенные к экспериментатору; рассуждения вслух, не направленные на партнеров. 2. Вопросы и рассуждения, направленные на партнеров; замечания к партнерам. 3. Оценка и критика вариантов, предложенных партнерами.

Очевидно, что степень интенсивности взаимодействия может оцениваться тем выше, чем больше высказываний типа 2—3.

Результаты I серии. Анализ полученных результатов на основе выбранных критериев показал, что какой-либо зависимости между временем, затраченным на решение, направлением и типом реакции на фрустрацию не наблюдалось. Характер совместного поиска оказывается зависимым от некоторых личностных особенностей партнеров. При этом наблюдаются следующие особенности.

1. Как правило, решение в группе активно ведут партнеры с наименьшим показателем в данной группе, но при условии, что показатель М у этого партнера не превышает Е. В 13 случаях из 15 показатель Е лидера (или партнера с наибольшей степенью индивидуальной активности в данной группе) подчиняется формуле Е_Л<Е₂< и Е₃, где Е₂ и Е₃ — показатели остальных партнеров). В остальных трех случаях (группы 2, 8, 10) лидерствовали партнеры с наибольшим в группе показателем Е, но при этом показатели Е остальных партнеров были меньше, чем их же показатели М.

2. Общий успех решения в значительной степени зависит от лидера. Даже, когда один из ведомых партнеров предложит правильный вариант решения, он может игнорироваться остальными партнерами, если не будет оценен лидером как верный. Так, например, в группе № 11 при решении 3-й задачи ведомый предложил правильный вариант решения, но поскольку лидер оценил решение отрицательно, группа больше к этому варианту не возвращалась. После того как группе сообщили правильное решение, ведомый возмутился: «Я же говорил!». Но Два его партнера оказались не в состоянии припомнить, действительно ли такой вариант предлагался. Аналогичные факты наблюдались в других группах.

3. Первыми от участия в совместном решении задачи отказываются партнеры с показателем М, большим, чем Е, или с наибольшим в данной группе показателем Е. При этом первые ссылаются на собственную неспособность, а вторые на особую сложность задачи и невозможность ее решения. Партнеры с максимальным показателем Е редко отказываются от решения от себя лично. В большинстве исследуемых случаев этот отказ прозвучал в форме: «Давайте нам отгадку» или «Мы не можем решить эту задачу, так как она не решается вообще». Когда отказывается партнер с показателем М большим, чем Е, то форма отказа носит обычно личный характер: «Я не способен». Так, например, конец решения второй задачи в протоколе № 2 выглядит следующим образом:

«А. Если вертикальных линий две, а горизонтальная одна?           

 

121

 

В. (М больше, чем Е) Все равно ничего не получится.

A. Три плоскости..., но линий еще больше, что-то не решается... Сейчас...

Б. (М больше, чем Е) Я не смогу ее решить.

B. И я. Мы не можем.»

В группе № 4 решение третьей задачи прервалось в тот момент, когда лидер уже нашел правильное направление решения:

«А. (лидер) Может, кусочек сахара? Но он медленно тает. Может, спирт сухой? Надо что-то сухое и твердое. Что-то не могу придумать. Одну минуту...

В. (Е максим.) Ну ладно, давайте нам ответ.»

4. Испытуемые с наибольшим в группе показателем Е или М. большим, чем Е, чаще, чем остальные, выражают сомнения в успешности решения. Так, в группе № 5 конец решения первой задачи выглядит следующим образом: «Б. (Е=16) Но если так нельзя, то ее просто невозможно решить!»

A. (Е=12) Она решается, но тут нужно что-то оригинальное.

B. (Е=16) Нет, тут проводи, не проводи — ничего не получится. Она не решается.

Б. Ну, мы — пас.

А. Да нет, она решается... Но как?»

Полученные результаты свидетельствуют в пользу выдвинутого предположения о том, что показатели направленности активности могут «щупать как факторы, определяющие характер взаимодействия партнеров в триаде в процессе совместного решения мыслительных задач творческого типа.

Результаты II серии. Для анализа полученных — результатов использовались критерии оценки взаимодействия партнеров.

Анализ полученных результатов на основе выбранных критериев позволяет обнаружить следующее. Характер активности партнеров в триаде в условиях совместного решения задач-головоломок в значительной степени определяется полом партнеров. В чисто женских группах степень индивидуальной активности аартверов несколько ниже, чем в мужских и смешанных. Независимо от степени индивидуальной активности членов группы, взаимодействие в женских группах выражено слабее, чем в чисто мужских. В женских группах преобладают высказывания типа 1, в то время как в чисто мужских преобладают высказывания типа 2—3. В чисто женских группах, даже при условии высокой индивидуальной активности партнеров, почти отсутствуют оценка и критика предложенных вариантов. Вследствие этого решение задачи приобретает характер «мозгового штурма». Если и выдвигаются возражения типа «Нет. Не так», то они никак не обосновываются. При этом иногда отвергается правильное решение, к которому партнеры могут больше не возвращаться, и задача оказывается нерешенной. В большинстве случаев решение останавливается сразу же, как только один из партнёров даст правильный вариант.

Один из протоколов решения третьей задачи в женской группе выглядит таким образом:

 А. Воздух там был.

Б. Ее что-то удерживало?

А. Черепаха, потом она убежала.

В. Таракан! ...А! Коробка потеряла равновесие!

A. Она была приклеена, потом отклеилась.

B. Кто-то подошел и задел.

Б. В ней что-то было.

A. Ветер ее сдул.

B. Или там сахарная пудра, которая высыпалась.

Б. Может там мурашки были?

В. Коробка, наверное, упала из-за того, что нарушилось равновесие.

В. Там была бабочка, потом улетела. Или мышь прогрызла и убежала.

В чисто мужских группах наблюдается отчетливое распределение функций между участниками совместного решения. Один из партнеров, как правило, предлагает варианты, выполняя роль «генератора идей». Преобладающей функцией остальных партнеров является оценка и критика этих вариантов; это распределение функций задано нежестко. Распределение функций может быть непостоянным на протяжении всего решения. В процессе решения инициатива по генерированию идей может переходить к другим партнерам, но, как правило, ненадолго. В целом направление решения и результат зависят от лидера. Например, в группе № 11 протокол решения 4-й задачи выглядит так:

A. В коробке ничего нет.

B. Это — потом, в конце.

Б. А почему там что-то должно быть?

В. Там же не написано, что сахара нет.

А. Но не написано, что есть.

Б. Она упала сама?

A. Может, сквозняк?... Почему открывают через некоторое время? Внешнего воздействия не было. Она упала сама.

Б. Сама она упасть не могла.

B. Может, там что-то было?

A. Что-то там могло испариться.

B. Жук.

A. А куда он потом делся?

B. Коробка могла открыться.

Б. По законам физики она сама падать не должна.

A. Там что-то могло испариться?

Б. Может, кислота?

B. Она могла просто высохнуть, и тяжелая сторона станет легче. Нет! Итак, воздействие изнутри. Что и куда исчезло?

Б. Да что такое! Снаружи ничего не было, внутри же было!

А. Было, иначе она бы не упала.

Б. Что?

A. Что-то подвижное.

B. Червяк?

А. Нет. Куда бы он делся?»

В смешанных группах решение зависит от количественного соотношения полов. В большинстве случаев, если в группе один партнер — мужчина, то решение идет по типу решения в женской группе, независимо от того, кто является наиболее активным участником решения — мужчина или женщина. Мужчина в такой группе, как правило, очень редко выступает с критикой или оценкой вариантов. Например (протокол № 9):

А(м). Ну что там могло быть? Воздух.

Б(ж). Там мог быть сахар. Потом растаял.

В(ж). Может, силы действовали какие-то? Потом перестали и коробка упала.

 

122

 

А. Что было в коробке? Было и исчезло.

Б. Спирт быстро улетучивается или эфир. Но коробка намокнет только. Снег или лед!

А. А вода может быть?»

В случае, когда в группе два партнера — мужчины, решение идет по типу решения в чисто мужской группе. В такой группе женщина проявляет большую степень заинтересованности в вариантах, предложенных партнерами, и большую степень взаимодействия, предлагая свои варианты уже в ответ на замечание и критику партнеров.

Таким образом, полученные результаты дают основание предположить, что пол является одним из многих факторов, влияющих на процесс совместного творческого мышления, и должен учитываться при создании соответствующих творческих групп в зависимости от целей и задач, поставленных перед ними.

 

1.       Альтшулер Д. С. Творчество как точная наука. — М., 1979.

2.       Боно Э. Рождение новой идеи. О нешаблонном мышлении. — М., 1976.

3.       Диксон Дж. Проектирование систем. — М., 1969.

4.       Деятельность и психические процессы: Материалы V Всесоюзного съезда психологов. — М., 1977.

5.       Кедров Б. М. О теории научного открытия. — В сб.: Научное творчество. — М., 1969.

6.       Мкртчян М. А. Проблема фрустрации и защитные механизмы личности: Автореф. канд. дис. — Ереван, 1975.

7.       Матюшкин А. М. К характеристике продуктивных процессов мышления: Экспериментальное исследование продуктивных (творческих) процессов мышления. — М., 1973.

8.       Немов Р. С. Психологическая теория коллектива и проблема групповой эффективности. — Вопросы психологии, 1978, № 5, с. 53— 63.

9.       Пономарев Я. А. Психология творчества. — М., 1977.

10.  Чавчанидзе В. В. Проблемы управления интеллектуальной деятельностью. — Тбилиси, 1974.

 

Поступила в редакцию 2.II. 1982 г.