ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДИАГНОСТИКИ И ОПТИМИЗАЦИИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ В КОНФЛИКТНОЙ СЕМЬЕ

А. И. ЗАХАРОВ

Проблемы семьи как малой группы, основанной на браке и родстве, обусловлены действием разнообразных факторов бытового, социально-психологического и личностного порядка [1], [2], [4], [5], [6], [7].

Уменьшение числа детей в семье и наличие в ней нередко единственного ребенка способствует возникновению некоторых проблемных ситуаций, связанных с заострением внимания родителей на вопросах воспитания и ведущей роли в нем со стороны одного из родителей, использованием ребенка в качестве единственного аффективно воспринимаемого критерия социально-психологической детерминации жизненных ценностей. К этому следует добавить, что семья в целом становится все более чувствительной социально-психологической системой, так как личностная адаптация супругов в браке все в большей степени зависит от их морального и нравственного развития как граждан социалистического общества.

В большинстве случаев проблемы межличностных отношений в семье разрешаются самой семьей, реже с привлечением родственников и знакомых. В относительно небольшом числе семей, классифицируемых как проблемные, психологические напряжения не только не находят своего разрешения, но и имеют тенденцию к нарастанию, затрагивая как сферу внутрисемейных отношений, так и сферу отношений вне семьи.

К разряду проблемных или конфликтных семей могут быть отнесены семьи с отклоняющимся от нормы (девиантным) поведением, семьи с некоторыми психопатическими и психическими заболеваниями у ее членов, семьи, в которых имеют место случаи хронического алкоголизма, дебоширства, аморального поведения и т. д. Рано или поздно эти семьи распадаются или приобретают черты псевдосемьи — видимости брачных отношений, когда каждый из супругов живет своим замкнутым и закамуфлированным от другого внутренним миром. Помощь таким семьям может быть затруднена из-за отсутствия своевременного обращения и сопротивления со стороны тех членов семьи, у которых в наибольшей степени проявляются патологические изменения личности: отсутствует критика своего поведения, не учитываются последствия его для психического здоровья остальных членов семьи, особенно детей. Существенную корригирующую роль здесь способна оказать не только расширяющаяся сеть служб семьи, но и более активное привлечение общественности.

Развивающаяся психологическая служба семейных консультаций с привлечением широкого круга специалистов обеспечивает помощь и другим родителям, испытывающим трудности в воспитании детей и особенно родителям из неполных семей. Актуальность этого подчеркивается

тем, что, согласно проведенным нами обширным опросам родителей первоклассников школ Ленинграда (более тысячи человек), большинство из них, имеющих одного ребенка и считающих свои отношения по вопросам воспитания конфликтными, отвергают возможность рождения второго ребенка, так как опасаются повторения тех же трудностей, что и с первым ребенком. Вне связи с конфликтом каждый второй родитель испытывает потребность обращения за помощью по вопросам воспитания и личностного развития своих детей к квалифицированному специалисту, преимущественно психологу. Подобная помощь из-за недостатка времени и соответствующих знаний не всегда может быть оказана учителем, школьным врачом или невропатологом.

В исследовании, проведенном нами на базе одного из ПТУ Ленинграда, установлено, что у 48 подростков из неполных семей по сравнению с 51 подростком из полных семей имеются статистически достоверные различия по ряду личностных показателей опросника Кеттела (форма С). У подростков из неполных семей большая эмоциональная нестабильность и личностная незрелость; меньшая сила «я», повышенная эмоциональная чувствительность и пассивность; робость, пугливость, нерешительность. Появление этих эмоциональных и характерологических нарушений, среди прочих факторов, зависит и от отсутствия реального общения с отцом и замещающего влияния матери, нередко избыточно продолжающей опекать своих повзрослевших детей. Отсутствие доступной социализирующей модели поведения, соответствующей полу, приводит к затруднениям в общении у юношей, не пользующихся, по данным социометрии, популярностью среди сверстников. Наибольшие затруднения они испытывают при общении с девушками, идеализируя их и находясь в эмоционально-тревожной зависимости от их расположения. Подросток-мальчик, как никто другой, нуждается в более ощутимом руководстве и авторитете воспитателя-мужчины, будь это подготовленный в возрастной психологии преподаватель или профессионал-психолог.

Хорошо зарекомендовали себя психогигиенические и психопрофилактические консультации в школе, которые мы проводили со студентами-психологами. Беседы имели не только диагностический, но и психопрофилактический характер, давались советы по психогигиене, уменьшению эмоционального напряжения и беспокойства, внушалась вера в себя и в свои возможности. Некоторые из проблемных ситуаций общения проигрывались в ролях, что делало общение более непринужденным и гибким. С отдельными подростками и их родителями проводилась направленная психотерапевтическая работа (об этом см. в конце статьи).

Немаловажное значение в старших классах приобретали вопросы профориентации. Ими занимался один из психологов, прошедший подготовку в данной области. В каждой из школ психологическая группа работала в. течение учебной четверти, так что в учебном году три специалиста, включая врача-психотерапевта, обслужили четыре школы.

Разработанные нами приемы психотерапии неврозов у детей основаны на принципах патогенетической психотерапии В. Н. Мясищева и его школы. Патогенетическая психотерапия неврозов у детей — это прежде всего семейно ориентированная психотерапия, направленная не только на лечение ребенка с неврозом, но и при необходимости на лечение его родителей, коррекцию неправильного воспитания и нарушенных отношений в семье. Семейная психотерапия является одновременно и психопрофилактикой неврозов, так как предотвращает искажения характера у детей и подростков и уменьшает риск заболеваемости неврозами у взрослых.

Успешный опыт психопрофилактической и психогигиенической работы в школах показывает актуальность обеспечения роно кадрами школьных психологов, причем один из них может быть подготовлен из

числа студентов педагогического института, прошедшего в течение дополнительного года обучения подготовку по соответствующим дисциплинам. Целесообразна подобная работа в ПТУ и в дошкольных детских учреждениях. Наибольшая отдача от семейных консультаций наблюдается в старшем дошкольном и в младшем школьном возрасте, когда родители наиболее чувствительны к советам специалиста.

Направленная психотерапия супружеских конфликтов рассмотрена в литературе [3]. В данной статье мы сосредоточим внимание на общем психотерапевтическом подходе к семье, в которой родители обеспокоены вопросами нервного состояния детей, их воспитания и развития и в которой межличностные взаимоотношения приобретают конфликтный, нередко неразрешимый характер.

В первую очередь обращают на себя внимание личностные, изменения у самих родителей, которые во многом объясняют конфликтную структуру семьи и отклонения в воспитательном подходе к детям.

По форме В личностного опросника Айзенка (145 матерей и 102 отца детей с неврозами и 50 матерей и 50 отцов контрольной группы детей без неврозов и без другой нервно-психической патологии) наблюдаются достоверные различия по критерию Стьюдента в отношении более выраженного интровертированного типа реагирования и меньшей общительности обоих родителей тех детей, которые страдают неврозами. Этим объясняются трудности общения родителей и детей, их одинаковый импрессивный (внутренний) способ переработки и выражения эмоций и затруднения в установлении легких » непринужденных отношений. Достоверно более высокий уровень нейротизма у матерей детей, страдающих неврозами по сравнению с контрольной группой, является отражением их невротического состояния, обусловленного неблагоприятно складывающимися отношениями в семье и общей неудовлетворенностью браком. Кроме этого нейротизм у этих матерей повышается в связи с длительностью заболевания ребенка, что свидетельствует о их настроении безысходности в связи со сложившейся ситуацией в семье.

При конфликте с матерями у отцов происходит значительное понижений нейротизма, т. е. конфликт для них в отличие от матерей служит средством разрядки накопившегося нервного напряжения. В отличие от отцов у матерей понижение нервного напряжения происходит в конфликте с ребенком. Принятие на себя роли отца и в связи с этим общая эмоциональная и физическая перегрузка матерей еще в большей степени повышает их нервное напряжение, учащает конфликты с ребенком и тем самым ускоряет процесс его невротизации.

Заслуживают внимания данные, полученные в результате обработки многопрофильного личностного опросника MMPI (142 матери и 110 отцов). Показатели, относящиеся к матерям, заметно возрастают (по отношению к другим шкалам) по шкалам: паранойя, психастения, депрессия, психопатия, что можно трактовать как сензитивность в сочетании с подозрительностью, недоверчивостью, нетерпимостью, упрямством, ригидностью мышления и склонностью к образованию ситуационно обусловленных сверхценных идей. У матерей наблюдаются постоянные затруднения в самоконтроле при взаимодействии с окружающими и хронические межличностные конфликты. У них снижен биотонус организма, имеются неустойчивые соматические жалобы, раздражительность и конфликтная переработка переживаний, отсутствуют чувство жизнерадостности, внутренней удовлетворенности. Кроме этого матерям присуща тревожность и недостаточная эмоциональная отзывчивость.

Рассмотренные преимущественно невротические изменения личности матерей осложняют их взаимоотношения с людьми. В первую очередь это проявляется в сфере семейных отношений, где излишняя принципиальность

и негибкость матери, ее неспособность пойти на уступки и компромиссы, перестроить свои отношения создают предпосылки для возникновения семейного конфликта. С этими чертами матерей, особенно с недостаточной эмоциональной отзывчивостью, связаны холодность к детям, неспособность проникнуть в их внутренний мир и переживания, быть душевно доброй и щедрой. Вместо этого матери излишне принципиальны, требовательны и категоричны. Они безоговорочно навязывают свое мнение ребенку, недоверия его опыту, самостоятельности и творческой активности. Однако матери детей с неврозами в отличие от матерей детей с психопатическими, большей частью генуинного происхождения изменениями личности критично воспринимают некоторые черты своего характера, испытывают чувство вины и ищут помощи специалиста-психолога или психотерапевта.

У отцов детей с неврозами в профиле MMPI, как и в опроснике Айзенка, не прослеживаются столь отчетливые личностные изменения, как у матерей. В общем профиле относительно других шкал выделяются шкалы депрессии и женственности, что указывает на наличие у отцов минорности, пассивности и мягкости характера, а также на недостаточную идентификацию с мужской ролью.

Отдельно были рассмотрены показатели и многопрофильного личностного опросника MMPI, относящиеся к матерям и отцам, по-разному оценивающим свои отношения в семье. У матерей, определяющих отношения с отцами как конфликтные, эти показатели умеренно возрастают по шкале шизофрения, что можно расценивать как недостаточную эмоциональную отзывчивость и довольно формальное восприятие роли супруга. У отцов, находящих отношения с матерями конфликтными, отмечается подъем по шкале женственности, что свидетельствует о мягкости характера таких отцов, их повышенной эмоциональной чувствительности и сентиментальности, неспособности стабилизировать конфликтные напряжения в семье.

Анализ показателей ряда дополнительных шкал указанного опросника свидетельствует о том, что оба родителя детей с неврозами, особенно отцы (50 матерей и 50 отцов), по сравнению с родителями контрольной группы, менее доминантны, реже бывают лидерами в несемейных связях. Для них затруднительны разные специальные роли, самоконтроль и приспособление к действительности. Они более тревожны, зависимы и личностно Нестабильны, имеют меньшую силу «я». Многие трудности в общении со сверстниками, аффективно переживаемые детьми, страдающими неврозами, связаны с аналогичными личностными характеристиками.

По формам А и С, используемым одновременно, личностного опросника Кеттела (120 матерей и 88 отцов детей с неврозами) получены также важные данные (контрольная группа — 38 матерей и 33 отца — проводилась по основной форме А). Обнаружено, что у матерей детей с неврозами достоверно значимо выявляются большая робость и осторожность в контактах с людьми (фактор Н). Они более недоверчивы, подозрительны и осторожны при высоком самомнении (фактор L), менее непосредственны и более расчетливы (фактор N). Отмечается более низкий самоконтроль, особенно в аффективной сфере, большая неустойчивость в характере и конфликтность (фактор Q₃). Значительно более выражена и внутренняя напряженность, фрустрированность, взвинченность, нетерпеливость, утомляемость и плохое настроение.

У отцов достоверные различия с контрольной группой наблюдаются в отношении большего беспокойства, неуверенности, чувства вины (фактор О), консерватизма и морализирования (фактор Qi).

У родителей детей, больных неврозом, по сравнению с родителями контрольной группы, выявлен достоверно больший контраст по ряду

личностных характеристик: реалистичность — утонченность (фактор I по форме А и С); естественность — расчетливость (фактор N по форме А); робость — смелость (фактор Н по форме А); конформность — неконформность (фактор Q2 по форме А); низкий — высокий самоконтроль (фактор Q₃ по форме А и С); расслабленность — фрустированность (фактор Q₄ по форме А). Подобный контрастно-невротически мотивированный тип построения супружеских отношений способствует возникновению диаметрально разных воспитательных подходов к детям и разногласий на этой почве.

При разделении семей детей с неврозами на конфликтные и бесконфликтные (по оценке матери) конфликт достоверно чаще встречается у матерей эмоционально нестабильных, неуравновешенных (фактор С формы С), экспансивных (фактор F формы А), с более высоким интеллектом (фактор В формы А), прямолинейных в суждениях (фактор N формы А), ориентированных на внешнюю сторону событий (фактор Н формы А) и консервативных (фактор Q формы С). Отцы, с которыми конфликтует мать, беспокойные и неуверенные в себе (фактор О формы С), наряду с высоким напряжении (фактор Q₄ формы А) и расчетливостью (фактор N формы А). Следует заметить, что конфликтные отношения между родителями детей с неврозами в более широком, социально-психологическом плане являются моделью конфликтных ситуаций в разнополой диаде.

По данным личностного опросника ЛИРИ, оба супруга в семье, где ребенок страдает неврозом (76 семей), внутренне конфликтны, с низкой степенью самопринятия. Негативно окрашенной «я-концепции» противостоит идеальная концепция «я», в которую они хотели бы, но не могут верить. В контрольных семьях (50 семей) муж и жена внутренне неконфликтны, степень самопринятия значительно выше, идеальная концепция «я» совпадает с «я-концепцией». Кроме этого в семьях, где дети больны неврозом, супруги менее зависимы от группы, чем в контрольных семьях, что подчеркивает нарушения общения, проявления социально-психологической изоляции и эгоцентрических тенденций. Затруднения в сфере общения не компенсируются в семье, что еще больше усиливает самоизоляцию и связанное с ней чувство беспокойства.

Анализ взаимных психологических портретов показывает, что на осознанном уровне каждый из супругов хотел бы, чтобы другой был ему подобным. Это желание как форма рационализации вступает в противоречие с реальной ситуацией построения супружеских отношений как невротически дополняющих друг друга и указывает на проявления у супругов эгоцентризма, негибкости, доминантных тенденций. Каждый из них также считает, что другой должен быть более конформным, доверчивым и менее упрямым. Оба супруга так расценивают мнение о себе: «Я знаю, что обо мне думает жена (муж), но я не такой». Это показывает несовпадение их представлений друг о друге и низкий уровень взаимопонимания в браке. В контрольных семьях взаимные представления мужа и жены большей частью совпадают.

Методом незаконченных предложений (68 матерей и 50 отцов детей с неврозами) мы установили что невротическая структура личности родителей проявляется в конфликтных отношениях (переживаниях) прежде всего в сфере восприятия себя, т. е. в существовании постоянных страхов и опасений, чувств вины, недовольства собой, неустойчивой и пониженной личностной самооценки. Непринятие себя является наиболее существенным признаком невротической дезинтеграции личности родителей как отсутствия внутреннего единства, наличия разноплановых, взаимоисключающих черт характера, проблем самоконтроля и связанных с этим чувствами беспокойства и вины.

Данные обработки фрустрационной методики Розенцвейга (59 матерей и 44 отцов детей с неврозами; 48 матерей и 44 отцов контрольной группы) показывают, что при неврозах у детей родители реже обнаруживают самозащитный и упорствующий тип реакций и чаще препятственно-доминантный. Последнее указывает на то, что оба родителя или не могут выйти из конфликтной ситуации, или считают ее как саму собой разумеющуюся, или отрицают сам факт ее существования. Это усложняет отношения между ними и нередко делает их трудноразрешимыми, что потверждается увеличением препятственно-доминантых реакций в конфликтных семьях.

Цветовой метод Люшера применялся при изучении 90 пар мать — ребенок с неврозом и 70 контрольных пар. Матери детей с неврозами предпочитают зелено-синие и коричнево-серые цвета, отвергают красный. Это говорит о потребности расслабления, покоя, восстановления сил, о действии через напряжение, отгораживания и защиты себя от конфликтных ситуаций. В контрольной группе матери больше предпочитают красные и синие цвета, подчеркивающие большую активность и силу «я». Анализ цветового выбора у матерей детей с неврозами также показывает их неудовлетворенность эмоциональными отношениями, чувство разочарования и безнадежности положения, боязнь предпринимать что-то новое.

Значительные отличия основной группы от контрольной наблюдаются в отношении показателя тревожности, характерного и для матери, и для ребенка с неврозом. Получена высокая корреляция между тревожностью матери и тревожностью ребенка. Мать, таким образом, выступает в качестве главного источника появления тревоги у ребенка.

По данным опросника PARI, диагностирующим отношение родителей к ребенку и к семейной роли, матери детей, страдающих неврозами (80 семей), в отличие от матерей контрольной группы (33 семьи) меньше побуждают детей к осознанию возникающих проблем взаимоотношений с людьми и высказыванию своего мнения. Они реже общаются с ребенком на равных, развивают его активность и устанавливают с ним эмоционально близкие, товарищеские отношения. Это подтверждает данные наблюдений, когда матери управляют ребенком на расстоянии, делая ему бесчисленные замечания, вместо непосредственного взаимодействия с ним и конкретного примера решения проблем общения.

Рассмотренные невротические и отчасти характерологические изменения личности родителей в основном являются результатом неблагоприятных условий формирования личности в прародительской семье в детском и подростковом периоде жизни. В прародительской семье обращают на себя внимание более выраженные характерологические изменения личности и аномалии социально-психологической структуры в виде конфликтов и ухода из семьи или смерти одного из родителей. В плане характерологических изменений выделяется бабушка ребенка по материнской линии, обладающая авторитарно-паранойяльными и сензитивно-тревожными чертами характера и дедушка ребенка по отцовской линии, имеющий контрастно-мягкие и аффективно-неустойчивые черты характера.

Мать ребенка, страдающего неврозом, в детстве не могла найти взаимопонимания и эмоционального, сочувственно-теплого контакта со своей матерью из-за ее формально правильного, но излишне строгого и властного отношения. В настоящее время мать ребенка в чем-то стремится высвободиться от влияния бабушки, но при этом непроизвольно переносит на свои отношения с мужем и ребенком часть своих предшествующих межличностных проблем. Так она, как и бабушка, пытается односторонне

доминировать в семье, нередко выходя при этом из своей женской и материнской роли, замещая функции отца, не доверяя его опыту и изолируя его от эмоционального контакта с ребенком, образуя с последним эмоционально обособленную диаду. Если в семье проживает бабушка, то она, как и мать, ревниво относится к воспитательной функции отца, считая, что он оказывает исключительно отрицательное влияние на ребенка.

Незримо конфликтуя с дочерью — матерью ребенка и его отцом, бабушка, по существу, вытесняет дочь из ее материнской роли, относясь тем самым к внуку как к своему ребенку. Тогда в семье возникает парадоксальная ситуация, когда бабушка вытесняет отца ребенка, а сам отец, оказавшись в роли третьего лишнего, не принимает участия в жизни семьи или уходит из нее. В вопросах воспитания мать, понимая в какой-то мере неестественность таких отношений, тем не менее стремится быть излишне строгой и принципиальной к ребенку, навязывая не соответствующий его возможностям и потребностям характерологически и невротически измененный образ «я». Вместе с невротическим состоянием матери и обусловленной им непоследовательностью в воспитании это создает эмоциональное напряжение во взаимоотношениях с ребенком.

Невротическая структура личности отцов, неустойчивость и мягкость их характера — в немалой степени следствие недостаточного мужского влияния в детстве, отсутствия идентификации с отцом (дедушкой ребенка) и замещающего, избыточно опекающего и тревожного отношения матери (бабушки ребенка).

Влияние предшествующих неблагоприятных условий формирования личности в прародительской семье сказывается на построении у родителей отношений в браке. Так мать ребенка при отсутствии в детстве приемлемых для нее эмоциональных отношений со своим отцом неосознанно стремится восполнить их в отношениях с мужем, выбирая его по признаку похожести со своим отцом. Отец же ребенка отражает в своих отношениях с женой невротическую привязанность к своей матери в детстве, относясь, к жене как к матери и ожидая от нее такой же степени заботы и внимания. В данной ситуации выбор брачного партнера происходит по типу невротически мотивированного взаимодополнения, которое имеет реактивный характер и обусловлено прошлым, нередко травмирующим опытом формирования личности супругов.

Таким образом, персонификация супругами друг друга по образу своих родителей мотивирует их взаимно дополняющий выбор черт характера. Он может облегчать установление эмоционального контакта в начале брака, но после рождения ребенка и связанных с ним проблем развития способствует возникновению разногласий по поводу его воспитания, так как каждый из родителей не принимает в ребенке нежелательные, с его точки зрения, черты характера друг друга. Проявляя негативные чувства друг к другу не прямо, а опосредованно через ребенка, вымещая на нем свои напряжения и конфликты, родители тем самым уменьшают напряженность в своих отношениях. В таких случаях конфликт между ними как таковой отсутствует. Для детей же это еще более психотравмирующая ситуация, поскольку родители, не понимая этого, воспитывают не столько ребенка, сколько друг друга, проявляя к ребенку нетерпимость, максимализм, недоверие, аффект и физические наказания. Оказываясь в эпицентре неразрешенного родительского конфликта, ребенок не объединяет, а эмоционально разъединяет родителей. Персонифицируя ребенка по конфликтно-неприемлемому образу друг друга и реагируя на него агрессивно, родители неизбежно вступают в конфликт с ребенком, не принимая во внимание его духовные запросы

и индивидуальность. В то же время родители пытаются устранить свою эмоциональную неудовлетворенность повышенной заботой о ребенке, привязывая его к себе и изолируя от общения друг с другом. Присущая больше матери гиперопека мотивирована не столько заботой о ребенке, сколько страхом одиночества и чувством внутреннего беспокойства, т. е. гиперопека выступает в качестве средства защиты матери от состояния дисстресса.

Если же конфликт сосредоточивается на самих родителях, на вопросах воспитания и тем более супружеских отношениях, то это в известной мере предохраняет детей от некоторых крайностей в отношениях к ним родителей, которые, разряжаясь друг на друга, становятся менее аффективными и менее строгими по отношению к детям. Подобное «позитивное» значение родительского конфликта исчерпывается увеличением непоследовательности в требованиях и различий в методах воспитания. В результате в обоих случаях ребенок переживает, что он не может быть самим собой, как и найти признания, любви и понимания в семье. Вместо этого он должен быть во всем «хорошим» и беззаветно любить и уважать родителей так, как если бы они любили и уважали друг друга.

Средний возраст обследованных нами родителей составляет у матерей 38 лет, у отцов 40 лет, т. е. у них относительно небольшая разница в возрасте. Если вычесть из их возраста среднюю продолжительность заболевания детей неврозом, равную трем годам, то средний возраст матери при манифестации у детей невроза будет 35 лет, а отца — 37 лет. В этом возрасте родители стремятся интенсифицировать свой воспитательный подход и процесс обучения (чем в более молодом возрасте), что само по себе уже создает проблемы во взаимоотношениях с детьми и между родителями.

Можно также отметить наибольшую в данном возрасте родителей межличностную напряженность, обусловленную проблемами самоопределения и переходной структурой взаимоотношений в браке, своеобразным кризисом этих отношений. Этот семейный кризис возникает тогда, когда «прошлое уже не устраивает, а новое еще не определилось», когда нужно дать себе ответ: «кто я есть и для чего я живу», критично подходить к недостаткам своего характера и быть терпимее к другим, когда нужно менять некоторые из своих устоявшихся, но мешающих привычек и установок, когда следует проявлять большую настойчивость и в то же время большую уступчивость, .когда требуется принять другого таким, каким он есть, и развивать, а не подавлять его индивидуальность, т. е. быть более зрелой и созидающей личностью.

Подобный кризис личностного развития у родителей как определенный, критический этап развития их самосознания и обусловленный им кризис супружеских и родительских отношений не преодолевается конструктивным образом, а сопровождается нарастанием еще большей личностной напряженности, которая если даже и не проявляется внешне, то тем более сказывается на отношениях в семье. В этом случае родители «разрешают» свои проблемы увеличением крайностей в обращении с детьми, чрезмерно строго ограничивая и наказывая их и в то же время тревожно привязывая к себе, окружая кольцом предохранений и настраивая друг против друга. Таким образом, родители «преодолевают» свой личностный кризис по существу ценой развития невроза у ребенка, который можно расценить как клиническое отражение неадекватных способов разрешения родителями своих личностных проблем. Непроизвольно вымещая на ребенке свое нервное напряжение, свои взаимные обиды и недовольство, родители тем самым принуждают его к исполнению разных, нередко взаимно исключающих друг друга ролей,

которые превышают предел его адаптационных возможностей. Подобное отношение родителей воспринимается детьми с нарастающим чувством обиды при подавлении внешнего выражения переживаний. Трудноразрешимый внутренний конфликт с ведущим переживанием на почве личных привязанностей и противоречивого отношения к родителям создает хроническое психическое перенапряжение, которое как состояние эмоционально-личностного дисстресса понижает биотонус организма, подрывает его реактивность и защитные силы и приводит под влиянием дополнительных психических травм к функциональному расстройству высших нейрорегуляторных функций по типу невроза.

Происходящие в результате невроза психогенные изменения формирующейся личности детей осложняют их социальную адаптацию. Осознание отличий от сверстников травмирует их психику. Аффективно переживаемое отклонение представлений о самом себе приводят к усилению тревожной переработки опыта и неуверенности в себе, что проявляется в виде частых сомнений и опасений, тревожного предчувствия неудач, излишней осторожности и нерешительности в общении, т. е. к развитию тормозимых черт характера. Невротического ребенка не принимают в свой круг его сверстники, что больно ранит самолюбие и заставляет его избегать естественного общения. В то же время его не может удовлетворить и общение дома. Так у него появляется чувство одиночества, порождающее индивидуализм как реакцию на непонимание со стороны окружающих. Индивидуализм как противоположность коллективизму создает препятствия в последующей социальной адаптации, когда такие дети, по словам матерей, должны «переболеть» прежде, чем они смогут войти в коллектив класса. В широком контексте неврозы предстают перед нами как одна из моделей возникновения проблем понимания и общения людей.

Таким образом, неврозы в детском и подростковом возрасте являются клинико-психологическим выражением проблем семьи в трех изученных нами поколениях: прародителей, родителей и детей. В этих поколениях происходит уменьшение характерологических изменений, в максимальной мере выраженных в прародительской семье, и увеличение невротических, эмоциональных в своей основе изменений личности, которые в наибольшей степени представлены неврозом ребенка.

Центром перекреста характерологических и неврологических изменений личности являются родители детей с неврозами. Невротические, психогенные изменения формирующейся личности детей возникают в результате неудачно и драматически переживаемого опыта межличностных отношений, отсутствия возможности создания приемлемой «я-концепции» с вытекающей из этого неустойчивостью самооценки, болезненно-чувствительным, эмоционально-неустойчивым и тревожно-неуверенным «я». Подобный невротически искаженный образ «я» отличается от собственного образа «я», идеального стандарта и стандарта культуры и свидетельствует об реактивной диссоциации личности невротика, его маргинальной, противоречивой внутренней позиции.

Реактивная дезинтеграция «я» переживается детьми как невозможность соответствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться в то же время самими собой. Неразрешимый характер этого внутреннего противоречия является источником постоянной аффективной напряженности и беспокойства, способствуя, с одной стороны, гипертрофии собственного «я» в виде эгоцентризма, заостренного самолюбия, болезненного чувства собственного достоинства, а с другой — развитию «псевдо-я» — защитному построению в личности в виде преобладающего стремления к безопасности, избеганию нового опыта, тревоги и страха, излишней осторожности и пассивности, неуверенности в себе и недоверия к другим. Невротическая структура личности снижает ее творческий,

эмпатический потенциал, осложняет адаптацию и признание среди сверстников и затрудняет дальнейшее принятие ролей. Следовательно, в психологическом аспекте неврозы выступают как аффективно неразрешимая для личности проблема понимания и общения людей. Без оказания соответствующей психолого-педагогической и психотерапевтической помощи и разрешения внутреннего конфликта рассмотренные психогенные, принципиально обратимые вначале изменения личности становятся устойчивыми чертами характера, что приводит у взрослых, под влиянием тех или иных жизненных трудностей, к нарушению самоконтроля и межличностных отношений. Эти проблемы, в свою очередь, могут оказывать неблагоприятное воздействие на взаимоотношения в браке и воспитание детей. Получается порочный круг, разорвать который можно только широким комплексом медико-педагогических мероприятий, включая дальнейшее развитие специализированной психологической и психотерапевтической службы семьи.

Цель семейной психотерапии, проводимой нами в течение 12 лет (свыше 500 семей),— восстановление функционального единства семьи посредством нормализации отношений и психического здоровья ее членов. Она состоит из трех условно выделяемых этапов: 1) обследования семьи, 2) семейных обсуждений, 3) совместной психотерапии ребенка и родителей.

Размеры журнальной статьи не позволяют подробно изложить методику психотерапевтического лечения, которой мог бы пользоваться школьный специалист-психолог. Поэтому здесь мы приводим лишь краткую характеристику указанных выше этапов лечения.

Обследование семьи начинается с бесед психотерапевта отдельно с родителями и ребенком, в ходе которых выясняется личное мнение каждого из родителей о ситуации в семье. Это позволяет составить более полную и объективную картину отношений в семье и создать условия сотрудничества обеих родителей с психотерапевтом. С одной стороны, обращается внимание родителей на необходимость активного и непосредственного их участия в процессе психотерапии, с другой стороны, важно успокоить родителей, вселить в них веру в возможность укрепления психики ребенка.

Параллельное обследование родителей и детей создает лучшие условия для оказания им индивидуальной психотерапевтической помощи.

Семейные обсуждения начинаются с изложения родителями своей точки зрения на возникновение эмоциональных нарушений у ребенка. Затем психотерапевт в тактичной форме высказывает свое мнение о причинах возникновения невроза. В ходе диалога происходит поиск согласованной общей точки зрения на воспитание, вначале по второстепенным, а затем и по главным вопросам. Психотерапевт разделяет тревоги семьи, ненавязчиво участвует в ее опыте и постепенно добивается перестройки отношений родителей. Психотерапевт как посредник в семейном конфликте непроизвольно принимает на себя часть эмоционального напряжения родителей, отводя его от ребенка. В результате серии семейных обсуждений улучшаются отношения между родителями и изменяются их взгляды на некоторые стороны воспитания.

Совместная психотерапия детей и родителей представляет собой импровизацию на ту или иную тему, предложенную поочередно ребенком, родителями и психотерапевтом. Предложивший тему игры распределяет роли, при этом обычно взрослые играют роли детей, а дети — роли взрослых. Перемена ролей способствует развитию у всех членов семьи не только навыка руководства, но и навыка подчинения. Эту же цель преследует создание психотерапевтом оптимальной модели семейных отношений в виде показа в игре возможных путей решения семейных проблем.

После неоднократных совместных проигрываний семейных ситуаций характер отношения родителей приближается к модели оптимальных семейных отношений. В этом случае совместную игровую деятельность можно рассматривать как обучающий эксперимент. Ценным является и проведение аналогичных игровых сеансов дома.

На заключительном этапе групповых занятий устраивается обсуждение затронутых в игре межличностных проблем и осуществляется тренинг коммуникативных свойств личности. Параллельно с групповой психотерапией детей проводятся лекции и дискуссии в родительской группе, где ее участники в процессе коллективного общения приобретают адекватный опыт разрешения проблем воспитания.

В результате совместной психотерапии как эффективной модели разрешения межличностных проблем семьи родители более спокойно, внимательно, адекватно и последовательно относятся к детям. Как родители, так и дети могут лучше представить себя на месте друг друга, понять и изменить в нужную сторону свои отношения, что обеспечивает надежность результатов психотерапии неврозов у детей, восстановление функционального единства семьи и психического здоровья ее членов.

Изучение отдаленных результатов рассмотренного нами комплекса психотерапии показывает, что в ²/₃ случаев удается достичь надежного улучшения функционирования семьи вместе с оказанием эффективной психотерапевтической помощи детям и подросткам с неврозами.

1. Васильева Э. К. Семья и ее функции. — М., 1975.

2. Гаврилова Н. В. Проблемная семья как объект социологического исследования. — В кн.: Социологические исследования. Вып. 7. Методологические проблемы исследования быта. М., 1971, с. 157—169.

3. Мягер В. К., Мишина Т. М. Семейная психотерапия при неврозах: Методические рекомендации. — Л., 1976.

4. Обозов Н. Н. Межличностные отношения.— Л., 1979.

5. Харчев А. Г. Брак и семья в СССР: Опыт социологического исследования. — М., 1964.

6. Харчев А. Г., Голод С. И. Профессиональная работа женщин и семья. — Л., 1971.

7. Янкова З. А. Культурно-психологические проблемы укрепления семьи. — Социологические исследования, 1979, № 2, с. 36—45.